Евгений Прядеев - Винни Пух

– Гораздо хуже, если сам начальник тварь, – ответил я. – А твоего Стеблова могли элементарно навязать. Не знаешь, что ли, как это в конторе делается?

– Знаю, – согласился Мирон и тут же упрямо тряхнул головой. – Но сути это не меняет. Где он?

А телефоны Эдика по-прежнему молчали, что наводило на крайне нехорошие мысли и заставляло переживать уже не только за свою судьбу, но и за Светку с Алиской. Блин, втравил девчонок в историю! Вот еще одна причина, почему заводить отношения вредно. Мирона тоже вон подставил, возится со мной, как с маленьким, а наверняка не меньше меня за Наташку переживает, просто молчит, никак не проявляет своих эмоций.

– Андрюха, ты живой? – Отвлек меня от мыслей голос напарника. – Мы едем?

Едем, конечно, куда же мы денемся.

За руль сел опять Мирон, а я попытался улечься на заднем сиденье. Оно вроде как уже подсохло от моей крови, да и за внешний вид сейчас я не особенно переживал. Мне опять было плохо – болел живот и кружилась голова. Пытаясь успокоить летающие перед глазами звездочки, я незаметно отключился.

– Андрей, – сознание вернулось от легких похлопываний по щекам. С трудом осознав, где я и что происходит, я вылез из автомобиля и понял, что уже давно рассвело, и мы стоим на пыльной обочине трассы.

– Долго я в отключке валялся? – хрипло спросил я, прислушиваясь к внутренним ощущениям и пытаясь размять спину.

– Прилично, – развел руками Мирон. – Время к полудню, и мы почти приехали.

– И что, нас ни разу гайцы не тормозили? – удивился я. – Никогда не думал, что так просто через половину страны проехать.

– Ездить надо аккуратно, – улыбнулся мой напарник. – Один раз останавливали, но я отбрехался. Сказал, что в больницу тебя везу, поэтому и отпустили без претензий.

– Повезло, – покачал я головой. – Обычно, как не надо, так у каждого столба палочкой машут.

– Такое ощущение, что ты много ездишь, – скривился Мирон. – У тебя и машины то нет.

– Потому и продал, что тормозили часто, – развел я руками. – Ладно, потом обсудим, какой ты классный водитель. Чего остановились тогда?

– Другу звони своему, – пожал плечами Мироха. – Поинтересуйся, куда нам ехать-то надо? А вообще, у меня санитарная остановка.

С этими словами Мирон спустился с трассы в кювет для удобрения обочины, а я полез в рюкзак за телефоном.

– Слушаю тебя, Андрюх, – отозвался Мерзкий практически после первого гудка. – Добрался?

– Здоро́во, – расплылся я в улыбке. Почему-то при разговоре с Максимом у меня появилась уверенность, что совсем скоро все наладится. – Мы недалеко от «Золотого моста». Куда нам?

– Вас встретят, – мгновенно отозвался Мерзкий. – Сейчас вышлю машину вам навстречу. Вам нужен указатель на Ахты, у него свернете…

Инструкции были предельно понятными, поэтому уже буквально через полчаса я увидел уазик, пыливший нам навстречу. Молодой, буквально лет двадцати пяти прапорщик с суровым лицом очень вежливо попросил наши паспорта, никак не отреагировав на наш внешний вид и состояние Хонды, а потом, убедившись, что мы именно те, кто ему нужен, сопроводил нас на заставу.

Мерзкий проявил уважение и вышел встречать нас к воротам. Именно глядя на таких людей, вспоминаешь фразу, что время над ним не властно. Несмотря на майорские погоны, он совсем не изменился с института. Так и казалось, что сейчас сдвинет набекрень свою фуражку, обнажив короткие черные волосы, и отмочит один из своих фирменных приколов.

Мой однокашник был по-прежнему строен и свеж, что при росте чуть больше метр восемьдесят придавало ему сходство с лейтенантами царской армии из старых фильмов. А учитывая, что камуфляж сидел на нем как влитой, больше походя на вторую кожу, все девушки с окрестных аулов должны были держать его фотографию под подушкой. На лице Мерзкого я увидел его знаменитую улыбку, об исчезновении которой мечтало не одно поколение старших начальников.

– Вооот, – с удовлетворением констатировал он, глядя, как я буквально выползаю из автомобиля. – Винни, я тебе всегда говорил, что разгульная жизнь на гражданке до добра не доведет. Посмотри, до чего ты себя довел.

– Я тоже очень рад тебя видеть, – прохрипел я, пожимая его руку. – Обниматься не будем, я как-то не особо чистый. Познакомься, это мой друг – Мирон.

Мужчины обменялись рукопожатиями, внимательно разглядывая друг друга. Может, я, конечно, и ошибаюсь, но мне кажется, что они подружатся. Бывает такое, что встретишь человека и с первой секунды понимаешь, твой он или нет. Кто-то сразу симпатичен, а кто-то, наоборот, неприятен. Объяснить этот феномен сложно, но он есть и не признавать его глупо.

– Так, пойдемте ко мне на квартиру, – предложил Максим. – Кому-то явно стоит привести себя в порядок.

Предложение было, как нельзя, кстати. Наше появление на заставе вызвало всеобщее любопытство. Толпы зевак, конечно же, не наблюдалось, но это же все-таки погранзастава. Уже через десять минут все будут знать все, что только возможно, в том числе и то, что мы сами позабыли.

Дом офицерского состава, стоявший прямо на территории городка заставы, оказался небольшим, но очень уютным. Мерзкому как начальнику полагалась просторная двухкомнатная квартира, обставленная казенной мебелью. Из вещей хозяина выделялись разве только огромный двухметровый телевизор и небольшая коллекция клинков местного изготовления.

– Чай, кофе? Или сразу коньяк? – гостеприимно предложил Максим, но я попросил только полотенце. К тому моменту, как я вышел из ванной комнаты, эти двое уже сидели с кружками вокруг стола на кухне и азартно обсуждали каких-то общих знакомых. Я ж говорил, что они споются.

– Андрюха, что ж ты сразу не сказал, что он! – вскричал Мирон, стоило мне появиться в дверях.

– Кто он? – не сразу сообразил я, продолжая сушить волосы полотенцем.

– Я все думаю, откуда мне его прозвище знакомо, – продолжал веселиться Мирон. – Это же он герой анекдота про дебила и полковника.

– Почему анекдота? – возмутился Мерзкий. – Это реальная история.

– Абсолютно реальная, – кивнул я. – И да, это он, на что-то подобное больше никто не способен.

Байка, про которую вспомнил мой напарник, выросла из банальной ситуации на учениях, которая быстро разнеслась по всей границе. Один не в меру ретивый полковник вызвал из строя тогда еще курсанта пятого курса Мерзликина и горя от возмущения прорычал ему прямо в лицо:

– Товарищ курсант! Мне кажется, что один из нас дебил!

– Так точно! – бодро отрапортовал Мерзкий. – Это не я, товарищ полковник!

Дальше версии финала в устах рассказчиков расходятся, но я-то все видел своими глазами и могу ответственно утверждать, что полковник побагровел от возмущения и поначалу явно прикидывал размеры ямы, в которой стоит закопать этого чересчур острого на язык молодого человека. Но от убийства с последующим расчленением полковника что-то удержало, и в тот раз Мерзкий все-таки остался жив. А история об умном курсанте превратилась в легенду и пошла гулять в народ.