Софья Липатова - Уроборос [СИ]

Моя голова была наполнена этими воспоминаниями. Жизнью, что я прожил. Эрик Крейн, Осирис из плоти и крови, пусть с энергией сильнее обычной, но с пороками похуже некоторых. Достаточно вспомнить Елену Марил. Конечно, никто ей ничего не обещал, но ведь я прекрасно понимал, что для нее все это нечто большее. Я же точно был им, совершенно точно.

Старше неба и звезд. Старше даже самих потоков.

Слова ядом разливались по крови, проходя через самое сердце. Пронзая его. Рука сама встретилась со стеной, повинуясь внутреннему порыву. От удара несколько листов слетели, подхваченные потоками воздуха, осыпаясь по комнате. Бак вздрогнул, медленно вновь водружая очки на место и с беспокойством глядя на меня. Друг неуверенно шагнул вперед, но тут же остановился, оглядываясь. То, как страх сверкнул в его глазах, заставило меня отвернуться, подавляя Пламя, бушующее внутри.

Я боюсь тебя.

Тупая ноющая боль отозвалась в груди, распаляя еще больше. Пять лет мы были с ним совершенно одни. В большом пустом доме, где лишь изредка решалась вновь появиться Натали, а Анна поддерживала незримой тенью. Он не испугался Валери. В момент, когда та рванула к Мэри. Но то, что увидел внутри меня… Это настолько ужасно, что привело в ужас истинного некроманта?

— Серьезно, Бак? — спокойно спросил я, медленно поворачивая голову, — Валери отцапала тебе кусок шеи, прожевала и проглотила, закусив твоей энергией, а я лишь ударил стену и ты тоже боишься меня?

— Я не понию, кто ты, — совершенно спокойно сказал друг, — это несколько вводит в замешательство. Макс был напуган, по-настоящему, Эрик.

Я присел на корточки, собирая разлетевшиеся листы.

— А ты понимаешь, кто она, Бак? — усмехнулся я, внимательно разглядывая то, что попало мне в руки.

Оно сжигает твою суть.

Тогда почему Пламя подчинилось мне? Если оно чуждо и способно растворить меня, то почему? Продолжая разглядывать лист, где полностью Бак отразил рассказ Алисы из Дома, я не заметил, как Бак осел на стул, вытирая взмокший лоб.

— Эрик, — его голос хрипел, — но как, — друг поперхнулся, а я тяжело вздохнул, поднимая взгляд.

— Просто. Если я — Алан, значит она — Исида. Иначе бы связь не работала и не узнавала ее. Бак, — пытаясь улыбнуться я лишь почувствовал, как лицо перекосилось, — в Пограничном лесу заперта Безмолвная.

Осирис вздрогнул, зажмурившись. Да, видимо сами мысли о том, что его друг оказался не совсем человеком, полностью поглотили разум парня. А ведь Бак был умнее многих. Хотя в этом он был похож с Валери. Видеть что-то далекое, но не замечать того, что под носом. Только что теперь делать со всем этим знанием?

Рассказ Оливера плавно переплетался с тем, о чем гласила местная легенда Дома Рабоса. Пытаясь сложить вместе несколько деталей, я перебирал пальцами по листу, улавливая каждое слово.

Следы Валери, Оливера и Алана практически идентичны.

То, что заключено в нем.

Гораздо старше всего того, что есть на земле. Ее самой.

— Если вы оба — боги, — Бак поперхнулся, — твою мать, у меня сейчас мозги вскипят.

— Не оба, — спокойно сказал я, поднимая глаза, — кажется, что нет, Бак.

Осирис нахмурился. Закусив губу, он поднялся с места, усаживаясь рядом со мной. Я протянул ему лист, что держал в руках и пока Осирис перечитывал строки, размышлял над тем, стоит ли его подтолкнуть или он сам поймет.

— Та штука в ее крови, — я кивнул, глядя в прищуренные глаза друга, — влияние гибридного потока.

— Следы, — неспеша помогал я, — все трое были в человеческом обличии. А судя из слов Макса, это не совсем то, что показывает присутствие этой сверхчеловеческой ерунды, — поморщился я, — ну и наконец, я просто уверен, что изначально ты был прав. Душа или что там не может передаваться по наследству, а следовательно и сверхъестественная штука тоже, как и пламя. Иначе Макс полубог, но вряд ли бы он тогда испугался. В отличие от потока, что является составляющей жизни, — вслух размышлял я, разглядывая лицо друга, — реку скорее всего тоже назвали в честь нее, как ты и думал, просто пока мы не поймем, когда это случилось, — тяжело вздохнул я, — но обязательно выясним.

— Но как тогда, — Бак нахмурился, — как она убила, а после вернула Алана к жизни? Как просуществовала столько лет? Ведь я уверен, что о Безмолвной не было бы сказано и слова, не будь ее на самом деле.

Вытянувшись на полу, я устало потер глаза. Говорить больше не хотелось. В целом ничего больше не хотелось. Просто упасть и лежать так, не двигаясь. Пока не найдется хоть какая-то опора, понятная и ясная. То, что можно будет ощутить и наконец хоть немного расслабиться.

— Потоки, — спокойно ответил я, — гибридные потоки. Ведь именно они опасны судя по всему для бога. Думаю, что после того, как Исида узнала правду она и захотела убить Алана. А добрый папа Оли, видимо, подсказал способ. Не знаю, — пожал плечами я, — уверен только в том, что благодаря этому она не прошла за Врата, в противном случае, если бы оба оказались за ними, связь просто распалась бы и все. Протащив Крейна обратно видимо так и осталась там, в поисках пути вернуться. Ну а эту возможность ей снова же подарил ее отец, правда не знаю, специально или нет, — кивнув своим мыслям, я посмотрел на Бака, что внимательно перечитывал лист, — она человек, Бак. Свихнувшийся из-за чертовой связи, наполненный гибридными потоками бессмертный, но человек, что не может ступить за Врата.

— И что нам с этим делать? — перейдя на шепот произнес Бак.

Закрыв глаза, я вздохнул, ощущая как вся усталость прошедших дней навалилась, придавливая к прохладной поверхности.

— Мне просто надо поспать, Бак. Ладно? Немного отдохнуть. Может это все окажется слишком хреновым сном и я, наконец, смогу проснуться.

Свернувшись калачиком, Макс посапывал, положив ладонь под голову. Его трясло, заставляя съезжать с плеч тонкое покрывало. Внук был измучен. Под дрожащими ресницами бешено вращались зрачки, заставляя веки подрагивать, а под глазами залегли глубокие тени. Застывшие в уголках слезы высохли на висках, так и не добравшись до взлохмаченных волос мальчика.

Неловко подъехав на коляске ближе, я положила ладонь на светлую беспокойную голову. Перебирая пальцами шелковые пряди, мои мысли были далеко отсюда.

Когда наша жизнь успела превратиться в кошмар? Так хотелось какой-то ясности. Человеческая слабость, обвинить кого-нибудь одного во всем. Скинуть ответственность, лишь бы не брать ее на себя. Заблудиться в поисках виновного и уйти подальше от страшного и неприятного. Убежать от осознания, что есть доля и твоей вины.

Беспокойно перевернувшись, Макс скинул с себя покрывало. Бледный лоб покрылся бисиренками потам, а от желания схватить его и спрятать куда-нибудь подальше от всего Мира жгло глаза. Он слишком мал для этого. Видеть то, что не выдержит и взрослый. А ведь казалось, что они справятся, смогут поставить все на свои места. Восстановить утраченное. Но чем дальше все заходит, тем сильнее боль, причиняемая ими друг другу и остальным. Потянувшись за платком, я смочила его в воде и вытерла лицо ребенка.