Терри Пратчетт - Правда. Пехотная баллада [сборник litres]

– Может, прошел дождь из собак? – спросил Все-Вместе Эндрюс, которым в данный момент управляла личность, известная как Кучерявый. С Кучерявым было легко ладить. – Я слышал, такое иногда случается.

– А знаете что? – вдруг сказал Арнольд Косой. – Нам нужно сделать следующее. Собрать всякий хлам типа досок и сделать лодку. Мы сможем выловить гораздо больше всего из реки, когда у нас будет лодка.

– Да, конечно, – согласился Человек-Утка. – Когда я был маленьким, мы частенько возились во всяких лодках.

– А теперь мы будем лодочничать во всякой возне, – ответил Арнольд. – Одно и то же.

– Не совсем, – ответил Человек-Утка и посмотрел на дрожащих, отчаянно чихающих песиков. – Жаль, Гаспода нет с нами, – сказал он. – Уж он бы придумал, что придумать.

– В склянке? – осторожно переспросил аптекарь.

– Запечатанной воском, – повторил Вильям.

– И тебе нужно по унции…

– Анисового, рапунцевого и скаллатинового масла, – сказал Вильям.

– С двумя первыми пунктами никаких проблем, – заявил аптекарь, просматривая список. – Но во всем городе нет целой унции скаллатинового масла, понимаешь? Пятнадцать долларов стоит капля с булавочную головку. У нас этого масла хватит, чтобы заполнить ложку для перчицы, и мы вынуждены хранить его под водой в запаянной свинцовой коробке.

– Значит, я возьму каплю с булавочную головку.

– Но тебе никогда не удастся смыть его с рук! Это вещество не для обычного…

– В склянке, – терпеливо произнес Вильям. – Запечатанной воском.

– Ты даже не почувствуешь запах других масел! Зачем все это тебе понадобилось?

– Для страховки, – загадочно произнес Вильям. – Да, и, запечатав бутылочку воском, протри ее эфиром, после чего смой эфир.

– Все это будет использоваться в незаконных целях? – осведомился аптекарь, но заметил выражение лица Вильяма. – Просто спросил, – добавил он быстро.

Пока аптекарь выполнял все требования, Вильям заглянул в другую лавку и купил себе пару толстых перчаток.

Когда он вернулся, аптекарь как раз выставлял на прилавок готовый заказ. Он продемонстрировал небольшой стеклянный флакон, заполненный жидкостью, в которой плавал еще один флакон, уже поменьше.

– Большой флакон наполнен водой, – пояснил он, вынимая из носа затычки. – Бери очень осторожно. Если уронишь, мы оба навсегда распрощаемся с обонянием.

– А какой именно у него запах? – поинтересовался Вильям.

– Сказать, что капусты, – значит ничего не сказать, – ответил аптекарь.

Потом Вильям направился домой. Госпожа Эликсир очень неодобрительно относилась к постояльцам, которые возвращались в свои комнаты среди бела дня, но в данный момент Вильям, очевидно, находился вне системы ее координат, поэтому, поднимаясь по лестнице, он удостоился лишь холодного кивка.

Ключи лежали в старом сундуке, стоящем рядом с кроватью. С этим сундуком его отправили из дома в Угарвард, а после Вильям не расставался с ним хотя бы ради того, чтобы иметь возможность изредка давать ему пинка.

Чековая книжка тоже лежала в сундуке. Ее он положил себе в карман.

Меч звякнул, когда Вильям случайно коснулся его рукой.

В школе он любил заниматься фехтованием. Занятия проходили в сухом помещении, тебе позволялось надевать защитную одежду, и никто не пытался окунуть тебя лицом в грязь. На самом деле он даже стал чемпионом. Но не потому, что в совершенстве овладел искусством фехтования. Просто остальные фехтовали еще хуже. Мальчики относились к фехтованию как ко всем прочим видам спорта и бросались в атаку с оглушительным криком, размахивая мечом на манер дубинки. А это означало, что, если Вильяму удавалось увернуться от первого удара, он автоматически становился победителем.

Меч он оставил в сундуке.

Подумав немного, Вильям достал старые носки и надел один из них на приобретенную в аптеке бутылочку. В его планы не входило порезать кого-либо битым стеклом.

Мята! Неплохая идея, если не знать, что есть и другие субстанции…

Госпожа Эликсир была ярой сторонницей тюлевых занавесок на окнах, которые позволяли ей смотреть на улицу, оставаясь невидимой для прохожих. Вильям спрятался за одной из таких занавесок и долго-долго разглядывал крышу противоположного дома, пока не убедился, что неясный силуэт на ней – это и в самом деле горгулья.

Улица, на которой он жил, не относилась к естественной среде обитания горгулий. Как, впрочем, и Тусклая улица.

Уже спускаясь вниз по лестнице, Вильям припомнил пару интересных фактов про горгулий. Они отличались от других существ тем, что им никогда не становилось скучно. А еще они могли по нескольку дней кряду сидеть на месте, уставившись в одну точку. И могли двигаться быстрее, чем казалось людям, но определенно не могли двигаться быстрее людей.

Вильям пробежал через кухню с такой скоростью, что едва успел услышать удивленный вскрик госпожи Эликсир, вылетел через заднюю дверь на улицу и, перепрыгнув через низкую стенку, оказался в соседнем переулке.

Кто-то там орудовал лопатой. На мгновение Вильяму показалось, что это замаскированный стражник или даже замаскированная сестра Йеннифер, но он быстро осознал, что вряд ли кто по доброй воле выберет для маскировки костюм гнолля. Для начала пришлось бы привязать к спине компостную кучу. Гнолли могли питаться практически чем угодно. А все то, чем питаться не могли, они одержимо собирали. Никто никогда не изучал этих существ, чтобы выяснить причины их поведения. Возможно, правильно подобранная коллекция капустных кочерыжек была символом высокого положения в обществе гноллей.

– Д’бр д’н, гн Сл’вв, – прохрипело создание, опершись на лопату.

– Э… Привет… Э…

– Хр вгл.

– А? Да. Спасибо. Всего доброго.

Вильям пробежал по переулку, пересек улицу и оказался еще в одном переулке. Он не знал, сколько именно горгулий следило за ним, но они не могли так быстро перелезать с крыши на крышу…

Интересно, откуда гнолль знал его имя? Они явно не встречались – ни на вечеринке, ни где-либо еще. Правда, все гнолли работали на… Гарри Короля.

Понятно. Не зря говорят, что Король Золотой Реки никогда не забывает о своем должнике…

Вильям миновал несколько кварталов, активно используя всевозможные проулки, проходные дворы и шумные площади. Нормальный человек никак не смог бы за ним проследить, в этом он был уверен, но он был бы очень удивлен, если бы за ним следил обычный человек. Господин Ваймс предпочитал говорить о себе как о простом стражнике, а Гарри Король любил называть себя алмазом неограненным. Вильям подозревал, что мир усеян останками людей, которые приняли их слова за чистую монету.

Он замедлил бег, залез по какой-то наружной лестнице на крышу одного из домов и стал ждать.