Андрей Морсин - Унция или Драгоценное Ничто [litres]

Стоя на пристани, она ждала корабль без огней, с истрёпанными парусами, корабль, который никогда не причаливает к берегу, закладывая вираж и устремляясь обратно в туманную бездну. Мачты скитальца поднимали её на высоту, с которой открывались небывалые горизонты – земля на другом конце нитей-струн, где жили ещё неведомые душе чувства. Эти мачты, опоясанные звёздными ветрами, утверждали в ней ищущий, победный лад, гремевший смелее любого из самых губительных штормов.

Но однажды принцесса забыла, о чём предупреждала Птица, и пересекла границу, разделявшую звезду на поэзию и прозу жизни. Земля ушла из-под ног, отправляя её в мир, лишённый музыки, и она полетела мимо шатров, уставленных клетками со зверями, а потом – вдоль складов с распиленным лесом, за которыми потянулись казармы колониальных войск, наполненные несусветной руганью, и, не успев испугаться грозных голосов, посылавших всевозможные команды и проклятия, утонула в море кофейных зёрен.

Но певучая ткань не дала затеряться, направила к родному озерцу, и, оказавшись на его берегу, Унция не стала сдерживать слёз. Нет, она не ушиблась, просто ей было нестерпимо больно, что благодатная земля кончилась, потому что поэт перестал писать стихи.

Принцесса сидела у озера, по капле добавляя в него влаги, и пыталась понять, ради чего стоило заглушать в себе голос, так украсивший певучую ткань. Может, её кумир не знал, что владеет чудесной силой, или хотел быть на равных с миром вещей, изгоняющим всё по-настоящему ценное? Но разве можно построить сказочное царство без наивности и детскости?

Она глядела на искры, вспыхивавшие то тут, то там, словно считавшие её слёзы, когда услышала голос Оксфорда:

– Осторожно, ваше высочество, как бы озеро не вышло из берегов!

От неожиданности она вскочила на ноги.

– А я о вас вспоминала! – воскликнула радостно. – Вы же исчезли так внезапно… – в её голосе появилась укоризна.

Тукан сел рядом:

– Перепутал вас с Песней, хозяйка. Полетел следом, а потом ещё пришлось спасать вашего друга.

– Какого друга? – она насторожилась.

– А у вас, кроме меня и вас самой, только один друг – Октавиан.

Унция вспыхнула и закрыла щёки ладонями.

– Вы видели Октавиана? – она опомнилась: – Но зачем вы его спасали?

– Кое-кто хотел им полакомиться, – Оксфорд смотрел с интересом.

Она приложила тоненькое запястье ко лбу.

– Да вы не волнуйтесь так, с ним-то всё хорошо! – успокоил тукан. – Вам о себе думать надо. Тот тип, который распоясался… в общем, я его тукнул и наколол пару вражеских мыслей, но те оказались такими тёмными, что я даже на кончике носа ничего не разглядел. Пришлось пойти на хитрость и… – он сделал многозначительную паузу.

– И? – принцесса взяла себя в руки.

– Дать ему себя проглотить!

– И вам не было страшно?

– Конечно, нет, – он перелетел на куст акации. – Я же иллюстрация.

– И что же вы узнали?

– Что у него внутри заблудиться проще, чем в вашем лесу, когда вы ещё не читали «Город Солнца» Кампанеллы. И ещё, что он собирается съесть и вас.

– И меня? – Унция встала и, сделав несколько шагов, опустилась на кочку под кустом. – Это что же, за компанию?

– Вообще, я понял, что вы ему нужнее всех. Просто, по своей природной темноте, он не знает, как к вашей высокой особе подобраться.

– А если узнает?

– Я бы как-то подготовился, – тукан спрыгнул с ветки. – Почитал бы какие-нибудь алхимические книги, полные всякой отравы, или трактаты по ядам. Чтобы, когда он вас съест, ему тоже не поздоровилось.

– С какой стати мне всем этим травиться? Если он такой мерзкий, ему это только понравится. И вообще, для чего мне попадать к нему в желудок? Уж там-то я точно не встречу Октавиана!

Оксфорд прищурился:

– Вот тут вы, ваше высочество, заблуждаетесь. Если той рыженькой девочке не удастся его защитить, вы именно там и встретитесь.

– Какой ещё девочке? – принцесса снова вскочила на ноги. – Что это с ним за рыженькая девочка?!

– Не надо так волноваться, – тукан прошествовал кругом. – Вы же сами её к нему отправили.

– Я? Рыженькую девочку? Да что вы такое говорите!

– Конечно, отправили. Я же о вашей Песне.

– Так вы с ней общались?

– Ещё бы!

– И как она, красивая? – Унция смотрела с ожиданием.

– Ну, не знаю, – он обошёл вокруг, – с одной стороны вы красивее, а с другой – она.

– Оксфорд, – взмолилась принцесса, – скажите правду! Вдруг Октавиан любит мою Песню больше, чем меня?

– Да вы же одинаковые! – он вспорхнул в воздух. – Какая разница, кого он любит – вас или её?

– Но я же не знала, что моя Песня станет красавицей. Хотя… – она вздохнула, глядя вдаль. – Вы поймите, я же об Октавиане каждый миг думаю! Если бы я только могла, как вы или моя Песня, слетать к нему!

– И всё бы на этом кончилось, – тукан щёлкнул клювом. – Когда мечта исполняется, она силу теряет и летать со звезды на звезду уже не может. И потом, вы бы даже руку ему пожать не смогли. Вам, чтобы встретиться по-настоящему, сначала надо прийти в себя.

– А где же я, по-вашему, сейчас?

– Точно не скажу, я же из зоологического атласа, а не из астрологического.

– Тогда, как вы кого-то сумели клюнуть, если даже руку пожать нельзя?

– Тут другое дело. Тот типчик, в отличие от Октавиана, не человек.

– А кто?

– Чёрный ужас, вот кто!

– Что ещё за «чёрный ужас»? – забеспокоилась принцесса. – Вы это сами выдумали?

– Нет, чёрный ужас на двух ногах – ходит и всех пожирает. Ну, кого считает вкусным или по какой-то иной причине.

– И кто же для ужаса вкусный?

– Всё красивое и непохожее – на первой странице меню. Тех, кто на него похож, он, считайте, и так съел, а тут уже спорт! – заметил глубокомысленно.

– И что же для него главный деликатес?

– А вы не догадываетесь? – Оксфорд нырнул в куст.

– Нет.

– А что вас с Октавианом соединяет?

– Нас? – она задумалась. – Думаю, дружба.

– А ещё?

Унция коснулась уголка губ и отвела взгляд:

– Этого я вам сказать не могу…

– А я могу! – сообщил тукан из зелени. – Вас соединяет радуга. И если тот троглодит её ухватит, то пойдёт заглатывать, словно разноцветный банан. В общем, вам стоит повторить латынь.

– Ну, знаете, ваш совет с алхимией мне не слишком по вкусу!

Оксфорд высунул клюв:

– Зато вы ему по вкусу. Но есть ещё вариант – перестать быть такой ослепительно красивой. Может, тогда он вас просто не заметит. Правда, и радуга погаснет.

– Мне это тоже не подходит, – Унция отряхнула подол платья. – Пойдёмте, не будем смущать озеро такими разговорами, – направилась по тропинке в сторону холма.

– А знаете, ваше высочество, несмотря на ваши переживания, вы всё равно счастливица, – тукан повис над её головой. – Ведь вы так божественно наивны!