Илана Мьер - Последняя песнь до темноты

— Даже мы не можем помешать придворному поэту, Нед. Его власть абсолютна.

— А Райен Амаристот? Где он?

Его отец пронзил его взглядом.

— Ты не слышал? Никон Геррард обнаружил, что Дариен Элдемур был замечен в Динмаре на севере с бежавшей сестрой Райна. Лорд Амаристот уехал до ареста.

Динмар. Если Рианна услышала, что Дариен Элдемур там, может, туда и отправилась. Зависело от того, сколько ей поведал лорд Амаристот.

Он ухаживал за ней. Разве в таких ситуациях мужчина не раскрывает все?

* * *

Марилла сразу поняла, когда он пришел, что что-то не так.

— Что такое? — резко спросила она.

Было сложно смотреть ей в глаза, но он поднял голову и увидел, что ее взгляд тяжелый и стеклянный. Это не успокоило его.

— Я говорил, что покину город, — сказал он. — Думаю, ты знаешь, почему мне нужно уходить.

— Я слышала, девочка сбежала, — она пожала плечами. — Но куда ты пойдешь?

— Ты и это знаешь, — он не был уверен. Хоть они не говорили о Марлене — он был незримой угрозой — Нед не забывал, чьей была Марилла.

Ему показалось, что ее губы опустились.

— Ты такой умный, — сказала она. — Значит, Динмар.

— Наверное.

— Она могла поехать не туда.

— Знаю, — сказал Нед. Впервые он был нежен с ней, он взял ее за руку. — Ты всегда будешь что-то значить для меня.

Она улыбнулась и изящно убрала руку.

— Тогда ты еще больший дурак.

— Верно, — он встал. Слов больше не было, времени оставалось мало. Он хотел злиться на Рианну за побег в мир, что был опаснее, чем она знала. Но он не злился. Нед покинул дом, что был его одержимостью, что так изменил его. Он не знал, будет ли печаль с ним все время, пока он будет далеко.

ГЛАВА 20

Марлен проснулся от солнца и тьмы фигуры посреди него. Он со стоном поднял голову со стола, и голос снова вмешался в его мысли.

— Что такое, Марилла? — сказал он. Его глаза привыкли, и ее лицо уже не казалось черным на фоне солнца. Ее кудри задели его лицо, она склонилась, ее ногти были холодными и гладкими у его щеки, как когти. Он пришел в себя, понял кое-что еще. — И где ты была? — она могла хоть притвориться, что любит его, если хотела его щедрость.

Марилла задела его лоб губами.

— В разных местах. И тебе нужно идти, если не хочешь пропустить важные события.

Он покачал головой. Его разум едва поспевал за телом, воспоминания хлынули в него.

— Ты знаешь, что произошло?

— Версию с улиц, — сказал Марилла. — Заявление и сообщение о публичных похоронах. И ты не знаешь.

— Похороны?

— Для Хассена Стира, — сказала Марилла. — Дариен Элдемур убил его.

Марлен вскочил на ноги.

— Покажи заявление.

— Оно на площади, — сказала Марилла. Ее поднятая голова и развевающиеся юбки придавали ей величавый вид, пока она шла к двери. — Иди и посмотри.

Ему пришлось следовать за ней, хотя ему не нравилось, что она не могла просто сказать ему, что там было. Она хотела больше камней? Он долго держал ее рядом? Он сжал кулаки, ярость и желание поднялись вместе. И он понял, что играл по ее правилам. Она хорошо его обучила. Гнев пропал. Если она будет вызывать у него разу гнев и похоть, то виноват лишь он. И какая разница? Может, она испортила его, но он был с изъянами изначально, металл был уже поврежден.

Заявление висело на вратах замка. Там говорилось, что обнаружено тело Хассена Стира. Он был зарезан ножом по горлу. Крови не нашли, значит, Дариен Элдемур убил его ради темнейшей старой магии: гадания на крови.

Гадание на крови. Марлен застыл на миг, голова кружилась. Он читал об этом. Это умели редкие, обычно с кровью зверей. Некоторые — со своей кровью. Убийство другого человека — или смертного, как было в книге — было темнейшим поступком, каравшимся смертью. Он думал, это легенда. Как и остальное. Он считал все легендой.

Он продолжил читать. Похороны Хассена назначили на сегодня, корона видела в нм жертву террора. Награду за поимку Дариена Элдемура, живым или мертвым, удвоили.

Много мыслей толкалось в голове Марлена. Никто не думал о гадании на крови, пока Никон Геррард не вынес это на обозрение сегодня. Он сделал Дариена Элдемура монстром — с понятной целью — и рассказал обществу о жутком ритуале. Марлен не знал, в чем выгода от последнего.

Он подумал о реакции Пиета Абарды на вопросы о чарах. Он говорил, это держит их в узде. Даже ему придется задуматься, ведь был шанс, что вырвались настоящие чары.

Марлен отвернулся от Мариллы и пошел домой. Ему нужно было думать. Она не пошла за ним и не окликнула.

Марлен в своих мыслях скрылся от солнца в доме. Хотя он еще не поел, он налил бокал вина. Отец говорил, причину можно понять из последствий.

Последствия будут двойными. Первое было просто: искатели поймут, как грязен поступок Дариена Элдемура, их самих посчитают потенциальными убийцами. Они все же заявляли, что следуют за Дариеном в поисках чар древних дней. Они задумаются, как далеко зашли за ним, и какие чары воскресили? Могло дойти до того, что люди начнут просить у короны защиты от этих преступников. Корона будет этому рада.

А второе… гадание на крови ведь было упомянуто не зря? Убийство Дариеном друга уже отвернуло бы людей от него, от искателей, что следовали за ним. Но упоминание давно забытой техники было риском. Никон Геррард должен был знать это.

Марлен заерзал на стуле. Его будут ждать на похоронах. Ему нужно было помыться, побриться, и чтобы слуга вычистил его одежду. Пока он думал об этом, он отвлекался от Хассена Стира, без крови и с раной на горле.

— Марлен, — Марилла вдруг вернулась.

Он с трудом поднял голову.

— Что такое?

Она говорила, как всегда, без эмоций, но приблизилась удивительно быстро. Она обошла его, чтобы он посмотрел на нее, ей в глаза.

— Я уловила слухи, — сказала она. — Что Красная смерть на юге. В Сарманке. Что к зиме она дойдет до Тамриллина.

— Красная смерть? — Марлен покачал головой. — Это не легенда?

— Говорят, гадание на крови приносит Красную смерть, — сказала Марилла. — И что это Дариен.

ГЛАВА 21

Белизна окутала их лодку на неподвижном зеркале бухты. Туман рос с рассвета, холод покрывалом висел в воздухе. Слышно было лишь плеск весел в белой воде, движущейся со вспышками серебра и зелени.

Лин сидела у носа, смотрела на туман. Ее темные волосы завивались у шеи. Тонкая морщина была на ее лбу, словно она боролась с чем-то в голове. Она была в темном плаще, лицо над ним казалось луной в ночи.

Дариен отвел взгляд. Он не хотел смотреть на нее, хотя у него осталась только она.

Гребец молчал, не в его профессии было общаться. Его семья жила на берегу со времен первых королей, и старшие сыновья все время исполняли священный долг по переправе поэтов через залив.

Дариен помнил, как они с Марленом по утрам выбирались в Динмар ради женщин и выпивки, возвращались на пароме, громко пели, порой были ужасно пьяными. Иногда с ними были другие ученики, как и Хассен Стир и Пиет Абарда. Пиет к концу всегда злился, клялся, что больше с ними не пойдет. Обычно это было из-за оскорблений от Марлена. Марлен и Дариен устраивались в лодке и пели, шутили, хвалились достижениями, пока другие поэты с завистью смеялись, а Пиет горбился и дулся. На острове мастера ругали их за непослушание, наказывали, и они неделю ужинали печеньем и кореньями.