Ингвар Нинсон - Красная книга [СИ]

— А почему же иногда носят так вот, как Волчья Пасть?

— Потому, что некоторым... нравится. Или хочется быть не как все. Я это уважаю. Это то же, для чего украшения носят. Грязнулька, а? Для чего девочки украшения носят?

— Украшение? Не знаю. У меня были бусики... Но давно...

«Клять. Не расспрашивай... Не расспрашивай... Не расспрашивай...» — Таро.

— Чтобы показать, что они есть. Чтобы быть красивее. Или и то и другое.

— А почему в сагах так носят мечи? И когда бегают. И когда на земле сидят. И сидя вытаскивают. И когда на лавке спиной к стене привалились.

— Ну... Тут ответ простой. Есть те, кто носят мечи. Есть те, кто рассказывают сказки. Это редко одни и те же люди.

— Но ведь для того, чтобы это узнать, не надо носить меч всё время? Надо просто один раз попробовать надеть ножны на спину и сесть с ними у костра. Или надеть на спину и попробовать достать. Почему сказочники этого не делают?

— Не знаю, Грязнулька. Я вот был сказочник, который так и делал.

— И?

«Вот это ты удачный пример привёл, ничего не скажешь».

— И оказалось, я не сказочник.

«Именно!»

— А как же тогда Барсум? А как же Марья Собачница?

— Барсум ходил в меховых трусах. В легендах о нём просто нет таких мелочей, как дорожный скарб, или запас еды.

— А у Марии Собачницы есть!

— Да, правильно. Все легенды про неё вообще куда лучше продуманы. И этот момент с мечом тоже продуман. Она могла доставать меч, потому что у неё был совершенно особенный клинок, чуть ли не самим Лугом выкованный. Поэтому он был очень гибкий. Это была такая дребезжащая полоска стали, которая сворачивалась в кольцо. Можно было вынуть рукоять и начать тянуть на себя, и меч выползал из ножен под углом, как верёвка, как хлыст. Вот, как гибкий прутик.

Ингвар забрал у девочки прутик, засунул под куртку и показал, как легко достать гибкий прут из-за ворота. Только приделывал он всё это левой рукой, чтобы не беспокоить плечо лишний раз.

— Почему так все не носят?

— Потому что обычный меч так не согнётся. Разве что чуть-чуть совсем.

— Я хочу гибкий меч, как у Марьи Собачницы!

— Гибким сражаться гораздо сложнее. В умелых руках. Грязнулька! Ещё раз! В умелых руках! Это смертоносное оружие. Но все эти рассказы про мальчика из деревни, который вдруг стал лихо управляться с тонким и гибким клинком — это выдумка. Привычный топор или дубина будут в руках такого деревенского избранного куда смертоноснее. Ну, или обыкновенный меч, которым можно бить, как дубиной, и защищаться, как дубиной. То есть прочный, прямой, не дребезжащий.

— А Марья Собачница?

— Она другое дело!

— А Тринадцатый?

— Что тринадцатый?

— Он тоже так носит меч за плечом!

— Сама видела? — шутливо спросил Нинсон.

— Да! — запальчиво ответила Грязнулька.

— Ну что, подымили и будет. Разговор о мечах, хороший дым для тиуна. Идём?

← 86 Умение Перешагивать 88 Песнь Кукушки →

88 Песнь Кукушки 88

Песнь Кукушки

Ингвар подождал какое-то время.

Стало ясно, что девочка не понимает, что вопрос обращён к ней. Она никогда ничего не решала, что толку было её спрашивать.

«Да понимает она всё. Просто уже привыкла, что ты сам с собой постоянно разговариваешь. Вот и не знает теперь, к кому ты обращаешься. Думает, что ты опять сам с собой споришь. А я тебя предупреждал, чтобы ты не иньдел вслух постоянно!»

— Пошли, — скомандовал Ингвар, и кукла послушно побежала за ним.

Уголёк перекинулся из жабы в крысу, и прыгал за Нинсоном по мокрой траве. Он был таким крохотным, что почти скрывался в стебельках молодой весенней поросли.

— Достаточно. Отсюда, я, наверное, ещё смогу попасть.

Они встали шагах в сорока.

«В тридцати трёх», — уточнил Таро Тайрэн.

Девочка грызла сальный шарик мурцовки, пытаясь выколупывать сухари обломками зубов. На руках у неё устроилась взъерошенная крыса с маленькими янтарными глазками, которая обнюхивала сухари, но отказывалась их есть. Грязнулька не оставляла попыток покормить угольно-чёрного зверька. Крысёнок отпихивал угощенье обеими лапками, то и дело рискуя свалиться с мокрого рукава. Чешуйчатый змеиный хвост плотно обхватывал руку куклы.

— Я попаду и сразу идём. Сразу. Поняла?

— Да.

Нинсон выстрелил.

Стрела плотно засела в мачте костра с тем же стуком, который издал щит Бэра Путешественника. Свист тетивы спугнул двух маленьких юрких птичек, похожих на коричневых воробьёв с длинными хвостами и ярко-жёлтыми грудками.

Когда их мелодичное «зинь-зинь-зинь-зии-циик» смолкло, стало различимо другое пение. Далёкое и приглушённое чащей, словно бы стенами темницы.

— А это что?

— Это? Да это просто кукушки... — с сомнением ответил Великан.

«Тяжело кукушку с какой другой птицей перепутать, — поблёкшим голосом сказал легендарный колдун. — От того и слышно их пение в обоих мирах».

— Кукушки в обоих мирах? — переспросила девочка.

— Кукушки. Только уж больно чудно они поют сегодня. Будто выводят песню какую-то что ли. Вроде бы смысл какой-то, будто кто-то пытается с респа достучаться...

— Пытается, а не может... — сказала Грязнулька и посмотрела на Ингвара.

Нинсон виновато пожал плечами, чувствуя, что должен перевести, что им говорили птицы. Вроде бы сложная вязанка рун могла помочь. Что-то на основе Инги, с Эйвс или Мадр в середине, но он не помнил. Да и Сейда не чувствовал.

Девочка неловко переложила погрызенный шарик мурцовки в ту же ту же руку, которой придерживала Уголька и крепко взялась за поясной ремень Великана.

— Давай просто послушаем.

Ку-ку! Ку-ку!

Ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку?!

Первые несколько раз, птица просто повторяла одно и то же.

Ку-ку! Ку-ку!

Ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку?!

Будто спрашивала. А вопрос её оставался без ответа.

Ку-ку! Ку-ку!

Ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку?!

А потом, поняв, что её внимательно слушают, она стала добавлять и добавлять слов к потусторонней песне:

Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку!

Ку-ку! Ку-ку!

Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку?!

И всё будто бы выспрашивала. Разыскивала кого-то. Маялась.

Но нашлись и другие птицы, которые отвечали ей.

— А это кто чирикает? — шепотом спросила девочка.

Она подошла ещё ближе и прижалась к Нинсону. Начала крутить запястьем, беспокойными движениями наматывая на руку свободный конец его поясного ремня.

— Янь знает! Тоже кукушки. Но какие-то другие. Что ж за лес-то такой кошмарный!