Cи Джей Брайтли - Повелитель сновидений [сборник litres]

– Ты недвусмысленно указала, что я не должен пытаться исказить твои слова, если приказ не был четко отдан. Но не существует правила, запрещающего мне использовать магию для осуществления желания, или чтобы я делал это лично. – Взгляд Эйнена стал мрачным. – Я надеялся, что ты загадаешь любовь Кадеирна, и тогда я смог бы объявить повеление выполненным.

– Разве это не было бы обманом? – усомнилась девушка.

– Я в отчаянии! – выпалил пленник. – И не из-за себя. Насколько я припоминаю человеческую историю, в подобных случаях вы склонны проявлять милосердие.

Ханна приблизилась к Кадеирну и прошептала:

– Я не уверена, что готова прямо сейчас загадать два желания. Думаю, использовать их без необходимости было бы глупо. Даже опрометчиво.

– Ты права, это было бы не вполне безопасно. Эйнену запрещено помышлять о мести против тебя. – Король фейри говорил низким голосом, но не накрыл их звуконепроницаемым колпаком, как на арене для поединков. – Но он уже напал на Благой двор, пользуясь моей слабостью, и если его освободить, то может продолжить уже взятый курс. Полагаю, сначала он предпримет действия против Теней, если верить подданным Неблагого двора, что он хороший правитель. Я уже не столь слаб, как до этого, но полностью еще не восстановился. Вероятно, я способен противостоять Эйнену, а может, и нет. – Его глаза опасно блеснули. – Победа, несомненно, дастся нелегко, но если у него будет свобода и намерение сделать это, то так он и поступит.

Пока Ханна обдумывала слова Кадеирна, расхаживавший взад-вперед узник резко остановился, сцепил руки за спиной и, тяжело дыша, заявил:

– Освобождать меня, возможно, и опасно, но держать в заточении при данных обстоятельствах – еще опаснее. Мне запрещено мстить за пленение, но никто не остановит мою руку, когда я обрушу на девчонку свой гнев за страдания народа, которому можно было бы помочь. Придет день, и я буду свободен! Даже если лампа будет покоиться на дне морском тысячи или десятки тысяч лет, однажды она разрушится, или кто-нибудь загадает желание. Думаешь, я не вспомню уничтожение своих подданных или страдания, которые им пришлось пережить? Мое возмездие падет на Благой двор и на весь людской род. Не имеет значения, – он пристально посмотрел на Ханну, – что тебя уже давно не окажется в живых. Я отомщу твоим детям и их потомкам.

– Что случится, если я использую одно из двух оставшихся желаний, чтобы защитить лампу от воздействия любых условий, которые могут ее уничтожить? Надолго ли ты останешься в заточении тогда? – Девушка встретила холодный взгляд Эйнена, слушавшего с напряженным и жестким выражением лица.

Он побледнел и задрожал, не сводя с нее глаз, а затем, ничего не сказав, снова принялся мерить комнату быстрыми шагами.

– По-моему, впервые в нашей истории короля дважды напугал один и тот же человек, – прошептал Кадеирн на ухо Ханне. Она посмотрела на собеседника, но не сумела определить промелькнувшее на его лице выражение. Гордость? Или страх за нее? А вдруг он боится ее?

Мысль о том, что друг ее боялся, заставил сердце болезненно сжаться, и девушка сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Хотелось бы ей стать той, кому он может доверять.

– А если загадать, чтобы Эйнен защитил свою страну от Теней? – тихо спросила она короля.

– Не выйдет. Твоя власть простирается над ним как над личностью, а не как над правителем. Ты не можешь подчинять всю силу народов Неблагого королевства своим желаниям. Пока он в заточении, к ней нет доступа.

– А допускается освободить пленника только на время отражения атаки Теней?

– Нет. Если ты выпускаешь его, он остается на воле навсегда.

Ханна перевела взгляд на Эйнена. Тот не оспаривал слова Кадеирна, подтверждая тем самым его правоту.

– Полагаю, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Может, даже лучше кого-либо. Ты показал мне свое сердце, когда создавал образы для испытания, хотя предполагаю, что сделал это ненамеренно. Если я возьму с тебя слово никогда не причинять вред Кадеирну, мне, людям или Благому двору в обмен на освобождение, ты дашь подобное обещание? Это может быть единственной надеждой для твоих подданных.

Эйнен уставился на владевшую его судьбой девушку, обнажил острые зубы и осторожно произнес:

– Я обитатель Подгорного королевства, рожденный в Неблагом дворе, и не в состоянии изменить свою сущность, даже если бы захотел. Ты не можешь приказать кошке стать собакой или рыбой. Но, насколько это в моих силах, если ты отпустишь меня, я и мой народ окажемся у тебя в долгу. А мы их чтим. – Он поколебался, а потом добавил: – Не уверен, что понятие дружбы является для нас одинаковым, но я, как Эйнен и как король Неблагого двора, буду твоим другом навеки.

Ханна посмотрела на Кадеирна в надежде, что он подскажет наилучшее решение, но король лишь молча ответил открытым, но бесстрастным взглядом, в котором светилась нежность.

« Он доверяет мне. Но как следует поступить ?» – гадала она.

Затем она тщательно взвесила слова, исправляя и ища в них слабые места, прежде чем открыть рот:

– Полагаясь на твое обещание, я освобождаю тебя из заточения в лампе.

– Кадеирн, если ты не сделаешь ее своей королевой, ты будешь полным дураком. – Глаза Эйнена вспыхнули, и он исчез, прежде чем звук его голоса затих.

– Либо ты приобрела самых поразительных и неожиданных союзников, либо сделала удивительно неразумный выбор… – прокомментировал Кадеирн, подходя ближе и сжимая трясущиеся руки Ханны. – Не представляю, что из этого выйдет, но в любом случае ты совершила благородный поступок, сказание о котором, уверен, будет передаваться из уст в уста еще долго после того, как другие события этого века окажутся забытыми.

– Закрой глаза.

Тонкие пальцы в перчатках обхватили ладони Ханны, и она почувствовала, как мир разлетелся и снова собрался воедино. Перемещение казалось таким же плавным, как в первый раз, и девушка улыбнулась, поняв, что Кадеирн почти восстановил силы.

Ее встретил знакомый вид гостиной собственного дома. Выцветший диван и камин, которым воспользовались лишь раз, теперь выглядели странно непривычными.

Все стало таким обыденным . С бешено колотящимся сердцем Ханна повернулась к королю.

– Останешься ненадолго? – Голос дрожал, и она откашлялась. – Я могу приготовить печенье или что-нибудь еще.

Он с облегчением выдохнул, словно сдерживал дыхание в ожидании ее слов.

– Я никогда ничего не готовил без помощи магии.

– Никогда? – Она удивленно приподняла брови.

Он покачал головой.

Хлопоты по кухне казались одновременно необычными и привычными. Кадеирн наблюдал, как Ханна собрала продукты и принялась отмерять необходимое количество масла, сахара, ванилина, муки и остальных ингредиентов. Проскользнув мимо гостя, чтобы взять миксер, девушка почувствовала легкий аромат лунного света, мороза, его чужеродной силы, озона, как после удара молнии, и холодной пряности, от которой приятно защекотало в носу. Ей хотелось, чтобы сказочный король еще раз ее поцеловал, но она оставила это желание при себе.