Мэри Даунинг Хаан - Гость [litres]

– Потому что он и есть помеха, – пробормотала я. – Он был помехой с того самого дня, когда его оставили в нашем саду. Он всё испортил. Всё! – Я прикусила губу, чтобы не расплакаться. – А теперь он нравится тебе больше, чем я, только потому, что он знал про пока!

Мадог протянул руку и подтащил Гостя ближе.

– Если вы двое собираетесь найти Добрый Народец и живыми вернуться домой и рассказывать потом эту историю, вы должны ладить друг с другом. Или, по крайней мере, постараться ладить. – Он строго посмотрел на Гостя: – Обещай мне не обзывать Молли.

Гость посмотрел на меня.

– Хорошо. Никакой простофили Молли и никакого дурачка Гостя, – ответил Гость.

Что-то в странных глазах Гостя подсказало мне, что он по-прежнему считал меня простофилей. Просто не сказал этого вслух.

– А ты, Молли, – сказал Мадог, обращаясь ко мне, – обещаешь ли ты мне слушать, что говорит тебе Гость? Он родился в Тёмных Землях. В его жилах течёт знание о них.

– Да, я буду слушать, – пробормотала я, однако не пообещала, что буду верить Гостю на слово.

Добрый Народец – те ещё врунишки, если в его жилах текла их кровь, как я могла доверять подменышу?

– Собери ваши вещи, – сказал Мадог, поднимая свой мешок. – Мы выйдем вместе, но через несколько миль наши дороги разойдутся. Я пойду своим путём, а вы – своим.

Мы тихо шли по лесу. Ветви деревьев сплелись над нами в плотный полог, отчего вокруг царил полумрак. Единственными птицами, чьи голоса я слышала, были вороны, да и те ссорились между собой.

Каждый шаг приближал нас к Тёмным Землям. Мне было страшно, хотя я никогда бы в этом не призналась. Мы остановились у покосившегося указателя, поросшего мхом и лишайниками. Его стрелка указывала на запад, в сторону Порт-Ривертона.

– Здесь мы и расстанемся, – сказал Мадог, сворачивая на запад. – Я пойду этим путём, а вы – вон тем.

– Но с другой стороны указателя ничего не написано. Откуда мне знать, куда нам идти? – сказала я.

– Есть только один путь, и это прямо вперёд, – сказал мне Мадог. – Мы на границе Тёмных Земель. Ещё один шаг, и вы будете в их мире и в их власти.

Его слова не слишком меня обнадёжили.

– Но ты хотя бы можешь сказать мне, сколько нам ещё идти?

– Этого никто не знает.

Я чуть не топнула ногой от досады.

– О, какой прекрасный ответ!

– Время и расстояние здесь меняются, Молли. В один день некое место может быть в десяти милях, а в другой – в целой сотне миль.

– В Нижнем Хексэме десять миль всегда равны десяти милям.

– Но ты ведь сейчас не в Нижнем Хексэме?

– Нет, но я бы с радостью там оказалась.

– Ещё не поздно повернуть назад.

Я глубоко вздохнула и пристально посмотрела на него:

– Я пришла сюда за братом. Я не вернусь домой без него.

– А ты, я гляжу, упрямая, – сказал Мадог. – Даже если вы найдёте Добрый Народец, маловероятно, что они отдадут тебе Томаса.

– Откуда ты можешь это знать?

– Кто вообще может что-то знать, кроме того, что солнце сядет сегодня вечером и взойдёт завтра? – Он похлопал меня по плечу. – Но всегда можно сделать верные предположения.

– Предположение – это всего лишь предположение. Моё не хуже и не лучше твоего.

Мадог покачал головой в знак несогласия и поднял свой мешок выше.

– Я должен откланяться. – Он приподнял шляпу. – Помни, Гость знает об этом месте больше, чем ты, Молли. Слушай его. И не ссорьтесь.

Пока мы прощались, Гость сидел на земле, ловил и выпускал жуков. Теперь он с прищуром посмотрел на Мадога.

– Я остаюсь на тропе. – Он взглянул на меня и покачал головой, словно давая понять, что не отвечает за мои поступки.

– И я тоже, – пообещала я.

– Тогда всё в порядке. Удачи вам обоим, и будьте осторожны со всеми, кто встретится на вашем пути, – посоветовал нам Мадог.

В панике я бросилась за ним следом:

– Мы увидимся снова?

Мадог улыбнулся.

– О, я уверен, что это не последняя наша встреча, Молли Кловеролл. – Помахав на прощание рукой, он зашагал в направлении Порт-Ривертона.

Сокрушённо вздохнув, я сделала первый робкий шаг в Тёмных Землях. Гость последовал за мной. Не проронив ни слова, мы продолжили путь.

Сначала Тёмные Земли ничем не отличались от Мирквуда, но когда мы с Гостем углубились в них, на нас, словно упавшее облако, опустился туман. На деревьях и папоротниках поблёскивали капли влаги. Цвета исчезли, сменившись оттенками серого, скучного и тоскливого. Как будто под этой землёй тянулось нечто тёмное и, просачиваясь на поверхность, примешивалось к свету. Я не видела, что это такое, не могла потрогать, ощутить на вкус, но что-то чувствовала.

Душный влажный воздух изматывал. Ноги как будто налились свинцом, и я с неимоверным трудом переставляла их. Гость отстал и хныкал себе под нос. Выбившись из сил, я села и оперлась спиной о валун.

Гость присел на корточки рядом со мной. Не говоря ни слова, он взял палку и принялся чертить на земле волнистые фигуры.

– Ты помнишь что-нибудь о Тёмных Землях? – спросила я.

Гость не ответил. Он нашёл жука и теперь пытался заставить его взобраться на свою палку. Вряд ли он услышал мой вопрос. Я толкнула его, и он уронил палку.

– Не пугай жука, Молли.

– Я спросила тебя, что ты помнишь об этом месте. Здесь всегда так темно и сыро? Здесь живут дикие хищные животные? Они на нас нападут?

Гость наблюдал, как жук ползёт по пальцам его ног.

– Музыка. Я помню музыку. Грустную музыку. Красивую музыку. Они танцевали.

– Это они научили тебя песне, которую ты поёшь?

Гость задумчиво поморщил лоб:

– Эту песню пела мама.

– Моя мама?

– Моя мама. Не для меня. Но я слушал. – Он поднял с земли жука и осторожно взял его в ладони. – Моя мама не любит меня. Кричит, бьёт, делает больно. – Он поднял голову и посмотрел на меня. – Мама Молли кормит меня, но не любит. Ты тоже меня не любишь. – На мгновение он погрустнел, но потом улыбнулся жуку, сидящему на его большом пальце. – Жуки любят меня, Мадог любит меня.

Я посмотрела на Гостя, внимательно посмотрела на него, чего никогда раньше не делала. Он по-прежнему был сущий уродец. С этим даже не поспоришь.

Кожа бледная, рот широкий, с тонкими губами, зубы мелкие и кривые, как ряд камешков. Спутанные жёлтые волосы падали ему на глаза и висели вдоль шеи.

Но больше всего бросался в глаза его рост. Конечно, подменыш рос быстрее, чем человеческий ребёнок. Он по-прежнему был тощ и кривоног, но на вид ему было уже лет пять. Он перестал драться и кусаться. Он ел обычную еду, он плёлся за мной на двух ногах, и с каждым днём говорил всё лучше и лучше.

Я смотрела, как он играет с жуком. Каким же он был нежным! Деревенский мальчишка, скорее всего, стал бы мучить жука. Оторвал бы ему крылышки и лапки. Может даже, наступил бы на него и рассмеялся. Мне кажется, они делают это нарочно, чтобы девочки вопили от ужаса.