Софья Липатова - Уроборос [СИ]

— Расскажи мне о знаке, — выпалила я, хватая Старейшего за руку, — голова змеи. Я хочу знать все.

Некромант недовольно поморщился, подхватывая в руки какую-то колбу. Быстрым движением грязного ногтя извлек пробку и тут же поднес к носу, вдыхая аромат. Закатив глаза, я вновь тряхнула Назара за руку.

— Старейший, мы что-то нашли. И оно связано со знаком предателя.

Назар усмехнулся, поворачиваясь ко мне вновь.

— Давно ты не называла меня так, Дочь, — от звука этого голоса по спине пробежал холодок.

Желание схватить что-нибудь железное и посильнее расчесывать зудящие шрамы панической точкой билось на подкорке мозга. Словно читая мои мысли, палец некроманта словно нечаянно задел сгиб локтя, а я вздрогнула. Некромант улыбнулся, но на этот раз едва заметно, даже печально.

— Метка-убийца, — тихо сказал он, — получивший ее отправляется к Безмолвной на суд и не возвращается. В истории лишь два случая. Оливер и ты. С первым все понятно, Всевышний наверняка в сговоре с последней, с тобой, как оказалось, тоже.

Я часто закивала, останавливая Назара.

— Да, я знаю. Расскажите мне о ее происхождении. Каждый знак несет свой смысл. То, что изображено на нем. Раньше мне казалось, что отрубленная змеиная голова как бы подразумевает, что гад олицетворение предателя и остается без головы. Но сегодня, — кинув быстрый взгляд на ноутбук, где Бак внимательно наблюдал за нами, — мы нашли такой у Нестора. Он был скрыт.

Старейший пожал плечами, тяжело вздохнув и опускаясь на стул. Выпрямив спину, некромант положил широко расставленные пальцы на колени, слегка наклоняясь вперед. Мы с Баком замерли, стараясь не дышать. Самый древний человек, которого я когда-либо знал, сидел сейчас прямо передо мной и устало потирал виски.

— За шесть столетий, Валери, многое покидает память, — кинув быстрый взгляд на меня, начал Назар, — иначе просто нельзя. Человеческий мозг не рассчитан на вечную жизнь. Конечно, я не помню всех поименно, кто получал этот знак, но поверь, таких было не мало. Но для верности мы сжигали тела. Так что это или пришедший откуда-то не из Эписа некромант, или тот, кто служил Безмолвной до моего рождения. Не секрет, что община некромантов считается самым древним народом, ты же знаешь это, но сам знак достаточно молод. Его придумала сама Исида, когда создавала обряд Воскрешения. Так что скорее это пришлый.

Мы с Баком переглянулись. Общин некромантов было не так уж и много, чтобы не знать всех. Тем более, что после того, как существа вышли из Пограничного леса восстав спустя семь лет своего казалось вечного сна, большая часть из них направила своих людей в Эпис. Кивнув, Бак сделал пометку. Нужно связаться с остальными и попробовать у них узнать что-нибудь про Нестора. Ведь такое случалось и не раз, что кто-то придумывал то, что другой давно изобрел. Почему бы и в этот раз не случится тому же. Назар устало потер лоб, с громким выдохом новь привлекая внимание.

— Но знак, вернее его исчезновение, действительно удивляет. Пропасть с тела мертвого он просто не может, так как начинает являться самой его сутью. Как бы объяснить, — тяжело вздохнув, Назар поднял взгляд, — жизнь в широком ее понятии циклична. Когда в природе что-то умирает, чаще всего это дает жизнь чему-то новому. Жизнь меняется смертью и наоборот. В глобальном смысле этого слова. Бесконечный круговорот жизни, гибель и перерождение. Знак некой вечности, змея, что пожирает собственный хвост.

— Уроборос, — кивнула я, а Назар улыбнулся.

— Именно так, девочка моя. Уроборос — это вечность. А те, кто предал Безмолвную обречены как бы выпасть из этого цикла. Для них все заканчивается и нет шанса на перерождение. Поэтому метка-убийца — отрубленная голова Уробороса. Такое нельзя стереть, если тело и дух не очищены, но ведь эти души никогда не достигнут очищающего Пламени Врат.

— Забавно, что один из владельцев перерождается с завидной регулярностью, а второй бессмертен, — усмехнулась я, — не говоря про третьего, что обречен вечно скитаться по Пограничному лесу.

Назар согласно кивнул.

— Да, есть в этом какая-то определенная ирония. Как указатель на ошибку, но, Валери, — Назар поднял взгляд, — я бы сделал это снова, ты должна понимать. Ты сама видишь, к чему это привело.

Сжав плечо Старейшего, я улыбнулась. Назар отвел взгляд. В глазах, что шесть сотен лет видели жизнь, застыла какая-то неумолимая тоска и … пустота.

— Я знаю, Старейший. Я знаю.

— Хорошо, — вытянула я руки вверх, сдаваясь, — Оливер и Алан, Всевышний и Сильнейший — боги, но что прикажешь делать с Безмолвной?

Оливер пожал плечами. Встав на корточки, он подполз к самому краю берега и нагнулся к реке, зачерпнув воду. Освежив лицо, Рабос выпрямился, разглядывая собственное отражение в синей зеркальной глади, усмехнувшись, я отвернулась вновь посмотрела на небо.

— То есть с этими двумя ты точно разобралась? — спокойный голос подсознания выбешивал.

Медленно перебирая руками воду я лежа на спине продолжала двигаться вдоль берега, но картинка не менялась, словно просто остаюсь на одном месте. Хотя так оно и было. За все время пребывания тут, не знаю, сколько, я так толком и не сдвинулась с мертвой точки.

— Братья боги решили порезвиться и пришли к живым в обличии людей. Один загулял и родил себе дочь. Второй то ли от незнания и случайности, то ли был был конченным извращенцем и влюбился в нее. Конец истории, — пробурчала я, — что тут неясного?

Фигура на берегу засмеялась, от чего капли воды поползли на лицо с мокрых кончиков волос. Странно, когда он вылез из реки, то был сухим, как полено, а сейчас вон, подсыхает на солнце.

— То есть ты нашла и начало и конец истории? — глядя на меня с упреком, спросил Оливер.

Перевернувшись на живот, я поплыла обратно, выбираясь на берег. Обмануть Исиду или что там было не удалось. Ноги, как и прежде, словно забетонированные не желали показываться из воды. Да, такими темпами далеко не уйдешь. И в прямом, и в переносном смысле.

— Всевышний — это Оливер, — спокойно проговорила я, пробуя слова на вкус.

Звучало, как правда. Все, что мне было известно, или все, что я когда-либо могла знать вело именно к этому. Повернувшись к своему подсознания увидела едва заметный кивок. Хорошо, в этом мы сходимся. Сцепив руки в замок, облокотилась на колени, разглядывая собственные щиколотки.

— Как в любой истории, должно быть двое для рождения или создания чего-либо, — продолжила вслух рассуждать я, — тени без света быть не может, так же, как дождя без солнца.

— Так кто же Оливер? — носитель этого имени прищурился, заглядывая мне в глаза, — День или ночь?