Свати Тирдхала - Полночный тигр [litres]

Эта библиотека была меньше, но выглядела более обжитой и любимой. Маленькие цветные стулья с вышитыми павлинами стояли между длинными рядами спрятанных в маленькие деревянные коробочки свитков. Коробочки, в свою очередь, были частью массивного деревянного сооружения, напоминавшего пчелиные соты и простиравшегося до потолка комнаты.

Кунал пробежал пальцем по библиотечной системе классификации, выискивая старинные словари. Он был совершенно уверен, что в каждом гарнизоне есть специальные труды по переводу, и надеялся, что искомый лежит тут.

Учеба стала единственным светлым пятном его первого года в Крепости. Он опередил остальных солдат, и те стали просить у него помощи и наставничества. Вот откуда взялось его прозвище «Совершенный Кунал», и он носил его словно вторые доспехи.

Отыскав необходимый свиток, Кунал схватил его и ушел в один из укромных уголков. Он также вынул украденный доклад и стал читать его вслух.

Диалект был трудным, однако Куналу удалось разобрать достаточно.

Вскоре он об этом пожалел.

Он все размышлял о том, что же натворил дядя Сету, и наконец узнал. Кунал с усилием сглотнул. Пока он читал, ледяное понимание сковывало его тело, поднимаясь к самому сердцу.

Почерк принадлежал дяде, и, переводя, Кунал почти слышал его низкий грохочущий голос. Процесс шел раздражающе медленно, но Куналу необходимо было завершить перевод, хотя бы ради того, чтобы избавиться от собственной слепоты.

Это был отчет о солдатских действиях в Сандаре, маленьком дхарканском городке на дальних подступах к Айфорскому кряжу. Дядя солгал, сказав, что его нога туда не ступала. Солдаты захватили город и вывели жителей на холодную северную пустошь без еды, воды и убежища.

И все – из-за «неповиновения», что, как понял Кунал после долгого пути, могло означать все что угодно, от мятежа до отказа отдать весь урожай.

Кунал понял, что трактует сомнения в пользу жителей, и это ранило ему душу зазубренным кинжалом. Одно дело – слышать о невинных жертвах в Сандаре от чужих людей, а другое – увидеть признание дяди, причем он писал об этом с нескрываемым удовольствием.

Великая победа – вот как он это назвал.

К горлу Кунала подкатил горький ком, и он едва находил в себе силы вникать в новые подробности. Контингент солдат остался после ухода основной армии, чтобы покончить со всеми местными жителями.

Кунал никак не мог постичь причины бойни.

Сколько бы он ни прилагал усилий, не существовало объяснения приказу, в результате которого погибли сотни невинных.

Ни один устав, ни одно божество не простит такого.

Теперь Кунал осознал: Сандара была не победой, а трагедией невероятных масштабов. Он сопротивлялся желанию швырнуть свиток через комнату, убрать из вида свидетельство позорнейшего преступления дяди. Так бы оно пропало, и, быть может, Кунал смог бы его забыть.

Но, как только Кунал закрывал глаза в тщетной попытке вновь обрести пресловутый контроль, он видел все. Каждую деталь доклада. Образы бесконечно кружились в сознании.

Если дядя отдал приказ совершить эту бойню, вероятно, он отдавал подобные приказы и раньше.

Кунал привык думать, что истинным вдохновителем убийств во время переворота являлся Вардаан, но что, если это был его дядя? Знал ли он, хотел ли знать о людях, попавших под удар? Таких как мама Кунала, его невестка?

Разрываясь на части из-за злости, обиды на предательство, глубокой и бесконечной печали обо всех этих погубленных жизнях, из-за воспоминаний о мужчине, которого любил, Кунал так и сидел в углу. Он неподвижно и пристально смотрел на медленно угасавший свет камфорной лампы, и в тишине библиотеки его одолевали тысячи вопросов, вынуждая переоценивать дядю, воспитание, самого себя.

Кем же он был, раз почитал этого мужчину? Если именно этот мужчина его сотворил?

Он тоже чудовище?

Когда Кунал очнулся, солнце уже полностью зашло.

Он выскользнул из крепости, как тень, мечтая только о том, чтобы ни с кем не столкнуться. Немыслимо вступать в разговоры, когда на сердце лег такой камень.

Дорога к конюшне показалась длинней в три раза, и Кунал едва переставлял ноги. Он знал, что ему надо торопиться, если он хочет догнать Эшу в Амали, но тело налилось свинцом, и все, чего он хотел, – лечь вздремнуть и проснуться, когда мир встанет на место.

Раньше он знал, что Эша – убийца, а дядя – жертва.

Быть может, все было не настолько просто.

Петляя по улицам Амали, Эша облегченно вздохнула. Наконец-то она добралась, и как раз вовремя – через неделю пройдет ровно одна луна с момента, когда она убежала из Кровавой крепости, и останется еще одна луна до начала мирных переговоров.

Амали расположился точно между горами и пустыней, словно бриллиант в драгоценной тиаре. Он являлся частью района Парвалокх – полоски земли, граничившей с горным кряжем и пересеченной тропами для торговых караванов.

Система дорог была запутанной, учитывая, что аристократия этого района Джансы не дружила с Вардааном – от Гвали далеко, зато к Дхарке близко. И это был отличный район для дхарканских контрабандистов, желавших сбыть свой товар нетерпеливым джансанцам, которые тосковали по временам открытой торговли и прозрачных границ.

А теперь, в эпоху засухи, Амали стал главным городом снабжения, направлявшим припасы к нуждающимся. Харун присылал сюда свою группу много раз. Эша радовалась, что успела побывать здесь – так ей будет легче найти ученого.

Проходя мимо хмурой пары, Эша едва сдержала улыбку – мужчина и женщина спорили, стоит ли покупать сынишке новенький нож, а виновник спора играл со своей тенью, не обращая на родителей внимания.

Мальчик напомнил ей о друге, с которым она ходила к наставнику во дворце, – о счастливом глупеньком парнишке, который слишком любил игры и веселье и поэтому огорчал бедного наставника и свою маму.

Она помнила, как они лазили на лимонные деревья и швыряли плоды во всех, кому не повезло пройти мимо, а еще корпели над свитками в библиотеке, пока глаза не начинали слипаться.

То была дружба, какая возникает только в детстве, – милая, простая и многообещающая. Эша глубоко вздохнула при этой мысли. Мятежники также были ее друзьями, но только как Гадюки, и многим она просто не могла с ними поделиться.

Ей необходимо поддерживать репутацию на должном уровне.

Эша добралась до нужного дома и постучала в растрескавшуюся деревянную дверь. Никакого ответа. Она снова подняла руку для стука, и тут дверь с грохотом распахнулась. На нее с порога уставилась пышная круглолицая женщина.

– Я ищу портного. Зацепила подол, когда ездила верхом, – произнесла Эша фразу, которую записала для нее Тана.