Майя Лидия Коссаковская - Сеятель Ветра [litres]

– Меркава! Меркава! Меркава!

Колесницы сражались с изяществом, они раздвигали пехоту, перемалывая и затаптывая врага, словно мимоходом. За собой оставляли путь, усыпанный погнутым металлом, кусками мяса и залитый темной скользкой кровью. Впервые защитники Царства услышали крики тревоги из уст молчаливого до сих пор противника. Впервые в глазах под щитком шлема отразились какие-то эмоции. Ужас. Строй Сеятеля сломался, солдаты отступали, напирали на задние ряды, ища путь к спасению. Но не находили. Колесницы молниеносно маневрировали, благодаря конструкции колес они могли вращаться на месте, не теряя скорости. Рассыпая золотые искры, они выполняли такие идеальные фигуры непостижимого балета, где, казалось бы, хаотические повороты заканчивались ловушкой и уничтожением очередного отряда черной пехоты. Мелькали лезвия, ободья, золото, пурпур и безумные лица возниц. Они смеялись, а колесницы вторили им хохотом заигравшихся детей. Они не были машинами. Живые, связанные странным симбиозом с крылатыми проводниками. Только они могли управлять вращающимися сферами, трансформацией смерти, направляя жажду убийства на врагов, а не на собственных солдат. Орудие Божьего гнева. Слепое, хохочущее, безумное. Меркава! Меркава! Меркава!

Вскоре крылатые вместе с хоругвями Некиаша и Зегиэля стояли по щиколотку в крови. Ни один солдат Тени не выжил. В этом не было сомнений, поскольку ни одно тело не осталось целым. Меркавы превратили их в кровавое месиво, раскидав по полю битвы. Некоторые колесницы все еще кружили вокруг уцелевших подчиненных Зегиэля и Некиаша, собиравших раненых и переносивших их в сторону баррикады возле вторых ворот. Там остальные колесницы закончили задание, очистив территорию от остатков солдат Тени.

Из окопов вылезали уцелевшие крылатые Легиона Шипа. Они шатались как пьяные, лица безучастные, неподвижные. К ним сразу же кидались прибывшие с колесницами санитары Рафаэля. Они осматривали раны, в рты со стиснутыми зубами заливали эликсиры. Солдаты Легиона Шипа ничего не понимали. Они просто смирились со смертью, собственно, уже умерли, а сейчас снова к ним возвращалась жизнь. Неподвижные расширенные зрачки смотрели в голубые небеса, в вечность. Уцелело их сорок из семи сотен.

Азариуш равнодушно наблюдал за прибытием опоздавшей хоругви Сениэля, за крылатыми Легионов Ковчега и Молний, которые быстро занимали их места. Когда красивая санитарка осторожно взяла его за руку, он позволил проводить себя, не сопротивляясь. Глаза декуриона видели только корчащееся в конвульсиях тело Рекуэля и беззвучно шевелящиеся губы. «Пусть Господь благословит тебя».

Колесницы возвращались на место, шныряя в темноте и дыме. Высокий вибрирующий звук через мгновение растаял в воздухе.

Игнис Инфлексибилис подал знак рукой. Тетива застонала. Горящие стрелы полетели в темноту, словно брошенная горсть сердолика. Маленькие плоские машины Сеятеля, похожие на крабов на кривых ногах, запылали. Несколько из них взорвалось, осыпая защитников Царства обломками черной скорлупы, большинство дымили, беспомощно крутясь. «Если бы и большие так легко загорались», – с тоской подумал Игнис. Молниеносно передвигающиеся саламандры с луками и властью над огненной стихией оказались самыми эффективными в борьбе с маленькими созданиями Мрака. Они фиксировали большее число попаданий и нанесли противнику потери больше, чем пращники, использующие малокалиберные огненные снаряды. Однако в масштабах битвы саламандр было немного, несмотря на то что Игнис привел с собой всех способных сражаться.

Оранжевые чубы духов огня светились в темноте, словно маленькие факелы. Стрелы пропели еще дважды, и скорлупа очередных крабов выстрелила огнем. Остальные сбивались в группу, готовясь к атаке. «Самое время уходить», – подумал Игнис. Сила саламандр была в их скорости. Прибежать, рассеяться, выпустить стрелы и убежать. В прямом столкновении у них не было бы и шанса. Игнис поднял руку, чтобы дать приказ к отступлению, и замер. То, что он увидел, казалось кошмарным сном.

– Это невозможно, – испуганно прошептал он.

Однако он не был подвержен галлюцинациям. Картинка не исчезла. Золотые глаза лидера саламандр расширились от ужаса.

– Проблемы у третьих ворот, – прошептал ломающимся от напряжения голосом Нуриэль. – Нужно подкрепление.

Габриэль нервным движением провел ладонью по лицу, словно хотел стереть образ надвигающейся беды.

– Послать к ним Легион Пера, – приказал он хрипло. Итуриэль, князь Сарим, дернул его за рукав.

– Ты не можешь! – Он повысил голос, чтобы перекричать неумолкающие взрывы. – Это гражданские! Чиновники! Ты посылаешь их на смерть!

Габриэль повернулся к нему. Зеленые глаза лихорадочно полыхали, серое, как полотно, лицо искривила гримаса.

– Каждый крылатый – это солдат! – рявкнул он. – Пойдут на смерть, если такова их судьба.

– Это преступление! – отчаянно закричал Итуриэль. – Ты ответишь за это перед Богом!

Черты лица Габриэля напряглись, мышцы щек задрожали. Он выглядел словно призрак.

– Перед Богом и только перед Ним! – ответил он низким глухим голосом. – Прочь с дороги, а то убью!

Итуриэль отступил без звука.

Легион Пера стоял по щиколотки в кровавом месиве. Непривычные руки судорожно сжимали оружие.

– В атаку! – закричал страшным голосом центурион. – Черт вас возьми! Вы хотите дать растоптать себя, словно клопов?!

Не атаковали. Не смогли. Ноги увязли в болоте, они смотрели на приближающуюся ровную стену вражеской пехоты так, как смотрели бы на сходящую лавину. Насекомовидные шлемы злорадно блестели. Кто-то из крылатых упал на колени и заплакал. Еще один сел рядом с ним и закрыл лицо руками.

– Поднять мечи! – рявкнул центурион. – Поднять и защищаться, сука!

Мышцы на лице командира стали дергаться. Если весь легион дезертирует, он сам пойдет в атаку и отдаст свою жизнь, как пристало солдату Воинства.

У крылатых из Легиона Пера дрожали подбородки, губы искривились в плаксивой гримасе. Еще один ангел упал на колени, потом лицом прямо в грязь.

– Спаси! Спаси! – причитал он, неизвестно к кому обращая свои мольбы, к Богу или центуриону.

Несколько крылатых тоже упали на колени, присоединяясь к стонущему хору завываний. Командир молчал. Только отчаянно сплюнул на землю, крепче перехватил рукоять меча.

Но по мере приближения черной лавины все больше солдат из Легиона Пера стискивали зубы и крепче сжимали оружие. Взгляд становился тверже, черты лица заострялись в решительности.

– Слава Царству! – вдруг прокричал высокий и слегка полноватый крылатый с волосами как лен. Его голос сломался, но крик подхватили другие: