Екатерина Близнина - Тень и её демон

«У кого?» — не поняла я. Но щекочущее ощущение чужого присутствия в голове уже исчезло. Непривычно, что кто-то из моих бесплотных собеседников может в любой момент покинуть меня. Демон, вон, как поселился, так никуда не уходит, как бы я его ни гнала. А что касается Тени… с ней всё совсем плохо.

В реальном мире Волк продолжал осаживать излишне взбудораженного искателя, который рвался поближе рассмотреть опального Братоубийцу, именем которого наверняка уже не первый год пугают непослушных детей в Акато-Риору.

— Из-за каких опасных артефактов вас арестовали утром? — как можно громче спросила я, желая быть услышанной и одновременно предполагая, что мой вопрос заставит искателя хоть ненадолго отвлечься от князя.

Искатель, услышав вопрос, поник плечами, посмотрел на меня так, что я поняла, каким будет ответ, еще до того, как услышала его.

— Не было у меня никаких опасных артефактов. Только магическое перо, блокнот в кожаном переплете с монограммой и камера Ракуса, — он произносил слова как заученную фразу из учебника. Я подозревала, что ему не один раз пришлось повторить эти слова в Управлении порядка.

— Что-что за камера? — подал голос князь Алишер. Он перестал сверлить взглядом мой висок и наконец-то тоже заинтересовался Искателем-хоть-убей-не-могу-вспомнить-его-имя.

— Камера Ракуса, которая делает снимки для газет. А… вы не в курсе, да? Ее изобрели уже после того, как вас…

— Как меня изгнали, да. Спасибо, что напомнили, — нетерпимо перебил Алишер. — Вы здесь как раз для беседы об этом, если вы еще не поняли. Кстати, вы еще не представились.

Искатель снял шляпу и тут же смял в руках поля.

— Матьяс Бродэк, к вашим услугам, эм… Ваше…

— Не надо паясничать, господин Бродэк, — крылья аристократичного носа затрепетали, что являлось признаком крайнего раздражения у монарших особ. Какими бы они разными не были, но привычка поджимать губы и глубоко вдыхать в моменты гнева выдавала членов одной семьи. — Мы с вами примерно одного возраста, и вы должны знать и мой титул, и как ко мне следует обращаться. Я прекрасно вижу вашу игру, не трудитесь.

— Когда вас изгнали, я только-только стажёром устроился газеты на улицах раздавать, — тон искателя неуловимо изменился. Вроде, стал спокойнее и увереннее. Он разгладил поля шляпы, выпрямил тулью и вновь надел убор на голову.

— Я тоже был на двадцать лет моложе, — князь Алишер почему-то опять неприязненно глянул на меня. Может, потому что я была сейчас немногим младше, чем он, когда его обвинили в убийстве старшего брата? Из-за того, что он смотрел на меня, следующая фраза прозвучала так, будто адресована персонально мне. — Давайте присядем. Разговор будет долгим.

Я послушно села, по-мужски скрестив ноги, прямо там же, где стояла. А что? В этих традиционных чайных домиках все равно никакой мебели, кроме жестких подушек, не было предусмотрено — легко можно держаться ото всех в стороне. Волк подозрительно глянул на меня и подошел ближе, сел рядом.

— Задумала слинять, вот и лепишься с краю? — шепнул он, склонившись к моему уху.

— Старый Лис сказал, что я его гость, — я с независимым видом сложила руки на груди, — могу уйти, когда захочу.

Волк изобразил улыбку.

— Гостей Старого Лиса знаешь где находят поутру? Чаёк-то вкусный у него? Я отсюда слышу мышиную вонь болиголова. Глаза режет.

Я промолчала, хотя хотела спросить, почему меня не убили сразу, к чему эти хитрые комбинации? Желтоглазый продолжил, будто прочёл мои мысли.

— Не бери в голову. У Старика принцип не работать с доверчивыми глупцами. Это просто еще одна проверка. И ты ее прошла, поздравляю. Но еще раз повторяю, не глупи и не дергайся. Агрессивных дураков он тоже не шибко-то ценит.

«А мы с ним, значит, работаем?» — я молча покачала головой.

В это время искатель, устроившийся на то место, которое я успела нагреть за время ожидания, взял в руки мою чашку и заглянул внутрь. Князь Алишер с вежливым любопытством поднял уцелевшую бровь, наблюдая за происходящим. Желтоглазый напрягся, повёл мощными плечами и недовольно буркнул себе под нос, но так, чтобы я расслышала:

— Еще один проверяльщик. Я что, каждый вечер по искателю должен ловить?

К счастью для Волка, Матьяс Бродэк разбирался в травах. Он пробормотал: «Болиголов, да?» и задумчиво посмотрел на меня, отставив чашку на край стола.

— А эта девушка… — начал он, но князь Алишер грубо оборвал его.

— О ней мы говорить не будем. Я хочу, чтобы вы понимали, вы здесь потому, что это нужно мне . Если у вас какое-то другое мнение, то я сделаю так, что вас здесь больше не будет.

Сказано это было настолько доходчиво, что у меня мурашки по коже забегали. При этом князь не ярился, не кричал, а говорил негромко и с легкой хрипотцой. Я узнавала этот тон. Точно так же, с ленивой любезностью и чуть хрипловато Братоубийца разговаривал с Арри.

— Так о чём вы хотели со мной побеседовать? — искатель склонил голову, соглашаясь с условиями Алишера.

Князь, который из-за полученных накануне ран всё никак не мог удобно устроиться на дощатом полу садового домика, откинулся на ограждение и сунул правую руку в глубокий карман плаща. Извлек небольшой блокнот, самописку и положил на столик перед искателем рядом с отравленным чаем.

— Вам понадобится это.

Искатель повертел в руках блокнот, раскрыл, погладил страницы, будто приручая, и набросал пару предложений. У него было на это достаточно времени потому, что князь Алишер спохватился, что забыл набить и раскурить трубку. Без трубки, очевидно, изгнанник не представлял себя в качестве рассказчика, поэтому нам пришлось в молчании наблюдать за церемонией.

Ночь успокоилась. От былого шторма остался только порывистый ветер, который время от времени влетал в сад, чтобы наполнить наши рукава и карманы зимним холодом. Я потуже обернула вокруг шеи шарф принцессы и сунула в теплые складки застывший кончик носа. Желтоглазый искоса посмотрел на то, как я ежусь от холода. Презрительно пробормотал что-то похожее на «эти женщины!» Встал, снял плащ и бросил мне, а сам отошел и сел рядом с хозяином напротив искателя. Несмотря на то, что металлическая пряжка пребольно ударила меня по костяшкам пальцев, я обрадовалась. Неожиданное, но приятное открытие, что кому-то здесь не наплевать на то, замерзла я или нет. И тут же огорчилась. Бросилось в глаза, что под белой рубашкой у Желтоглазого наложена повязка. Грудь, живот, даже плечо — всё забинтовано. Я виновато опустила голову, чтобы не видеть жестоко израненных Тенью мужчин.

«А ты-то, конечно, предпочла бы, чтобы они не пострадали, да? Не помнишь, что они хотели с тобой сделать? Изрубить в рулетик и отправить во дворец по частям? И смерть Арри ты им уже простила, да?» — демон не замедлил явиться ко мне в сознание. И целое ведро яда с собой прихватил.