Марик Лернер - Обмануть смерть

Теперь рассмеялся сержант.

– Ограничить соленое и сладкое, – невозмутимо продолжил лекарь. – Да, имею представление, насколько это в данном случае неудачный рецепт, но если по дороге он сляжет от боли, станет обузой. Уж поверьте, лучше списать на берег при первой стоянке. Всем спокойнее, это наиболее рациональный путь.

– Изумительный совет. Ты, часом, не знаком с госпожой лекарем, недавно побывавшей возле нашей галеры? Той самой, что за Акбара Годраса замуж собирается?

– Она моя ученица. А что?

– Тоже одного из моих забрала. А обязанности на всех распределять?!

– Один фем женился по любви, несмотря на то, что у невесты не имелось денег. Прошло какое-то время, и она стала жаловаться на огромное количество обязанностей. Помимо заботы о муже и детях требовалось следить за немалым хозяйством, женщина крайне уставала.

– Это ты к чему? – подозрительно потребовал сержант.

– «Вот если бы ты хоть немного помогал!» – жаловалась слезливо жена каждую ночь, пока он не выдержал. «Хорошо, – сказал фем, – ты будешь следить за порядком внутри дома, а я снаружи». Однажды он сидел с приятелями вечером, отдыхая от трудов, и тут прибежал его сынишка. «Папочка, – вскричал он, – дом горит!» «Ну и что? – удивился фем. – За все, происходящее в нем, отвечает твоя мать! А я отдыхаю! Ступай отсюда!»

Крей тихонько заржал.

– Следующий, – скомандовал лекарь, не дожидаясь реакции наморщившего лоб сержанта. – На что жалуемся?

– Ни на что, – бодро ответил Тор. – Здоров.

– Покажите мне человека, у которого нет никаких проблем, и я найду у него шрам от черепно-мозговой травмы.

Феликс поперхнулся от смеха. Мало кто знал, но такой у приятеля имелся. Еще с долегионных времен. Ничего ужасного на самом деле, почти не виден. Получил в той самой драке, когда резал обидчиков, кто-то сопротивлялся и задел.

– Иногда лучше помалкивать и казаться дураком, чем открыть рот и окончательно развеять сомнения, – зло ответил Тор.

– Возможность высказаться означает для начальника свободу прерывать говорящего, а для подчиненного – свободу держать язык за зубами.

– Ты мне не начальник!

– Расслабься, излишняя серьезность плохо влияет на цвет лица. Подтверждаю – готов воевать. Во имя императора и Солнца! – провозгласил лекарь дурашливо.

– Во славу их! – машинально повторил навечно затверженную формулу сержант.

– Следующий!

– Чего ты взбесился? – тихо спросил Феликс после осмотра, подойдя к Тору, застывшему у борта. – Ну пошутил лекарь не очень удачно. Мог бы и сам в ответ чего сказать. Без просьбы пришел, перевязки делать умеет. А что болтун, – обернулся он к рассказывающему очередную байку мужчине, – так и к лучшему. Скучно, а тут развлечение.

– Не выходят у меня из головы Навсаровы слова, – неожиданно признался Тор. – Особенно теперь. Куш уже вписался в пророчество. Значит и остальное скоро сбудется.

– Неизвестно. Ни про него, ни про нас. Это поход, откуда знать, так или нет? Вдруг еще годы минут?

– А какие могут быть доказательства? Тебе-то ладно, прямо сказал, дойдешь до конца.

– Думаешь, именно сейчас?

– А ты нет! – с сарказмом сказал друг. – Многие оттуда возвращались?

– Может, да, а может, и не сейчас. Да и какая разница. Слава великого полководца разонравилась?

– Он не так сказал, – помотал головой Тор. – Дурную славу обещал. Иначе в чем смысл?

– «Одни проклянут, другие ноги целовать станут».

– А еще удар в спину.

– Но не раньше получения высокого чина, – выразительно похлопал товарища по плечу с погоном Феликс.

– У тебя хоть выбор будет…

– Ну, извини, огромный. Получить откровение или женщину. Претензии, – показал в сторону неба, – к нему. И потом, раз Куша можно убрать, значит, судьба не жесткая. Постараешься – изменишь.

– Это – да. Только никто не способен бороться с богами. Вот это что? – Тор показал на тучи на горизонте.

– Откуда мне знать? Дождик будет.

– Я вырос у моря. Шторм идет.

Он усмехнулся.

– Что правильно сделать, чтобы уцелеть в бурю?

– Ну, наверное, высадиться на берег. Тем более что тот не далеко.

– Все наоборот. Чем дальше от земли, тем лучше. Не ударит о скалы. Если судно выдержит шторм, все будет в порядке. Я это к чему? Лужа от Длинного моря очень отличается, но людей в лужах утонуло не меньше, чем в глубокой воде. Пророчества вещь скользкая. Ты думаешь, убегаешь от него, а оно как раз там ждет. На рифах.

– Каждой твари определена воля от бога. Птица парит в небе, рыба плывет в глубине. И человек волен в своих поступках. Никто не может принудить тебя слепо следовать жребию. Ты всегда выбираешь, как поступить, и измеряешь поступки согласно кодексу личной чести. Потому слова твои всего-навсего унижающий, разрушающий достоинство и волю, убивающий душу страх. Когда придет срок, сам решишь, возглавить войска или уйти на покой. А до того не стоит трястись.

– Спасибо, – помолчав, сказал Тор. – Не только за нас выбирают, но и мы сами. Иногда можно и отказаться. Честь важнее. Мою внутреннюю свободу никому не отнять.

Лекарь

– А ты неплохо держишься, – ковыряясь в зубах, невнятно промычал штурман. – Остальные даже не явились к обеду.

Ничего удивительного. Дождь все еще лил, но уже не такой сильный, как вчера. Внезапный шторм с запада кое-кому мог показаться очередным знаком. Теплая погода внезапно сменилась порывистым ветром, принесшим пронизывающий холод. Север, куда мы шли, отнюдь не был настроен гостеприимно. Черные тучи закрыли небо в считанные минуты, и началась малоприятная качка с переливающимися через борта валами воды. Как там себя чувствовали гребцы, мне неизвестно, но для пассажиров на корме освободили роскошные каюты. Ну, это по отношению к прочим, спящим прямо на палубе или в вонючем трюме в гамаке – роскошь.

Между прочим, в одной раньше в гордом одиночестве размещался штурман. Теперь там пребывало сразу трое, помимо бывшего хозяина. Пулад – начальник экспедиции и огромный человечище с не менее внушительным мечом на поясе, не снимающий сутками кирасы и неизменного плаща брата Ордена Солнца. До сих пор сказал едва ли пять слов, слишком занят своей высокой миссией.

Талмат, напротив, бесконечно пытался вызвать на разговор и откровенно раздражал своими заходами и лицемерными попытками набиться в товарищи. Все хорошо в меру, и друг он мне, конечно, никакой, чтобы еще и изливать душу. Ну и я, естественно. Под постоянным бдительным оком обоих. В целом обстановка в каюте крайне душная, физически и морально. Предпочитаю проводить время на палубе. С одним поболтаешь, другому упавшему ногу вправишь, хоть отвлечешься от происходящего.