Марик Лернер - Обмануть смерть

Короткий отдых, и, повинуясь жесту командира, легионеры сноровисто извлекают из заплечных мешков гранаты. Это якобы замечательное оружие нередко представляет опасность и для самого метателя, и для находящихся рядом. Фитиль частенько не соответствует нормам, и от неправильного хранения или даже производства граната может взорваться прямо в руках. Потому каждый легионер твердо знает правила обращения с капризным оружием и умеет с ним управляться. Требуется, кроме всего прочего, немалая физическая сила и ловкость для метания неудобного, тяжелого, опасного круглого шара под вражеским огнем. Не зря солдаты Легиона считаются элитой.

В душе все почувствовали немалое облегчение. Как бы ни повернулось, в дальнейшем не придется тащить эту тяжесть на себе. Что угодно позволительно бросить, вплоть до пищи. Оружие – запрещено. Это вбито намертво в каждого, свои же не простят, избавься один из них потихоньку от положенного по уставу груза. Теперь другое дело. Пришло время использовать по назначению. Небольшой расчет, потому что запал может иметь различную длину и сработает на пять, семь или десять ударов сердца. Излишне длинный фитиль обрезается и по команде поджигается.

Массивные шары летят вниз, взрываясь и засыпая крупными металлическими осколками ничего подобного не ожидающих горцев. При нападении такие штуки не только бесполезны, еще и крайне опасны. Попробуй швырнуть достаточно далеко и точно, при этом еще и бежать вперед, прямо под удар. Вот сидя под защитой полевых укреплений, в стенах крепости или, как сейчас, в засаде, получаешь огромное преимущество. Внизу дикая паника, мечутся люди и перепуганные лошади, а сверху летят и с шумом и вспышками снова и снова взрываются гранаты.

Через некоторое время, кроме убитых и раненых людей и животных, внизу никого не осталось. Естественно, большая часть просто удрала, подвывая от ужаса, но главного они добились без малейшего ущерба. Неожиданный враг разгромлен и стремительно бежал. Победа досталась без потерь, все прошло удачно. Наверняка и трофеи остались в немалом количестве. Правда, придется еще спускаться, однако не пошарить по карманам и сумкам – выше разумения честного солдата. Это его добыча, и он рисковал в том числе и из-за нее.

– И что будем делать? – ни к кому не обращаясь, спросила Кара.

Ей крайне не нравилось постоянное появление подозрительных шаек. Неужели весть об экспедиции уже дошла до варварских племен по эту сторону перевала…

– Атаковать, – бодро ответил Пулад.

– Вдруг они не собираются нападать? У них даже лошади отсутствуют.

– Еще хуже. Нашими с удовольствием воспользуются, раз уж такие нищие.

Один переход, и впереди очередные неприятности. Человек десять вооруженных мужчин в самых разнообразных одеждах при их появлении поспешно укрылись в чахлой роще возле дороги. Помимо того, что это единственное удачное место для ночлега, еще и незаметно миновать сомнительных типов невозможно. Справа река, протекающая с немалой скоростью, слева вконец надоевшие скалы. Путь один, и тропа тоже единственная.

– Я попробую, – сказала Маргат и послала вперед своего коня, направляясь к рощице.

Подъехав поближе, что-то крикнула, и вместо ответа внезапно посыпались пули. Кто бы это ни был, вступать в переговоры они не собирались. Проводница развернула лошадь и понеслась к своим товарищам. Вблизи стали заметны бледность и большое темное пятно на боку. Совершенно бессмысленное нападение. Она в схватках все равно не участвовала и заранее предупредила, чтобы не рассчитывали на нее в этом смысле. Правда, откуда тем бандитам знать. Вот о деньгах, имеющихся у путешественников, могли и догадаться. За все приходится платить, и за взятое в дорогу золото тоже.

Ее сняли с коня, и лекарь принялся обрабатывать рану. Остальные спешились в полной готовности. Крей отдал распоряжения, даже не подумав поинтересоваться мнением начальства. Да те и не вмешивались обычно. В результате стрелять начали по очереди. Двое с фронта, по одному с флангов. Ответные попытки пропали втуне. Мушкеты легионеров по сравнению с фитильным старьем имели большую дальность и скорострельность.

Кусты в роще не выше пояса. Деревья тонкие и кривые. Может быть, спрятаться и вышло бы, но не отбиваться в данных условиях. Для выстрела требовалось встать, а опытные легионеры именно этого и поджидали. Не прошло и полчаса, как половина врагов была перебита или серьезно ранена, а остальные не смели поднять головы.

И тогда Пулад пошел вперед, небрежно крутя в ручищах свой длинный меч. За ним, медленно сужая реденький круг, последовали остальные, готовые в любой момент приветствовать поднявшегося свинцовой пулей. Так и случилось. С воплем отчаяния вскочил первый, и завалился от выстрела в упор. Потом второй. Двое уцелевших под обстрелом оказались более стойкими и поднялись в последний момент, пытаясь заслониться от легионеров мечником. Это не помогло. Чудовищным ударом Пулад раскроил голову первому, попутно сломав саблю, которой тот пытался защититься. Последнего буквально смели, нашпиговав с трех сторон из мушкетов.

Пулад остался недоволен, ему хотелось самостоятельно прикончить врага. Свое негодование он излил на раненых горцев, добивая их без вопросов и раздумий самым жестоким образом, буквально кромсая на куски. Феликс с детства готовился воевать, повидал уже немало и не отличался слабостью нервов, и то не мог без отвращения и содрогания смотреть на эту сцену. Будь это кто другой, сказал бы, что выплескивает страх. Но Пулад вовсе не походил на человека, способного хоть чего-то бояться.

– Что? – спросил резко брат ордена, поворачиваясь к легионерам. Видимо, уловил взгляды. – Все равно объясниться с ними не удастся, да и абсолютно не интересно. Чтобы эти разбойники ни произнесли, возврата нет, и остается идти только вперед. До самого конца, каким бы он ни был.

А Пулад действительно боится, неожиданно осознал Феликс. Скорее всего, не смерти в бою. Чего-то впереди. Того самого проклятого места. Но идет, и потому сорвался. Они все боялись в душе, особенно не понимающие, зачем вся экспедиция задумана, и для чего их толкают вперед без надежды вернуться. А ведь монах нечто знает, и его всерьез пугает эта истина. Открывшееся внезапно оказалось для Феликса крайне неприятным.

– Она не сумеет ехать дальше, – озабоченно сообщил лекарь, когда, собрав порох и обшарив карманы убитых, остальные вернулись. – Пулю я извлек, но ранение серьезное. И крови потеряла много.

– Прикажешь сидеть здесь и ждать, пока вылечишь? – с сарказмом спросил Пулад.

– Тот храм, о котором она говорила, должен быть неподалеку.

– Вряд ли нам там обрадуются, – задумчиво сказала Кара, – но… Оставим жрецам. В конце концов, заплатим. Не бросать же ее.