Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

Боль была ужасающей — словно взорвался в центре черепа пузырь с «приканским огнем». Джон запрокинулся, пламя фонаря в глазах описало крутую дугу и померкло, а затем сыщик внезапно обнаружил, что голова его удобно лежит на чем-то мягком, и какие-то лёгкие нити щекочут переносицу. Он открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд. Над ним было лицо Джил, очень мрачное и чуть одутловатое, какое всегда бывает, если человек смотрит вниз. Русалка отвела за ухо свисавшую, щекотную прядь, и Джон осознал, что затылок его устроен у Джил на коленях. Репейник попробовал сесть, но боль взорвалась опять, и он, сипло застонав, обмяк.

Это было невероятно, это не укладывалось в голове, но факт оставался фактом: лежащий на полу, парализованный, избитый Олмонд был счастлив. Запредельно, нечеловечески счастлив. Ему хотелось одновременно смеяться, петь и танцевать, а ещё — сделать что-нибудь хорошее, правильное. Например, заняться любовью с женщиной, или убить человека, или написать стихотворение, или посадить цветы. Примерно в таком порядке. Олмонд был весь одна ликующая эмоция, и отдача от этой эмоции была сильней всего, что Джон испытывал в жизни. Больней всего, что он испытывал. «Вот ты какой, валлитинар, — подумал Репейник. — Ну и дрянь».

— Ты чего? — спросила девушка.

— А чего?

— А то, что в обморок хлопнулся. Всё нормально?

Джон помассировал виски.

— Сейчас будет нормально… Долго я?..

— Минут пять, — проворчала Джил. — Уж думала — опять на себе потащу. Что стряслось-то?

Джон напрягся и осторожно сел. Облизнул губы сухим языком:

— Он… В общем, прочесть его не получится. И трогать его мне тоже нельзя.

Боль все ещё была невыносимой, но, по крайней мере, не лопалась в голове наподобие гранаты, а только пульсировала от виска к виску. Джил встала и подошла к Олмонду.

— Придется, значит, мне с ним управляться, — заключила она. Олмонд издал слабый хрип. Джил снова от души зарядила ему по рёбрам, взяла за шиворот и сделала несколько шагов к двери, волоча па-лотрашти за собой по полу. Джон вдруг услышал какой-то далёкий ритмичный звук, вроде бы раздававшийся снаружи. Звук с каждой секундой становился громче. Это был топот.

— Погоди, — сказал Джон. — Я что-то…

Дверь распахнулась от страшного удара и криво повисла на одной петле. Вбежали с улицы люди — двое, четверо, много. У всех были знакомые по гравюрам лица — Джон сразу узнал Дементия Маковку, Картера и, кажется, Клейна. Джил замерла на месте. «Марьянник, — подумал Джон с тающей надеждой, — марьянник ещё действует, ещё должен, наверное…» Маковка, который стоял ближе всех, сощурился на Джил, поднял руку с жезлом и прицелился в грудь русалке.

Джон отчаянным взмахом руки опрокинул фонарь. В наступившей темноте полетели через весь склад шипящие цветные молнии разрядов — сразу несколько, из разных жезлов. Били низко, веером. Разряды на миг высвечивали огромное помещение, и Джон силился разглядеть в мятущихся тенях Джил, но не мог. «Сюда», — услышал он сквозь шипение молний голос русалки. Обернувшись, Репейник пополз под разрядами туда, где на полу лежала тёмная груда. Оказавшись ближе, разглядел: Джил, свернувшись в комок, прячется за телом Олмонда. Джон подобрался к ней — разряды поднимали дыбом волосы, в воздухе пахло свежестью — лёг рядом, вжимаясь в пол. Тут же ощутил под собой нечто твёрдое, мелкое. Телепорты?.. Он схватился за карман. И правда, устройства были при нём. Но якорь, якорь! Он стиснул зубы. Чего стоило взять с собой еще один грёбаный листик? Знал ведь, куда шел!

— Пропали мы, — выдохнула Джил. — Джонни, пропали…

Молния ударила совсем рядом. Потом снова. Па-лотрашти стали расходиться полукольцом, окружая сыщиков — нашли. Джон вытянул револьвер, выстрелил три раза по тем, кто был ближе. Атакующие попадали: кто-то от пуль, кто-то из соображений безопасности. Затем опять ударили разряды — уже прицельно. Молния вышибла искры из пола рядом с Джоном. Сыщик в отчаянии принялся шарить по складкам куртки. В боковом кармане под руку попалась цветочная труха: загубленная веточка марьянника. Разряды хлестали по полу, один, кажется, попал в Олмонда, потому что тот дернулся всем телом. «Будь что будет, — решился Джон. — Тем более что хуже уже некуда…»

Он выстрелил ещё трижды, вслепую — просто чтобы нападающие на несколько секунд затихли. Сжал в кулаке вместе с шаром раскрошенные лепестки. «Цветы, — бестолково подумал, — туда, где росли цветы. Могилка безымянная…» Джон стиснул телепорт, в ладонь вонзились медные иглы. Воздух занялся лиловым пламенем, но пламя тут же раздалось в стороны, выгнулось гудящим пузырём, в центре которого оказались сыщики — и лежащий без движения Олмонд. Голова закружилась, тело потеряло вес. Джон обнаружил, что они, все трое, парят в воздухе. Он обнял Джил свободной рукой, и девушка спрятала лицо у него на груди: на пламя было больно смотреть. Сфера перемещения на самом деле не была идеальным шаром, она постоянно меняла форму, пульсировала, трепетала, словно они были внутри гигантской огненной медузы. Так прошло несколько бесконечно долгих секунд, и Репейник уже окончательно уверился, что телепорт без якоря забросил их в какую-то неведомую бездну, но тут пламя исчезло, и они свалились прямо в густую траву.

Джон, кряхтя, поднялся на ноги и огляделся. Вокруг была тихая ночь. Высоко в небе висел серебряный форин луны, слабый ветерок ерошил волосы, шелестел травой. Пахло речной сыростью. Магический шарик перенес их в центр небольшого луга, с одной стороны полого спускавшегося к реке, а с другой враставшего в темную рощу. У самой рощи белел в лунном свете старинный храм Хальдер Прекрасной — массивное, приземистое сооружение с обломанным зарядным шпилем на крыше. Здесь и там на лугу лежали тёмные круглые камни. Под ногами хрустело — сфера перемещения вырвала пласт бетона из складского пола. Джон брезгливо переступил на чистое место и с наслаждением вдохнул сладкий после вонючего склада воздух, чувствуя как боль в голове бьётся все тише, все глуше. Он вдруг осознал, что до сих пор сжимает в руке то, что осталось от телепорта. Джон поднес ладонь к глазам: шарик, выполнив свою работу, рассыпался в прах, и Джону осталась только налипшая на руку серая пыль. Сверчки, примолкшие было после вторжения незваных гостей, один за другим ожили и стали скрипуче перекрикиваться, но тут вскочила на ноги Джил.

— Вырвались! Выр-ва-лись! — закричала она и, танцуя, сделала круг вокруг Репейника, а потом подпрыгнула и чмокнула сыщика в щеку. Сверчки перепуганно затихли.

— У тебя телепорт был, да? — спросила она, приплясывая. Глаза русалки горели. Джон кивнул:

— В кармане марьянник остался, пришлось на него якорь взять. Ты же здесь цветы рвала?