Трейси Нейткотт - Остров Серых Волков (ЛП)

— Нет. — Мне бы очень этого хотелось, учитывая, что мы находимся у входа в пещеру, которая, если мы не будем осторожны, может поглотить нас целиком.

— Он спросил класс, что нам нужно, чтобы выжить. Затем обратился к девушке, которая сказала: «Еда и вода». И позвал мальчика, который сказал: «Огонь и кров». А когда подошел ко мне, я сказала: «Надежда и любовь». — Она делает паузу и переводит взгляд на меня. — Я сказала ему, что надежда дает тебе волю к выживанию, а любовь делает выживание достойным этого. Он сказал, что я слишком мечтательна.

Тени поглощают солнечный свет, когда мы продвигаемся дальше в пещеру, и мое тело уже достаточно устало, чтобы поверить, что мы прошли наш путь в ночное время. Что-то хрустит под ногами, хрупкое, как старые кости.

— Тогда у меня были друзья. Это было как раз перед тем, как я начала брать плату за свою компанию, и они перестали просить меня тусоваться, потому что им всегда было нужно только мое присутствие. В тот день я случайно услышала, как они говорили, что рейнджер был прав. Я была слишком счастлива. Слишком кроткая, тонкая и мечтательная. Они находили это забавным, потому что я не сплю. — Анна спотыкается о камень и хватает меня за руку, чтобы не упасть. Я крепко сжимаю ее. Даже когда она больше не качается, я по-прежнему ее не отпускаю. — Я помню, как сидела за этими двумя девушками-близняшками, а та, что пониже, наклонилась к высокой: «Представьте себе, что вы застряли в глуши вместе с Анной Ленсинг.» Я помню, как та, что повыше, наклонилась к коротышке. Я помню это, потому что она сказала самое приятное, что кто-либо когда-либо говорил обо мне: «Я лучше останусь наедине с ней и ее надеждой, чем со всеми остальными. "

— Доказательство того, что я была умным ребенком, — говорю я, но имею в виду совсем другое. Я должна была поговорить с ней, должна была стать ее другом. Не надо было позволять словам Сейди так много значить.

Мы огибаем низко висящий каскад сталагмитов. Вода стекает с кончиков и лужицами ложится на землю. С другой стороны воздух затхлый, с легким запахом смерти.

— Руби!

Я иду на голос Анны. Мой фонарь освещает ее сгорбленную фигуру перед плоским камнем. Она откидывается назад, и вырезанный квадратный символ становится поразительно черным в ярком луче. Мысленно я использую его острие, чтобы нарисовать нашу звезду.

Мы нашли следующую подсказку.

ГЛАВА 34: РУБИ

Будь осторожен, друг мой,

Не дай себя ты сбить,

Стал ручеёк потоком –

Он может и убить.

Мы возвращаемся и видим, что Эллиот стоит на каменной плите, освещенный, как Бог. Луч света, льющийся из трещины в потолке, покрыт пылью и мутен, как вуаль, отделяющая Эллиота от всех нас. Совсем как Торн, думаю я, хотя думаю это в основном с нежностью.

— Уже поймал звезду, Эллиот?

Его взгляд пересекается с моим, но быстро возвращается к щели в камнях наверху. Ямочки на его щеках становятся розовыми и красными.

— До вечера не узнаю.

Анна бросает на меня взгляд, говорящий, что пора положить конец его смущению, и я так и делаю. Взбираюсь на камень, ноги дрожат, когда я взбираюсь. Он делает вид, что не замечает меня, но когда выгибает шею назад, то сглатывает. Я кладу свою руку в его ладонь.

— Я думала, ты хочешь быть тем, кто открыл звезду. Вот почему… раньше.

— Это что, извинение?

— Да?

Он сдерживает улыбку.

— Это было действительно ужасно.

Я смущенно говорю:

— Мне еще никогда не приходилось извиняться ни перед кем, кроме Сейди!

ллиот придвигается ближе. Наши плечи соприкасаются.

— Это потому, что ты никогда ни с кем не разговаривала.

— Держу пари, ты хорошо умеешь извиняться, — говорю я.

— Потому что представители власти постоянно просят меня о репарации?

Я закатываю глаза.

— Люди, которые используют такие термины, как представитель власти и репарация, как правило, не являются теми людьми, которых представители власти просят сделать репарации. Просто чтобы ты знал.

— О Боже, — простонал Чарли. — Это будет продолжаться вечно. Либо поцелуй, либо давай исследуем пещеру.

Мое лицо становится таким же красным, как и у Эллиота. Он спрыгивает с камня и бьет Чарли по бицепсу.

— Ты очень хороший друг.

Чарли протягивает руку Анне.

— Помассируй меня, Анна Банана. Мне нужна вся сила, если я хочу найти звезду раньше моего врага, Эллиота.

— Никому не нужны никакие силы, чтобы найти её. Мы с Руби уже это сделали.

— Ты должна идти первой, — говорит Эллиот, закидывая рюкзак на плечо. — Это лучше, чем твои извинения.

— Пошли Анну, она же лилипутка.

— Во мне пять футов роста, Габриэль. И я все еще здесь. — Она свирепо смотрит на него, а потом садится на землю. Щель между стеной пещеры и камнем с разрезанным квадратом выглядит еще меньше рядом с ее неуклюжим рюкзаком. Анна протискивается между камнями, застревая плечами. Она пытается выкрутиться, чтобы мы могли снять рюкзак, который забыла снять, но девушка едва может пошевелиться. — Подтолкните меня, ребята.

Взгляд Гейба скользит по заднице Анны. Он резко поворачивается ко мне лицом.

— А что толку, если Руби не хочет говорить правду?

Чарли опускается на колени позади Анны.

— Дело в том, что нам предстоит исследовать крутой туннель.

— Не торопитесь, — голос Анны приглушенно доносится из глубины пещеры. — Я уверена, что в этом черном, как смоль, туннеле нет ни змей, ни других существ.

— Змеи? — настороженно спрашивает Чарли. — Ты ничего не говорил о змеях, Эллиот.

Анна дико брыкается.

— Толкни меня, или я убью тебя, Чарльз Ким.

Это происходит очень медленно. Чарли проталкивает ее, а мы с Эллиотом прихлопываем верх ее рюкзака. Анна ползет вперед на животе, а Гейб попеременно то пялится на ноги девушки, то смотрит на пол пещеры с виноватым выражением лица. Тело Анны исчезает в дыре, потом исчезают и ноги.

Мальчики и я толпимся вокруг отверстия.

— Анна? — Гейб просунул голову в дыру. — Ты все еще жива там, внутри?

В щель просовывается маленькая рука. Попадает Гейбу в глаз.

— Фонарик.

Я бросаю ей свой. Он исчезает в дыре.

— Попасть внутрь — самое трудное! — слышится из глубины туннеля. — Она расширяется через несколько футов. Здесь тесно, но я могу стоять.

— Это все равно, что сидеть с нами, — говорит Гейб.

— Я все слышу! — Ее голова появляется у входа в туннель, ослепляя нас светом. — Было бы проще всего, если бы вы не протискивались сюда со своими рюкзаками.

Гейб хмурится.

— Мы не можем оставить здесь мой рюкзак. Там вся еда.

— Должно быть, Бог сделал тебя таким красивым, чтобы искупить глупость, — говорит Анна. — Просунь рюкзак перед собой.

Гейб стряхивает с плеч рюкзак. Пинает его через отверстие. Потом сам пролезает в трещину, изгибаясь в талии, чтобы прошли плечи. Его слова заглушает каменная стена, когда он спрашивает: