Кира Касс - Нареченная [litres]

– Ваше величество…

– Миледи Холлис, вы ослепительны сегодня. Как же мне сосредоточиться на играх?

Я улыбнулась, потом кивнула королю Квинтену и королеве Валентине:

– Ваши величества… Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

Королева Валентина моргнула, явно смущенная любезностью:

– Благодарю вас.

Я заняла свое место и постаралась сосредоточиться на играх. Как обычно, все начиналось с самого нелюбимого Джеймсоном состязания – пешей схватки копейщиков. Я не винила его, ведь мне она тоже казалась уж слишком медлительной, и я никогда не была уверена в счете. Другие состязания были куда более наглядными.

– Ха-ха! – закричал король Квинтен. – Мои люди выиграли еще одну битву!

– У вас превосходные солдаты, – любезно согласился Джеймсон. – Мой отец всегда так говорил. Хотя мне кажется, что события могут принять другой оборот, когда появятся всадники. Короанцы – великолепные наездники. Даже моя Холлис скачет стремительно и грациозно.

Я наклонила голову, принимая похвалу:

– Вы слишком добры. А вы, ваши величества? Вы любите верховую езду?

– Обычно любила, – ответила Валентина со слабой улыбкой, прежде чем ее муж махнул рукой, заставляя ее умолкнуть.

– Нет, если могу этого избежать, – быстро сказал он.

Я бросила на Джеймсона ироничный взгляд. Он отлично понял мое раздражение и в ответ показал мне язык; я с огромным трудом сдержала смех.

Когда схватка на копьях наконец завершилась, появились первые группы рыцарей, участвующих в сражении на мечах. И после нескольких раундов на поле вышел Сайлас.

– Посмотрите, ваше величество. – Я дотронулась до руки Джеймсона и показала на поле. – Видите того молодого человека, который не надел ничьи цвета?

Джеймсон всмотрелся в дальнюю сторону поля:

– Вижу.

– Это один из сыновей Истоффа. Он хотел почтить вас обоих своим выступлением и потому не принял ни одной стороны, – пояснила я. – Он сказал, что вы, два короля, – это его прошлое и настоящее.

– Весьма дипломатично, полагаю, – немного подумав, ответил Джеймсон.

Я сморщилась, слегка разочарованная такой оценкой.

– Я считаю, что это мило и сентиментально.

– Ах, Холлис, у вас такой простой взгляд на жизнь! – засмеялся Джеймсон. – Хотелось бы и мне иметь такой же.

Схватка началась, и я быстро поняла, что Сайлас был прав: он куда лучше ковал мечи, чем владел ими. Но я все равно все сильнее и сильнее сдвигалась вперед на сиденье, желая, чтобы он каким-то чудом одержал победу. Его ноги двигались неуклюже, но он размахивал мечом увереннее, чем его противник, который, так уж вышло, надел синий цвет.

Зрители кричали и ухали при каждом ударе, а я поднесла ладонь к губам в надежде, что если Сайлас не победит, то хотя бы уйдет с поля без раны. Если Джеймсон участвовал в рыцарских поединках, я никогда не тревожилась за него. Видимо, потому, что он уверенно сидел в седле, или я просто верила, что для него проигрыш невозможен.

Понимая, что шансы проиграть или получить ранение равны, я тревожилась все сильнее. Но потом моя надежда на то, что с Сайласом ничего плохого не случится, ожила, так как я заметила блеск золотой ткани, выглядывавшей из его рукава.

Он поднял мой платок. Мое сердце забилось еще быстрее при мысли, что он принял мою благосклонность и теперь платок как бы стал его собственным. Я покосилась на Джеймсона, боясь, не заметил ли он чего… И сказала себе, что даже если и заметил, многие леди вплетали в свои платки золотые нити. И все равно это было волнующим и очаровательным секретом.

Сайлас и его противник наступали и отступали, и каждый отказывался сдаться. Но после одной из самых длинных схваток на мечах, какие я только видела, все закончилось тем, что рыцарь в синем сделал несколько неверных шагов и Сайлас изо всех сил ударил его мечом по спине. Противник упал в грязь, схватка закончилась.

Я вскочила, приветствуя его что было сил и оглушительно хлопая в ладоши.

Джеймсон тоже встал.

– Вы, должно быть, всерьез переживали за этого рыцаря, – сказал он.

– Нет, милорд! – крикнула я сквозь воцарившийся шум. – Я поддерживаю дипломатию!

Джеймсон расхохотался и помахал Сайласу, подзывая его:

– Отличное выступление, сэр! И я одобряю ваше… заявление.

Сайлас снял шлем и поклонился королю:

– Благодарю вас, ваше величество. Для меня было честью сражаться сегодня.

Король Квинтен несколько раз моргнул, желая удостовериться, что он видит то, что видит, а потом, разъяренный, вскочил:

– Почему на вас нет никаких цветов? Где ваш синий?

Джеймсон повернулся к нему:

– Он теперь короанец.

– Ничего подобного!

– Он сбежал из вашей страны, чтобы найти убежище здесь. И поклялся мне в верности. И все же, не желая оскорбить вас, не надел ничьи цвета. А вы принимаете это на свой счет и стыдите его?

Квинтен ответил негромко и зловеще:

– Мы с вами оба прекрасно знаем, что он никогда не станет настоящим короанцем.

Посмотрев мимо них, я заметила, что королева Валентина держится за живот, а ее взгляд лихорадочно мечется между Квинтеном и Джеймсоном. До сих пор она, похоже, не считала нужным из-за чего-то нервничать, но сейчас ее явно сильно тревожил возможный поворот событий. Я не хотела этого видеть, и, как я поняла, она тоже.

– Идемте со мной, ваше величество. Вам не стоит сильно волноваться.

Я увела Валентину вниз по ступеням, в тень за королевской ложей. Мы все еще слышали голоса Джеймсона и Квинтена, но слов теперь было не разобрать.

– Короли, а? – шутливо произнесла я, стараясь снять напряжение.

– Думаю, прежде всего они мужчины, – откликнулась Валентина, и мы обе засмеялись.

– Могу я вам что-нибудь принести? Воды, какой-нибудь еды?

Она покачала головой:

– Нет, я просто хотела уйти от ссоры. Его величество очень легко расстраивается, а я предпочитаю держаться подальше от всего этого.

– Я переживаю за того рыцаря. Мне кажется, он хотел как лучше.

– Сайлас Истофф. – Валентина уставилась в землю. – Думаю, он единственный, кто всегда хочет лучшего.

Это было забавно. Я понимала, что Сайлас знает королеву, но не думала, что и она его знает.

– А он уже поступал в таком роде прежде?

– Не совсем так. Я несколько раз заставала его за разговорами, когда он пытался убедить собеседника посмотреть на предмет спора с другой стороны. Он просто хочет, чтобы люди думали.

– Я не слишком хорошо его знаю, но это похоже на правду, – кивнула я.

На ступенях зазвучали шаги, появился Квинтен, опиравшийся на трость. Он утащил свою жену прочь с такой скоростью, что я даже не успела присесть в реверансе. Почти сразу вслед за ним из ложи спустился Джеймсон, явно рассерженный.

– Ладно, турнир окончен. Квинтен решил, что лучше он отправится отдохнуть, чем будет терпеть здесь оскорбления.