Свати Тирдхала - Полночный тигр [litres]

Эша услышала, как он отплевывается, и поняла, что Кунал рухнет через несколько секунд. Ей нужно успеть оттолкнуться.

Она повисла на кинжале и оттолкнулась от плеч Кунала как раз вовремя, чтобы прыгнуть и, совершив кульбит, приземлиться на краю ямы.

Внизу Кунал упал на пол, разметавшись в неудобной позе. Грязь заляпала его лицо и одежду.

Выражение лица было мирным, но после пробуждения у Кунала начнется ужасная мигрень. Она еще никогда и ни на ком не испытывала такое количество зелья. Эша скорчилась на краю ямы, а потом прерывисто вздохнула и поднялась на ноги.

Она так устала. Так неимоверно устала.

Под изнеможением пряталась слабая грусть, но Эша прогнала ее прочь.

Победа за ней. Вскоре она выберется из города. Отчего-то она ощутила пустоту внутри.

Эша огляделась, подобрала кусок веревки и привязала ее к ближайшей бочке для воды. Затем вытащила из-за пазухи кусочек угля и лист бумаги, нацарапала записку и сунула ее внутрь ведерка. Прицепив ведерко к веревке, она закрепила петлю и зашвырнула все в яму.

Она же не собиралась оставлять его умирать там, внизу.

Проследив, как ведерко приземляется на мягкую почву, Эша повернулась и ушла.

Кунал проснулся как от толчка, выплевывая грязь. Глаза заметались по сторонам: одни пятна. Эши не было. Сбежала. Конечно, сбежала.

Он сумел сесть, причем кости и суставы заскрипели, точно несмазанное колесо тележки продавца фруктов, но каучук тут же потянул его обратно. Рыча, Кунал схватил кинжал и начал рубить липкие нити, чтобы освободиться.

Когда наконец ему это удалось, Кунал встал и отряхнулся от пыли. Единственным утешением могло послужить то, что на сей раз он утащил кое-что. Оставалось надеяться на то, что вещь принесет пользу.

Кунал похлопал себя сзади, чувствуя украденный свиток. Все еще на месте – за поясом штанов. Он слегка улыбнулся, вспомнив о быстро пришедшей в голову идее и о том, как, приподнимая Эшу наверх, он стянул из ее сумки свиток – как-никак была вероятность, что Эша бросит его на произвол судьбы.

И именно это она в итоге и сделала.

Как только он выползет из этой дыры, просмотрит свиток как следует. Если повезет, отыщет намек на то, куда Эша направилась и где обитают мятежники.

В углу ямы было прицепленное к веревке маленькое ведерко. За пару шагов Кунал добрался до него, схватил и потянул. Внутри находился клочок бумаги, который чуть не ускользнул от внимания Кунала. Он схватил записку до того, как она спорхнула наземь.

Записка и веревка. Она становилась предсказуемой.

Кунал не знал, понимала ли девушка, что с каждым поступком все больше выдает себя. Оставила его в живых, бросила ему веревку. Это совсем не та Гадюка, которая, по слухам, прорубилась сквозь строй Щитов Сенапа, оставив в живых только одного человека.

Кунал печально нахмурился. Всякий раз, как она демонстрировала свою человечность, его твердокаменная вера в необходимость поймать Гадюку давала трещину. Был ли способ, с помощью которого он смог бы вернуть долг этой девушке-загадке, не предавая память о дяде?

Стать командующим – вот единственный способ гарантировать Эше честный суд. Кунал игнорировал шепот разума, что все может оказаться не так просто.

Возможно, самое время отправить новое послание Алоку.

В голове без предупреждения вспыхнула молния боли. Он подался вперед, надавил пальцами на глазные яблоки. Спустя несколько минут острая боль уменьшилась до пульсирующей.

Кунал со стонами начал карабкаться по веревке с надежно спрятанной в кармане запиской. Какой бы дрянью она его ни одурманила, сейчас каждый мускул превратился в ноющее раздраженное месиво, а в голову будто кто-то постоянно забивал горячие гвозди.

Кунал добрался до верха и переполз через край ямы.

В небесах, точно по мокрой бумаге, расплывались пурпурные краски сумерек. Эша сбежала много часов назад. Скоро наступит ночь, не оставляя Куналу даже шанса продолжить погоню. Более того, теперь он даже не представлял, куда она направляется, потому что Эша могла полностью сменить маршрут.

Кунал вытер руки о штаны и вытащил ее записку, не зная, чего ожидать на этот раз. Забавно: за такой короткий срок он научился читать ее слова и при этом слышать ее голос.

«Хорошо, что ты интересуешься искусством, потому что после этого дела тебе, вероятно, придется искать новую работу, солдат. Уверена, остальным Щитам Сенапа будет приятно услышать историю о том, как тебя обвела вокруг пальца простая девчонка – притом не один раз, а дважды. Может, они пожалеют, что убрали женщин из армии.

Тебе правда лучше вернуться домой. Не сомневаюсь, в Крепости у тебя уютная комнатка и милашка, которая вся извелась в тоске по тебе. Кто знает?

Единственное, в чем я убеждена, – тебе никогда меня не поймать.

Я – Гадюка».

Он невольно ухмыльнулся, различив ее голос у себя в голове.

«Знаешь, теперь это мое настоящее имя, но раньше я больше напоминала лягушку, а не скорпиона. Жизнь вылепила из меня скорпиона. Легче предать кого-то, чем ожидать, что чужаки поступят с тобой справедливо. Особенно в этих краях.

И вот что – в следующую нашу встречу хочу услышать кое-что. Думаю, это случится раньше, чем я ожидаю.

Расскажи мне то, чего я пока не знаю, солдат».

Кунал аккуратно сложил записку и спрятал. Он постепенно понял, что слабенький свет камфорных ламп начал просачиваться сквозь окна соседних домов.

Он все еще хотел отвезти Эшу обратно в Крепость, но сейчас ему захотелось и кое-чего иного. Провести с ней больше времени. Он стремился убедить ее, что, дав слово, не лукавил: Эша получит справедливый суд, а Кунал отдаст ей долг чести. Кунал желал изменить ее мнение о солдатах, управляя ими так, как следовало бы – с честью и по справедливости. Он хотел показать ей, как она заблуждалась и насколько он мог исправить происходящее. И тогда постепенно в ее глазах появится доверие и понимание…

Конечно, это была лишь мечта.

Две недели в погоне – и он до сих пор не схватил Гадюку.

Зато он узнал, что ей нравятся манго и что, оставшись в одиночестве, она считает звезды – просто чтобы убедиться, как далеко ушла от дома.

Кунал мог вообразить выражение дядиного лица, будь он еще жив, – разочарование.

Эше могло и показаться, но вроде бы она заметила Кунала в путанице улочек маленького городка Чинта – единственной остановки перед Амали. Она нырнула в цветастую палатку и затерялась в рядах темно-синего шелка и белого муслина.

Она схватила шелковую уттарью и накинула на голову в тот миг, когда тень миновала вход в палатку. Сердце неистово стучало.

Несколько мгновений – и тень исчезла, но волнение не утихало. Наоборот, при одной мысли о нем сердце забилось до шума в ушах, не давая больше ни о чем думать.