Светлана Волкова - Сожженная земля [СИ]

— Поэтому Кэрдан мучил фей? Потому что они — Облако, а он — Кристалл? Он ненавидит нас? И ты? Вы получаете удовольствие от нашей боли?

— Нет. Кристалл жаден, но не жесток. Нам нужны власть и обладание, но не страдания. Я не знаю точно, но предполагаю, что любовь твоего мужа к боли родилась в его прошлом воплощении. Скорее всего, при смерти. Не исключено, что объединение нескольких осколков Кристалла в одну личность произошло через ритуал мучительного умерщвления. Это исказило сущность Кристалла и наделило твоего мужа пристрастием к чужой боли. Потому я не хочу вновь убивать его. В нем и без того слишком сильно желание отыграться за собственную боль и мучения. Очередная насильственная смерть может породить чудовище. Новую сущность, уже не Кристалл. Не такую всеобъемлющую, но достаточно могущественную. Более могущественную и кровожадную, чем Иртел.

— И она будет преследовать частицы Облака с еще большей страстью и жестокостью, чем на Ремидее? Разве ты не хочешь этого? Истребить всех нас, извести Облако — ведь это твоя цель?

— Адеир, не спеши. Я не сказала, что мы желаем уничтожить вас. Лишь обладать вами. Увы, при нынешнем раскладе сил во Вселенной это равноценно. Ничтожно мало миров, сохранивших тонкость. Баланс нарушен в пользу кристаллизации. Мы подходим к уничтожению второго полюса. Но два полюса нуждаются друг в друге. Мы тянемся к своей противоположности, желаем уподобить ее себе. Сейчас, когда вас осталось так мало, наша тяга особенно возросла. Мы хотим поглотить вас — ибо не умеем по-другому. Но если мы не станем ограничивать себя, поглощать будет нечего. А еще из кристаллизованных миров уходит магия. Она уже ушла из многих, и незаметно уменьшается в нашем. И, наконец, тотальная кристаллизация уничтожит существование. Когда нечто предельно отвердевает, оно не может развиваться. Абсолютный Кристалл не приемлет изменений, так же как абсолютное Облако не приемлет статичности. Без изменений нет развития, без развития нет жизни. У кристаллизованного мира лишь один путь развития — коллапс. Взрыв. Уничтожение.

— И потому ты… ограничиваешь себя? И Кэрдана? И все частицы Кристалла, которых собрала в Ун-Чу-Лай?

— Да. Вся мощь, что ранее обращалась на победу над вами, теперь обращена на откат победы. На возвращение вам завоеванных позиций. В этой войне победа равна поражению. Потому сейчас, победив, мы отступаем. Я возглавляю отступление.

— А потом, когда вы отступите? Что тогда?

— Снова война, Адеир. Снова игра. Может, в ней шанс победить будет у вас. И тогда настанет ваш черед отступать и умаляться. Ибо мир, всецело облачный, лишенный кристальности, просто распадется на атомы. Все растворится во всем и станет ничем. Абсолютная свобода столь же разрушительна, как абсолютное скрепление. Вселенная живет в равновесии. Если некому станет брать — незачем станет отдавать. Если все будет лишь брать, никто не будет отдавать — нечего станет брать.

— Значит, Вселенная — лишь площадка для игр двух сущностей? Дающей и берущей, свободы и скрепления?

— Не только. Сущностей гораздо больше, чем две. Каждый человек — носитель той или иной высшей сущности, иногда — не одной. Распознать их невозможно до тех пор, пока достаточно частиц не соберутся в одной личности. Но люди могут чувствовать друг друга иррациональным притяжением. Они называют это — родственная душа. Так все мы, ун-чу-лай, чувствуем себя родными друг другу — ближе, чем кровная семья.

— Поэтому ты не обошлась с Кэрданом как с Иртел? Ты ведь могла разделить обратно те частицы, из которых он был соткан, разбросать по разным мирам. Это обезопасило бы мироздание от него. Но ты сделала этого, потому что… он тебе родной.

Ветария усмехнулась.

— От тебя ничего не скрыть. Верно, не для того я сотни лет собирала тысячи частиц, чтобы собственноручно разбросать одну из них, самую крупную и ценную.

— Поэтому ты хочешь использовать меня, чтобы приручить его.

— Или его, чтобы приручить тебя. Эта веревочка о двух концах, Адеир. Полюса тянутся друг к другу. Он к тебе, ты к нему. У каждого из вас есть то, чего не достает второму.

Эдера фыркнула.

— Скажи еще, что это любовь.

Ветария пожала плечами.

— Тебе придется поверить, если я так скажу. Такова любовь Кристалла — захватить и зафиксировать, замкнуть контуром. А любовь к Облаку еще более сурова. Мы хотим уподобить себе тонкую сущность, лишить ее облачности. Если при этом мы не помним себя, не осознаем свою сущность и не соблюдаем дисциплину духа — тогда наши устремления принимают уродливые формы. Твой муж пытал и мучил тех, кем хотел и не мог обладать. Научи его по-другому. Сделай то, что делает облако. Раствори, отдай себя. Стань кристаллом на мгновение, не оставшись им навечно. Помоги ему принимать облако в его подвижности и летучести. Покажи, что ты не уйдешь, если останешься собой. Тогда ты изменишь его. Он уже начал меняться — медленно и незаметно. Процесс запущен.

— Какой процесс, о чем ты?! Как я могу дать ему то, что он сам отнял у меня?! Он лишил меня связи с матерью и с Элезеумом! Я сама не чувствую в себе облачности, а ты хочешь, чтобы я отдала ему себя! Мне нечего ему дать! Он уже все забрал!

Ветария вздохнула.

— Ты права. Одно из следствий нашей победы. Даже облачные создания кристаллизуются и перестают быть собой. Вам действительно нечего нам дать. Мы победили сами себя.

Она повернулась к Иринел.

— Светлая, по этой причине я пришла с Адеир сюда. Я могла бы рассказать ей историю Облака и Кристалла в любом месте. Но без твоей помощи не обойтись. Ты сможешь воссоединить Адеир с ее сущностью? Ты — первое заинтересованное лицо в этой игре.

Иринел покачала головой.

— Нет первых и последних. Кристалл любит устанавливать иерархию. Разделять. Но Элезеум не разделяет и не обозначает. Просто существует, несет себя. Жизнь едина и неделима. Я помогу тебе, Адеир. Ты переживешь заново рождение облачной сущностью. Почувствуешь себя Элезеумом. И почувствуешь Кристалл. Ты проживешь единство и неделимость мира — так, как этого не может или не хочет чувствовать Она.

— Она?

— Кристалл. Ты хочешь увидеть Ее?

Эдера кивнула. Иринел и Ветария обменялись взглядами. Королева фей сделала Эдере знак подвинуться ближе. Когда девушка пересела, Иринел протянула руке каждой из собеседниц. Троица погрузилась в молчание.

Эдера почувствовала, как ее сознание обволакивает дремота. Пространство вокруг трех женщин начало трансформироваться. Они сидели уже не на траве под деревьями, а в темном бездонном пространстве, без измерений, без времени. Эдера не имела в нем тела, а была лишь пучком импульсов. Рядом с собой она почувствовала другой сгусток — свою полную противоположность. «Ветария, — произнесла она. — Где Иринел?»