Элизабет Лим - Расплетая закат

– Они все еще здесь?

– Нет, ушли. – Пришла моя очередь расплываться в улыбке, хоть это и потребовало усилий. – Может, они помнят, что тебя стоит бояться.

– Как часто они приходят к тебе? – тихо спросил он.

– Каждую ночь. Иногда и днем. Я не хочу тревожить тебя…

«С ними легче бороться, когда ты рядом, – хотелось мне сказать. – Легче вернуться к прежней себе и сделать вид, что у меня еще есть время. Легче смотреть в зеркало и вспомнить, кто я».

Но я не могла.

– Поэтому ты не спишь.

– Для меня в этом больше нет необходимости.

Если мои слова обеспокоили его, он не подал виду. Эдан обнял меня и крепко прижал к себе.

– Отдыхай. Что делали твои братья, когда ты была маленькой и не могла уснуть?

Я хорошенько задумалась.

– Сэндо рассказывал мне сказки, когда снаружи начиналась буря. Я больше боялась грома, чем молний. Кетон дразнил меня, что гром – это злой дух, поедавший сердца маленьких девочек. Он любил меня запугивать.

– Надеюсь, ему всыпали по первое число.

Я улыбнулась от его нарочито недовольного тона.

– Финлей дал ему дополнительную работу по дому.

Мы рассмеялись, и, успокоившись, я положила голову на его плечо.

– Ты скучаешь по братьям?

– Иногда, – признался Эдан. – Хотел бы я знать их так же хорошо, как ты своих. Мне нравится думать, что сейчас они живут новой жизнью, с полными животами и легкостью на сердце. Лучше, чем в нашей прошлой.

– Новой жизнью?

– В Нельронате верят, что эта жизнь – только начало. Что наши души перерождаются снова и снова, связанные с дорогими нам людьми, чтобы мы могли найти друг друга.

– В Аланди есть похожее поверье.

Я поднялась на локоть и порылась в мешочке в поисках мотка тусклых красных нитей, который дала мне Амми в трактире.

– Моя мама верила в судьбу, – я размотала нить и обвязала ее вокруг запястья Эдана. – Она говорила, что существует невидимая нить, которая связывает меня с кем-то. – Я встретилась с его взглядом. – Человеком, с которым мне суждено встретиться. С которым я буду связана всю свою жизнь.

Я прижала свои ладони к его и изучила их – ладони, которые однажды были запятнаны кровью звезд. Это не руки аристократа. Его кожа огрубела по бокам и была вся в мозолях, как у меня, но пальцы были длинными и элегантными.

Я медленно завязала узел на его запястье.

– Ты сказал, что теперь я – твоя клятва, – прошептала я, – так что я привязываю тебя к себе. Что бы ни произошло, возвращайся на девятый день девятого месяца. Каждый год я буду ждать тебя у моря, где я выросла, в Порт-Кэмалане.

Эдан так крепко обхватил меня руками, что его сердце застучало у моего уха. Затем поцеловал меня, и тепло его дыхания растопило лед вокруг меня.

– Я не позволю ему забрать тебя.

– Это не от тебя зависит. Только от меня. – Я протянула руку, чтобы Эдан тоже мог обмотать мое запястье нитью.

Завязав узел, он сказал так тихо, что я почти не расслышала:

– Я думал о словах мастера Цыжина. О том, что будет, если мы уничтожим Лапзур.

– Я тоже об этом думала, – призналась я. – Бандура не станет… но моя клятва ему останется.

– Да, но ты не будешь прикована к островам.

Я видела, как в его голове зарождался план; надежда, порожденная отчаянием. Позволю ли я ей расцвести и во мне?

– Вряд ли уничтожить Лапзур так легко, – рассудила я. – Иначе кто-то бы давно это сделал.

– Бандур – грозный страж, – согласился Эдан, – и его армия призраков сильна. Но я готов рискнуть.

Я перевела взгляд с него на наши одинаковые красные нити на запястьях. И все возражения так и не сорвались с моих уст.

– Мастер Цыжин говорит, что я уже никогда не буду так могущественен, как на службе у господина, но какая-то часть магии вернется, – Эдан поднял руку, и наши нити нагрелись, а их кончики потянулись друг к другу. – Та, что была со мной, когда я был маленьким мальчиком.

Его лоб покрыла испарина, по вискам скатились капельки пота, оставляя влажные линии на коже.

– Я боюсь, что ее не хватит, чтобы спасти тебя от Бандура. Или Аланди от алчности шаньсэня и гордости Ханюцзиня.

– Ты уже достаточно сделал, чтобы защитить Аланди, – возразила я. – Ты не должен сражаться с Бандуром. Это моя битва.

Я прижала ладони к его щекам, чтобы он посмотрел мне в глаза.

– Однажды ты сказал мне, что платья Аманы не предназначены для этого мира. Сейчас их сила во мне. Если их недостаточно, чтобы одолеть Бандура и спасти Аланди, то я даже не знаю, что для этого нужно.

– Ты так говоришь, будто я совсем тебе не нужен, – ласково поддразнил он.

– Ты ошибаешься, – прошептала я. Я еще никогда в нем так не нуждалась.

Не платья заставляли меня цепляться за то, кем я была раньше, а Эдан… и моя семья.

– Без тебя я была бы потеряна.

Я снова положила голову на его плечо и тихо попросила:

– Спой мне. Я хочу услышать ту мелодию, которую ты играл на флейте во время нашего путешествия.

– Эту? – Эдан начал напевать, его горло вибрировало от простой песенки, которая мне так полюбилась.

– Как она называется?

– У нее нет названия. Мама часто пела мне ее в детстве. В монастыре я пел ее, чтобы вспомнить свой дом, а затем – чтобы успокоить лошадей, когда меня забрали на войну. Ей уже много, много лет.

Мы начали вместе напевать мелодию, ее переливчатые нотки звучали так мечтательно и в то же время просто, что я подумала о Порт-Кэмалане, своих братьях и маме. Когда песня подошла к концу, в моем горле набухла тоска по дому, и я через силу выдавила последнюю ноту. Эта тоска еще долго меня не покидала, даже когда мое дыхание наконец замедлилось, совпадая с ритмом Эдана.

Но заснуть я все равно не могла.

Я прождала час, прежде чем встать. Эдан снова уснул, так что я осторожно, пытаясь не потревожить его, выбралась из-под одеяла и села за стол, чтобы написать письмо домой.

Дорогие папа и Кетон!

Простите, что ушла так внезапно.

Император потребовал моего незамедлительного возвращения…

Я надеюсь, что вы в безопасности, далеко от поля битвы, и не нуждаетесь в моих утешительных словах. Не знаю, когда я смогу снова вам написать, но сейчас хочу сказать, что у меня все в порядке, и за мной присматривают. Пожалуйста, не волнуйтесь.

Кетон, молю тебя, будь осторожен. И ты, папа.

Если мы больше не увидимся, знайте, что мое сердце с вами.

Моя кисть дрогнула, и я схватилась руками за голову. Как я могла им сказать, что стала обладательницей немыслимой силы, и теперь и император Ханюцзинь, и шаньсэнь прочесывали страну, надеясь меня разыскать? Как я могла написать, что их жизнь в опасности, – из-за меня, – и что я не могу их защитить… потому что я последний человек, которому стоит доверять.

Потому что я превращалась в демона.