Анна Степанова - День середины лета [СИ]

Тут-то и застало его это чувство — внимательного чужого взгляда меж лопаток.

Застало, надо сказать, в весьма неподходящий момент!

Илан замер на миг — но не стал дергаться. Лишь сбился с такта, сфальшивил, но тут же мелодию выправил. Спокойно застегнул штаны, так же спокойно, даже обстоятельно, извлек кинжал из поясных ножен… А чего спешить-то? Был бы позади враг — давно бы уже прирезал.

Значит, кто-то из своих. Разговора наедине жаждет…

— Тихо, тихо, твоя Божественность! Ножичек-то убери! — подтверждая его догадку, раздался позади знакомый голос.

— Высокий мастер Слава? — Илан, наконец, обернулся. — Весьма… пикантная встреча… — не спеша прятать оружие, ухмыльнулся он "гостье". Самоуверенно и нагло, нещадно давя в себе малейшие остатки смущения. — Как неожиданно! И что же привело тебя в это… чудесное место? — он обвел распахнутыми в картинном изумлении глазами густую окрестную поросль.

Почуяв насмешку, эта ведьма нехорошо прищурилась.

— В любой ситуации изысканно ядовит, твоя Божественность! — съязвила в ответ, но тут же прикусила язык. Не иначе, вспомнила, что неплохо бы сначала выведать все нужное, а уж потом волю нраву давать!

— Я здесь… так сказать, с целью разведки… — замялась, будто бы слова подбирая.

Ожидая видимо, что собеседник подхватит — да и сам все выложит…

Но Илан лишь в удивлении вскинул брови, мстительно "не понимая" намеков. Помогать этой хищнице после столь "удачного" ее появления? Наверняка ведь специально подгадала! Чтобы смутить, в растерянность ввести — и взять "тепленьким"! Так что обойдется…

Наконец, поняв, что юношу ее уловка не взяла, темный мастер впала в угрюмость.

— Видишь ли… Моя подопечная, высокий мастер Мила, — имя выдавила с заметным отвращением, — не так давно… совершила глупость… Втянув и меня в свои… кхм… неприятности…

Неуверенная, мнущаяся Слава — зрелище весьма непривычное, в чем-то даже забавное. Илан с радостью насладился бы спектаклем, если б не знал, что время их на исходе. Наставник, наверняка, очень скоро объявится — и мигом подопечного хватится. Найдет и того быстрее…

Нет уж! Больно тесны эти заросли для столь высокого собрания!

— Это ты сейчас о юной Огнезоровой жрице говоришь? — уточнил он с откровенным злорадством. — Боишься Гильдмастеру на глаза показаться?.. Что ж, может, и не зря боишься… — сообщил доверительно. — Он зол был… ОЧЕНЬ ЗОЛ…

— Поэтому я к тебе сначала явилась, — голос женщины стал сух, но глаза прожигали раздражением. — Как ОН вообще?.. Вам нужна помощь?

— Весьма неплохо, — откровенничать с этой ведьмой Илан не имел никакого желания. — Перегневался уже, можешь не хорониться. Чудить вот только стал из-за своей девчонки… — последнее вырвалось почти невольно, от досады: слишком некстати в памяти всплыла недавняя ссора из-за клятвы…

— Чудить? — Слава закаменела лицом.

— Орать… — осторожно проговорил юноша, уже жалея, что проболтался. — Никогда ведь не орет, а тут… Да и штучки свои одаренные показывать… к месту и не к месту…

— К месту и не к месту, говоришь? — резко подобралась черноглазая. — И сколько у него было срывов, Илан?

— Чего было?

— Моментов… безумия. Не просто гнева, или злости, но… Когда рядом становилось по-настоящему страшно?

Илан задумался. Ярко вспомнилось, как привел он, на свою беду, к Огнезору лекарку… И ночь в поместье, когда впервые заговорил наставник о своей смерти… И тогда, в болотах… И на Хьйораде, после той ночной вылазки…

— Четырежды, — рот юноши пересох. — Всего четырежды, кажется…

— ВСЕГО? — глаза Славы вспыхнули страхом и яростью. — Четырежды за два проклятых месяца? — заорала она. — Да это больше, чем за последние двадцать лет, бестолковый ты мальчишка! Хоть понимаешь, что это значит?..

— Я бы попросил без истерик… — холодно перебил Илан, всерьез на "бестолкового мальчишку" обидевшись. — Наставник услышит, придет посмотреть, кто это тут раскричался с утра пораньше… Оно тебе надо, Слава? К тому же, вы, одаренные, всегда чудите… Откуда мне знать, что из этого нормально, а что — нет? Это во-первых…

Слава открыла было рот возразить, но он ей и слова вставить не позволил.

— Во-вторых же, — заявил с ядовитым высокомерием, — дела Гильдмастера касаются только его самого. По крайней мере, до тех пор, пока они не вредят Империи… Вреда я не приметил. А нервы… они у всех временами сдавать могут. Даже у Ледяного Дьявола, как ни странно… Хотя, возможно, этого бы и не случалось, следи его подчиненные, как положено, за порядком среди лордов… Вместо того, чтобы по зарослям шастать…

Намек был столь прозрачен и оскорбителен, что Славе даже вежливую мину скроить не удалось.

— Прошу прощения, Ваша Божественность, — процедила она, гневно сверкая взглядом.

— Я пока не коронован. Подобное обращение излишне, — невозмутимо отбрил Илан. — Ты можешь вернуться к своим прямым обязанностям, высокий мастер.

Скрипнув зубами, ведьма отступила. И уже через миг растворилась в осоке, не оставив по себе ни следа.

Даже птички все так же беззаботно заливались щебетом, приветствуя чудный летний денек.

Однако настроение лорда-наследника уже было безнадежно испорчено…

Илл'а становилась серьезной проблемой. И он намерен был ее решить как можно скорее.

Вот только Огнезор, как это часто бывало, успел со всем разобраться первым…

Время Гильдмастер рассчитал верно. На закате, как и ожидалось, он почуял первых гостей.

А жаль! Такой теплый и мирный выдался вечер!.. Коротали они его с Илл'ой вдвоем, и почти по-семейному: в свете тлеющего очага, за детской игрой, знакомой каждому одаренному со времен обучения. Плели из травинок и ракушек слабенькие амулеты — чем бестолковее и затейливее, тем лучше. А затем придумывали, как бы свое творение лучше использовать. К примеру, травяное колечко, отгоняющее комарье, зато вовсю приманивающее мух, да еще и вызывающее почему-то зуд в правой пятке… Неистощимость Илл'ыной фантазии в подобных вещах восхищала даже искушенного мастера Разума!

— Рыбаку оно просто незаменимо будет! — тоном заправского шарлатана-торговца вещала жрица. — Комары не жрут, наживка сама летит в руку…

— А с пяткой как? — коварно усмехался Огнезор, хватая розовую девичью пяточку и принимаясь щекотать. Для наглядности…

— Эй, пусти!.. — вырывалась Илл'а. — А-а-а… вот у нас на корабле есть почтенный рыболов, с деревяшкой вместо правой ноги…

— Ладно, выкрутилась! — хохотал мужчина, вспоминая "почтенного рыболова", за голову которого в трех имперских портах давали целое состояние. Ныне смирный и верный Пес, он был из тех, кого общим приговором решили Псом так и оставить — ибо в вольной жизни неминуемо ждала "рыболова" виселица…