Светлана Волкова - Сожженная земля [СИ]

Долан и Риниэль прошли мимо скандалящих. Долан открыл дверь и отступил, пропуская Риниэль. Еще минута, и они оказались бы снаружи, покинув скандальную леди, ее слуг и несчастного конюха, которому не посчастливилось чем-то ее разгневать. В этот момент Риниэль оглянулась и вскрикнула, увидев лицо орущей девушки.

— Серена! Как ты здесь оказалась?!

Услышав это имя, и скандалистка, и конюх одновременно повернулись к Риниэль и воскликнули:

— Что?! Вы знаете Серену?!

Четыре человека, два мужчины и две девушки, пара влюбленных и пара бранящихся, изумленно воззрились друг на друга. Пара слуг — чернявая девушка и белобрысый мужчина — наблюдали за ними с лестницы. Долан понял, что его любимая обозналась. Громогласная девушка не была Сереной, хоть и походила на нее как две капли воды. Риниэль воскликнула:

— Ты Адеир!

— Откуда ты знаешь мое настоя… Ты фея?!

— Как и ты. Я знала твою мать, Лораин. И видела твою сестру.

И снова фея Адеир и конюх вопросили в один голос, забыв о сваре:

— Где?! Когда?!

— В Морехском лесу, около трех недель назад.

— Она жива! Как она туда попала?! Умоляю, монна, расскажите о Серене все! — кричали конюх и фея, перебивая друг друга.

— Она шла из столицы в Кситлану. Искать своего возлюбленного, солдата.

Юноша издал стон.

— Создатель! Зачем?.. Зачем она…

Фея ответила:

— Затем что любит тебя, кретин. Если бы она знала, каков ты… Если Создатель даст нам свидеться, я расскажу ей о тебе. Ты предашь ее точно так же, как предал меня…

Внезапно юноша подскочил к фее, схватил ее за руки и отчеканил в лицо:

— Я. Не. Предавал. Тебя. Хочешь верь, хочешь нет, но прекрати оскорблять меня. Я никому не сообщал ни о тебе, ни о Придворном Маге. Клянусь в том честью и памятью погибшей семьи и любовью к твоей сестре!

Зеленые глаза феи полыхнули сомнением. Чернявая служанка приблизилась к ней, тронула за руку и обратилась неожиданно фамильярно:

— Эдди, вряд ли это был Люс. Ты упоминала, он пришел с тобой из Кситлану. Маловероятно, что он знал, кому докладывать о твоем приезде в Кедари… То есть, о приезде твоего бра… мужа. Это должен быть кто-то из постоянных обитателей поместья.

Сомнение феи росло, теперь она казалась растерянной.

— Но кто тогда?.. Кто мог посметь? Кедари им родное. Они не могли подвергнуть его опасности…

- Я пыталась вызнать у леди Жа'нол, — продолжала чернявая простолюдинка. — Она не сказала. Но быть может, тот, кто сообщил ей о приходе Кэрдана, хотел помочь, а не подвергнуть опасности?..

Фея вспыхнула.

— Будьте вы все прокляты со своей помощью! Что мне теперь делать?!

Брюнетка погладила ее по руке.

— Давай возьмем с собой Люса. Мы тоже идем на восток. И возможно, нам тоже придется идти в Кситланию. Даст Создатель, мы вместе сумеем найти твою сестру.

Зеленые глаза феи недовольно сверкнули. Она молчала мгновение, размышляя, затем, приняв решение, обратилась к конюху по имени Люс:

— Собирай свои вещи, пойдешь с нами. Не трать время, чтобы забрать положенные тебе медяки у трактирщицы. Рози сейчас купит тебе лошадь на деньги своих ун-чу-лай, раз уж это ее идея. Да, Рози?

Чернявая неуверенно кивнула. Люс метнулся из обеденного зала в помещение для слуг. Фея повернулась к белобрысому:

— Ступай помоги Рози выбрать лошадь.

Тот не двинулся с места, а процедил сквозь зубы:

— А волшебное слово, цыпочка?

— Пожалуйста, помоги Рози выбрать лошадь, — холодно повторила фея Адеир.

— Неправильно, — ухмыльнулся белобрысый. — Волшебное слово — я тебе отсосу.

Фея и бровью не повела в ответ на хамство.

— Сам себе отсосешь. Или твоя Жа'нол. Или Вета. Что она тебе ответит, если посмеешь заговорить с ней в таком тоне?

— Ты не Вета, цыпочка. Мозгов не хватает. Если цыпочке не хватает мозгов, она работает глоткой.

Белобрысый заржал, подхватил под руку чернявую Рози и вывел из трактира. Долан понял, что сильно ошибся в статусе трех путешественников. Фея явно не была хозяйкой, а белобрысый и чернявая — слугами. Когда они вышли, Эдди-Адеир повернулась к Риниэль.

— Ты сказала, что видела мою мать… Когда?.. Неужели тогда же, когда Серену?!

Рини покачала головой.

— Много раньше. Несколько лет назад, в Элезеуме.

— Ты была в Элезеуме?!

— Я жила там семь лет. Я знаю твою историю, Адеир. Мне жаль, что твой брат так поступил с тобой и сестрой. Я желаю тебе найти Серену, а потом вернуться в Элезеум.

— А ты? Почему ты вернулась, если была там?! Если бы только я могла не возвращаться оттуда…

Риниэль склонила голову.

— Я понимаю, Адеир. Феи воздуха более других сестер нуждаются в пространстве Элезеума. Не то с нами, феями огня. Для нас его бытие слишком безмятежно. Слишком бесстрастно. Мы всегда с головой окунаемся в страсти смертного мира. Его события, его переживания — для нас воздух и пища.

Адеир закусила губу в смятении.

— Я ничего не знаю о феях… Как тебя зовут?

— Риниэль. Я понимаю, сестра. Позволишь ли поделиться с тобой теплом?

Адеир недоуменно посмотрела на Рини, та пояснила с улыбкой:

— Обнять тебя! Так сестры говорят друг другу.

— Я… Да. Спасибо, Риниэль…

Фея воздуха неуверенно протянула руки, Риниэль крепко обняла ее. Каким-то чудом Долан ощутил, как горячая волна перетекает от его любимой к фее Адеир — во дворце ее называли Эдерой Кедар — отогревая несчастную девушку, как некогда отогревала его самого. В очередной раз маркиз испытал прилив ненависти к бывшему учителю, Придворному Магу Кэрдану, что искалечил жизни стольких невинных, прекрасных существ.

Девушки замерли в объятиях друг друга. Вернулся Люс, одетый и при шпаге. Как и Долан, он ощутил странное веяние в воздухе, окутавшее двух фей. Он остановился на пороге, чтобы не спугнуть дивное и непостижимое очарование иного мира, иных сущностей. Прошло несколько минут.

— Расскажи мне об Элезеуме, — попросила Адеир. — О вечной весне и травоядных кошках, которых поят молоком оленихи…

Риниэль улыбнулась.

— Это все формы. Весна, кошки, оленихи, молоко… Элезеум способен принимать бесчисленное множество форм. За ними стоит единая суть. Когда ты попадешь к нему, ты постигнешь ее. Единение. В Элезеуме ты едина со всем, что наполняет его. С сестрами, с кошками, с весной — с любыми формами. Формы теряют значение. Ты понимаешь, что они могут перетекать друг в друга с легкостью, могут появляться и исчезать — все это не имеет такого значения, как в смертном мире, мире твердой материи. Здесь все создано прочно и надолго, и рассоздание вызывает много боли. Не то в Элезеуме, где ничего не зафиксировано навек. Единение — вот что имеет смысл, а не то, что зафиксировано. Не то, что имеет форму.

Зеленоглазая фея зачарованно слушала Риниэль. Люс и Долан не понимали ни слова. Долан просто смотрел на любимую, наслаждаясь ее тонкими изящными чертами. Он снова ощутил, что появление Риниэль в его жизни — невероятная несправедливость бытия. Вся ее красота принадлежит ему, незаслуженно. Люди привыкли гориться на несправедливость Создателя, когда Он обрушивал на них несчастья и катастрофы. Но точно так же несправедлива была Его немыслимая милость, Его благодать, коей Он осыпал недостойных… Таких, как он, Ревин Долан.