Марик Лернер - Обмануть смерть

Кара посмотрела на чиновника взглядом, от которого на лету замерзает вода и падает уже градинами. Тот состроил озабоченную физиономию. Надо думать, если пойти к губернатору, будет много крика и беготни. Только пользы минимум. Кого волнует приезжий фем из империи?

– Возьмете своих людей, – взгляд ее уперся в меня. Поклонился, подчеркивая согласие следовать с ними. – И доставите обоих…

– Лучше сразу тело в храм, – буркнул Пулад. – Зачем таскать туда-сюда.

– И чего смотреть? – прошипел злобно кабатчик. – Тот дохлый, этот пьяный. Я, что ли, его накачивал, даже стоять не в состоянии?

Как положено, хозяин толстый, волосатый, с подозрительным взглядом. Без обязательной радушной улыбочки, навечно приклеенной к физиономии каждого владельца подобного заведения в более цивилизованных провинциях. Хотя с чего это ему нам радоваться? Кроме неприятностей, никаких доходов. Переодеваться для общения с горюющими не стал. Так и красуется в заляпанном подозрительного вида пятнами переднике. Не иначе прямо перед нашим приходом мясо рубил.

Здесь не только пьют, еще и изволят кушать. Правда, не поручусь, что не старого барана, умершего своей естественностью смертью от возраста, заменившего нежного поросенка. Большинству ошивающихся в порту надо подешевле. Не купцы какие, обычные грузчики и мелкие рыбаки. С другой стороны, вкус баранины здесь последний нищий знает. И все же не центральные провинции, где заключительная стадия падения – куры на праздник. Дешевого мяса возле гор, в отличие от пшеницы, сколько угодно. Вот приличного хлеба не найти. Картошкой перебиваются из нее и самогон производят. И продают. Жуткое пойло.

– Да уж трупаков Крибет навидался, – гыгыкнул один из немногих зрителей.

Скорее всего, забрели уже после. Теперь с интересом наблюдают. А может и не собирались уходить. Подумаешь, поножовщина. Интересно, на что он намекал. На былые подвиги – или баловался с кистенем? В принципе, неважно. Какой смысл нападать на собственного платящего посетителя? Есть другие способы убрать человека и вне заведения. Даже если лишнее сболтнул.

– Я лекарь на жаловании, – сказал миролюбиво. – Начальство приказало глянуть. Вдруг отравление.

– Пить надо меньше! – провозгласил кабатчик.

– Не забудь сказать нам это в следующий раз, – радостно заявил тот же голос под гыгыканье приятелей.

– Берем? – спросил сержант.

– А что еще с ними делать? – возмутился трактирщик. – Сколько еще валяться будут? Не нужны, так я выкину, и вся недолга. Могли бы и поблагодарить, что сразу так не сделал.

Подходя непредвзято, он так и поступил. Из помещения убрали наружу обоих. И бросили рядом прямо на грязную землю. Хорошо, не на улице. Теперь народ из кабака высыпал всей кодлой – полюбоваться на происходящее. Не то чтобы лично меня раздражало или сильно трогало, но все же почтение к смерти надо иметь? Этой публике, похоже, аппетит такой ерундой не испортишь.

– Вы действительно лекарь с пришедшего брига? – меня дернул за рукав еще один посетитель излишне злачного места.

– Да, – не вижу смысла отрицать.

– Лекарь из императорского дворца?

– Это определенно преувеличение, – глядя, как нашего пьяного фема без всякой жалости легионеры обливают водой из колодца во дворе, и тот, не соображая, мычит, отмахнулся. – Вообще-то я работал в Серкане. В столице своих хватает.

– «С Храмом не из их Храма, любитель старины и знаток прошлого?» – и он назвал мое имя.

В первый раз посмотрел на него внимательно. Ничего особенного. С виду обычный лавочник среднего разряда или ремесленник. До старости далеко. Крепкий и полный жизни, а волосы наполовину седые. Примесь крови горцев, но это уж как водится. Каждый второй здешний житель имеет.

Кажется, весточка через Бенилу дошла своевременно. Не надеялся услышать пароль сразу. А это уже хорошо. Появились новые интересные возможности и шансы.

– Приходилось слышать? – удивился, показывая знак мастера.

– Вы-то мне и нужны! – страстно воскликнул он, демонстрируя в ответ опознавательный жест младшего подмастерья.

С давних времен ходил слушок о наличии неких тайных культов прежних богов. С собственными подпольными жрецами, молитвенными домами и секретными обрядами. В большинстве случаев ничего не знающие о прошлом либо пытались нечто нащупать, либо шли провокации людей типа Талмата, делающих карьеру на головах наивных. Но имелись и реальные группы.

Некоторые из них привыкли прятаться и превратились в нечто вроде клана Вырая с собственной идеологией, круговой порукой и ненавистью не только к официальной религии и ее доктринам, а вообще к окружающему миру. По внутренней догме – они единственные настоящие люди, получающие в конце жизненного пути вознаграждение. Все прочие прах под ногами и не достойны жалости.

Кое на кого имею выход и случается сотрудничать. Но здешняя сеть создавалась доверенными людьми. Максимальная конспирация, и никто не знает соседа в цепочке. Точнее, большинство не в курсе, кто чем занимается. Просто оказывают услуги за определенное вознаграждение. Не обязательно денежное. Протекция, помощь в торговых мероприятиях и подсказки на месте. Реально принимающих сознательное участие по пальцам можно сосчитать. Младший подмастерье – не такой уж маленький уровень. Между нами одна ступенька. Хотя фактически я стою вне иерархии. Сам руковожу сетью, но знать о том всем подряд неуместно. Лучше побыть достаточно серьезным начальником, но не в коем случае не высшим. Это не возбуждает любопытства и желания продать.

Сеть задействована в основном с целью сохранения культурных ценностей. От книг и изобретений до легенд и истории. Последнюю очень любят править, вымарывая не устраивающие новых властителей страницы. Так что «Древности» еще и с этой целью писались. Но в данном случае посчитал важным послать сигнал, когда выяснил, о чем речь идет.

– У меня проблемы с женой, – сказал мужчина, волнуясь и заламывая руки. – А в наших краях никто помочь не может.

– В каком смысле проблемы?

– Рожать не может. Я заплачу! Сколько скажете!

– Подожди здесь, – кивнул и направился прямиком к сержанту, сердито выговаривающему фему. Тот хоть очухался, да вряд ли соображал толком и мечтал об одном: срочно переодеться в сухое и выспаться. – Дюби?

Он обернулся, и на лице отразилось страдание. Очень уж несвоевременно влез, а прямо послать в известном всем солдатам противоестественном направлении неудобно. Я же не подчиненный и не обязан слушаться.

– Мне тут предлагают сходить посмотреть на больную, – сообщил достаточно тихо, чтобы остальные не слышали. – Может быть в другой обстановке нечто интересное скажут с глаза на глаз.