Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

«В открытом доступе, — подумал Джон. — "Доп. технол. рецирк. по ортогон. вект." и тому подобное. Ну да».

— Предположим, тебе все-таки удалось бы провернуть дело с зарядкой и запустить шкатулку, — сказал он. — Но ведь она не будет работать вечно. Что станет, когда в ней кончится заряд?

Найвел отвернулся.

— Не знаю, — сказал он еле слышно. — Я просто хотел еще раз увидеть…

И замолчал. Джил, обернувшись к Джону, попросила:

— Выйдем?

Джон с сомнением покачал головой, но поднялся на ноги. «В самом деле, — подумал он, — не сбежит же он из закрытой каюты». Найвел, опустив длинные руки, глядел в стену и, похоже, никуда сбегать не собирался. Да и некуда было: разве что влезть в отдушину над багажной полкой, но там и кошка бы застряла. Джил потянула Джона за рукав, и они выглянули в коридор. Пассажиры уже разошлись — кто в каюты, кто в салон — так что можно было спокойно поговорить без лишних ушей. Джил отступила к большому панорамному окну.

— Джонни, — сказала она, — слушай. Ты главный, тебе решать. Но парню-то худо совсем. Может, дадим ему это… попробовать?

— Сходить в Сомниум?

— Да. В Сомниум.

Джон засунул руки в карманы.

— То есть, вместо того чтобы везти его к дяде, отвезем в Кинки и позволим зарядить аппарат? А если та башня тоже взорвется?

— Ты ж говорил — она на пустоши. Какие-то дороги там. Старые. Людей кругом нет.

— Людей-то нет, — возразил Джон, — да только он сам может погибнуть. И что тогда Питтену скажем?

Джил опустила голову.

— Найвел — вор, — с нажимом сказал Джон. — Эгоистичный, безответственный сопляк, укравший ценную вещь. Мало того, он еще и убийцей сделался. При взрыве в Дуббинге погибли люди… — он вспомнил человека-дерево. — Холера, да там вообще такое творилось! И это его не остановило, заметь. Купил билет, поехал к следующей башне. Говоришь — дадим попробовать, повезём в Кинки. А если в Кинки ничего не получится? Тогда что — в Линс? В центр города?

Джил посмотрела на большой палец. Поднесла ко рту, скусила заусенец.

— Жалко его, — проронила она. — И девочку тоже.

— Девочку-то как раз не вернуть, — заметил Джон. — Найвел, может, и встретит её в Сомниуме живую. И будет ему счастье. Но настоящая Ширли, из этого мира, лежит сейчас мёртвая на берегу реки. Он её даже не похоронил, бросил крысам на съедение. Сбежал в Дуббинг, спёр раритет, подставил родного дядьку, устроил взрыв. Молодец, ничего не скажешь.

Джил сунула в рот другой палец.

— Ну да, — сказала она невнятно. — Всё так. Ладно, хрен с ним.

— Не грызи ногти, — велел Джон.

Джил опустила руку.

— Покурить бы, — сказала она.

— М-да, — протянул Джон. — Покуришь тут… Хотя у них, вроде, специальная комната была.

— Сходи, глянь. Я пока с ним посижу.

Джон кивнул и отправился в салон. Спросил у бармена порцию крепкого, поинтересовался насчет курительной и получил самые подробные инструкции. За бархатной занавеской в углу был устроен воздушный шлюз — стальной округлый люк с винтовым запором, после — крохотный тамбур и еще один люк. Прежде чем его открыть, полагалось дернуть за ручку, торчавшую из стены. Джон потянул ручку, тут же заложило уши: в курительной нагнетали давление, чтобы не пускать внутрь «горючий воздух». Стены и потолок в комнате были серые, асбестовые, но на устланном ковром полу стояли вокруг крохотного столика красные бархатные кресла. На столике красовались массивные зажигалки в форме маленьких пузатых дирижаблей. Тут же был знакомый стюард, тот самый, который встречал пассажиров — видимо, здесь он следил за пожарной безопасностью. Стюард при виде Джона споткнулся о ковер, уронил пепельницу, кинулся поднимать, затоптал рассыпавшиеся окурки, испачкал форменные брюки и, выпрямившись, покосился обиженно. Репейник дружелюбно ему кивнул и занял место за столиком. Прикурив, он откинулся в кресле, хлебнул из стакана и стал думать.

Значит, Найвел у нас из хорошей семьи. Привык, значит, получать все по первому требованию. Реактивы тебе? Пожалуйста. Гувернеров для занятий химией? Сколько угодно. Хочешь магией заниматься? Без проблем, у дядюшки государственная служба. Девчонка понравилась? А вот тут — извини, дядя против. Конечно, взыграло у парнишки, устроил бедному Питтену скандал. И ведь добился бы своего, но тут, можно сказать, вмешалась судьба — девчонка возьми да и погибни. Парнишка, однако, не сдался. Даже от судьбы отказа не принял: слямзил волшебное устройство и пустился во все тяжкие. Что, люди пострадали? Ах, мне так жаль, господа, так жаль. Но, поймите («Вы не понимаете») — это же моя хотелка, мое желание! Любые жертвы оправданы, если мне охота увидеть невесту живой.

А вот я, подумал Джон. Как бы на его месте себя вел? Если бы что-нибудь такое стряслось, что хоть в петлю лезь? Предположим, у меня в руках эта самая шкатулка; и есть возможность её зарядить; и в жизни наступает полный швах, и появляется шанс убежать в другой, лучший мир. Там, где не было войны, не было магических проклятых мутаций, где будет возможность спокойно жить, может, даже работать сыщиком (если поразмыслить, мне нравится работать сыщиком), где не придется вздрагивать от боли каждый раз, когда прикасаешься к живому человеку. Где Джил — нормальная девушка, а не желтоглазое чудовище с постоянно растущими клыками. Где я не ломал ребра, не терял револьвер, не ищу тысячу форинов к концу недели.

В общем, давай признаемся, Джон Репейник: ты заслуживаешь того, чтобы уйти в Сомниум. Тридцать лет мигреней, тридцать лет страха быть раскрытым и пойманным, тридцать лет одиночества… Ну, с одиночеством в последнее время полегче, конечно… Да, кстати, русалка твоя тоже нормальную жизнь заслужила. Ей-то в сто раз хуже пришлось. Короче, Джон Репейник, смотри, какая штука: пареньку сейчас можно сказать — дескать, так и быть, пустим тебя к башне зарядить раритет. Он, натурально, зарядит, а потом у него шкатулку можно отобрать и воспользоваться. И всё. Прощай, двойная жизнь ублюдка, да здравствует идеальный Сомниум. Чтобы это случилось, нам с тобой, Джон Репейник, нужно всего-то стать дерьмом. На пару часов стать, не навсегда. Соврать юному Найвелу, украсть у него пятьсот шестнадцатый, оставить сопляка мучиться до конца жизни. Ну как? Готов стать дерьмом ради счастья? Счастливым дерьмом?

— Хальдер душу мать, — проворчал Джон, щурясь от дыма. Без всякого удовольствия докурив, он вернулся в каюту. Джил смотрела в окно, Найвел лежал с закрытыми глазами. Шкатулка покоилась на столе — плоская, изящная, с тисненой зубастой птицей.

— Ну как там? — спросила Джил.

— Необычно, — сказал Джон. — Будто в батискафе сидишь.

— В чем сидишь? — не поняла Джил.

— Не важно, — буркнул Джон, уселся за стол и тоже принялся смотреть в окно. Внизу было море, дирижабль летел над проливом. Воду рябил бриз, крошечные волны блестели под солнцем, как рыбья чешуя.