Эми Бартол - Рожденная второй [litres]

С ним рядом меня ничто не волновало.

– Думаешь, Хоторн в курсе? – в очередной раз спрашиваю я у Хэммон. – Утром он вел себя так, будто что-то знает. Может, Гилад проболтался?

– Гилад ни за что бы не рассказал Хоторну о твоем сюрпризе, – возражает Хэммон, высовывая голову из-под днища «Антроскопа» и протягивая руку. – Пневмоключ.

В ангаре царит раздражающий шум. Я едва слышу свои мысли посреди грохота приземляющихся кораблей. Сегодня в Древе особенно оживленно: из командировки возвращаются сразу несколько воздушных казарм. Через несколько дней – смена личного состава.

– Ты разобралась? – кричу я. – Кажется, нужно еще раз проверить шов на магнетайзере.

– Неа, – трясет головой Хэм, – дело в роторе заслонки. Я его отрегулирую.

Она заезжает обратно под судно.

Для поездок на склад Сэлоуэя, в лаборатории и полигоны, Клифтон одолжил мне «Антроскоп» с обтекаемым корпусом. С неполадками я старалась разбираться сама – ведь корабль не принадлежал базе. Его и военным-то не назовешь. Он весь – воплощенная мечта перворожденного о спортивном воздухолете. У него двухместная кабина пилота и небольшое пространство сзади, где можно переодеться.

Хэммон выскальзывает из-под днища судна и вручает мне инструмент. Убираю его на место.

– Готово, – заявляет она. – Куда направишься?

– Через два дня я должна прибыть в Удел Алмазов на съемки рекламной кампании нового оружия Сэлоуэев. Это тот пистолет с запасным гидромагазином. Его назвали «Грешник-44».

– Потрясающе! Гламурная жизнь представителя концерна боеприпасов Сэлоуэй никогда не заканчивается, – ухмыляется Хэммон.

– Формально я посредник по вооружению между Уделом Мечей и концерном, – скривившись, отвечаю я. – То есть, по сути, такой же второрожденный солдат, как и ты, принадлежащий Уделу Мечей. Только командует мной Клифтон.

– Знаю. Но находиться под командованием Клифтона – не то что под началом коммандера Асланбека. Мне нельзя покидать Древо или базу и летать по всей Республике, проводя консультации по новым системам вооружения. Или ужинать с влиятельными клиентами концерна.

– Которые зачастую не способны держать руки при себе, – сухо поясняю я. – Иногда приходится пригрозить сломать палец-другой.

– Но Клифтон же присматривает за тобой.

– У нас сложные отношения. Он мой начальник…

– Он без ума от тебя.

– Просто привык обладать любой женщиной, какую захочет, а я все еще сопротивляюсь.

– Охотничий азарт, – застенчиво глядит на меня Хэммон, вытирая грязь с борта шикарного корабля.

– Что-то в этом роде. Хотя в последнее время совсем повернулся на безопасности.

– То есть?

– С тех пор как я вернулась с последней миссии, он словно боится, что со мной случится нечто ужасное. Я знаю – он что-то задумал, только не представляю, что именно.

– Думаешь, Клифтон что-то затевает?

– Он без этого не может, Хэм. Клифтон – прирожденный стратег. Он хочет вытащить меня из казармы. У него на этом пунктик, мы без конца спорим.

– И где он собирается тебя поселить?

– В идеале вместе с ним. Хотя это даже не обсуждается. Я остаюсь здесь.

– Переживаешь, что если переедешь, потеряешь Хоторна?

– Да. – Хоторн проходит продвинутую летную подготовку, и я ужасно по нему скучаю. – Если меня заберут, я его больше никогда не увижу.

– Ты вертишь Клифтоном, как пожелаешь. Уж придумаешь, как выкрутиться.

– Клифтоном не вертит никто.

Хэммон убирает инструменты и вытирает об себя руки. Вручаю ей чистую тряпку:

– Ты когда-нибудь снимаешь перчатки? – спрашивает она.

У меня на руках черные кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Правая прикрывает шрам на ладони. Я навела справки о фамильном гербе и выяснила, к какой семье принадлежит боец Врат Зари. Винтерсторм. Впрочем, больше я ничего не узнала, не хватило допуска.

– Мне ведь приходится много возиться с оружием на полигонах Сэлоуэя. Детали не всегда идеально отшлифованы, поэтому без перчаток я часто резала руки. Вот и привыкла их носить.

Хэммон о шраме ничего не знает, я берегу эту тайну от всех.

Подруга проверяет время на метке.

– Эдж вот-вот вернется! Скорей бы!

– Уверена, что Гилад не проболтается Хоторну?

– Он ни за что не испортит сюрприз! – закатывает глаза Хэммон. – Вот Эдж не сумел бы сохранить тайну даже ради спасения своей никчемной шкуры. Ты чересчур волнуешься. Хоторну наплевать на вечеринку. Главное, чтобы на нее пришла ты. Его не было десять дней, наверняка хочет провести побольше времени со своей Розель, – уверяет Хэммон. От улыбки у нее на щеках появляются очаровательные ямочки.

Мы забираемся в кабину «Антроскопа». Я сажусь за штурвал, а Хэм занимает место второго пилота. Запускается двигатель, она проверяет датчики.

– Надо бы устроить испытательный прогон, – небрежно заявляю я. – Так, на всякий случай.

– Давай! – радостно верещит Хэммон и тянется к гарнитуре.

Я надеваю свою, и мы пристегиваемся. Получаю разрешение от форта Древа поднять судно в испытательное воздушное пространство. Мы покидаем ангар. Следуя протоколу, я не превышаю скорость, пока не оказываюсь в испытательной зоне. И только там добавляю обороты, и корабль принимает форму обтекаемой иглы. Я закручиваю спирали в воздухе, слушая раскатистый смех Хэммон. Успеваем сделать несколько кругов, а потом получаем приказ вернуться в ангар.

– Как же я балдею! – восклицает Хэм на обратном пути. – Хоть ненадолго выбраться из Древа и взглянуть на небо. Иногда забываешь, что снаружи другой мир.

Я чувствую укол в сердце.

– Тебе не нравится работать механиком?

Это я пристроила Хэм в ангар, чтобы ее не посылали на фронт.

– Нет же, очень нравится. Я отлично справляюсь – уж лучше, чем со стрельбой. Поисково-спасательные операции я ненавижу. Раньше мне постоянно снились изуродованные трупы, а теперь нормально сплю. Если бы не эта работа, меня бы уже здесь не было. Меня бы убили еще год назад.

После каждой миссии взамен погибших в капсулах Тритиума-101 появляются новые лица. Мы даже не пытаемся заводить новых друзей.

– Кем бы ты стала, если бы могла?

– Не знаю… Обычно я мечтаю жить где-нибудь у воды, родиться в Уделе Морей. Интересно, каково это плавать на судне и целый день рыбачить?

Стать перворожденной Хэм не хотела…

– Отличная, наверное, жизнь.

– Представляешь Эджертона рыбаком? Моего горца!

– Для тебя он бы сделал что угодно.

– Точно, – улыбается Хэммон.

– Что ты скажешь ему при встрече?

– Ничего! Найду укромный уголок и запрыгну на него. Его не было десять дней, Розель. Десять! – показывает она мне на пальцах. – А ты? Вы с Хоторном уже?..

– Нет. – Я заливаюсь краской.

– И он протянул так долго? Надо же, у парня есть сила воли.