Lutea - Дети войны [СИ]

— Наша последняя облава дала хороший результат, — чопорно сообщил герр Крауч. — Нам удалось выявить и обезвредить группу из шестнадцати преступников, из которых, к вашему сведению, семеро были оборотнями, — он приложился к стакану воды с лимоном, а затем сообщил: — Поэтому я завтра и встречаюсь с министром Дженкинс — теперь у меня есть на руках факты, подкрепляющие моё требование ужесточить политику в отношении оборотней!

— Как вы предлагаете ужесточить её, мистер Крауч? — заинтересовался Фридрих. Уже сейчас в Британии существовали едва ли не самые строгие в Европе законы относительно оборотней и великанов, и их ужесточение могло стать любопытным прецедентом.

— Обязательное ношение на одежде опознавательных знаков, проверки сотрудников Министерства раз в триместр, разрешение на поселение лишь в строго отведённых локациях, за нападение на человека — десять лет Азкабана, — ответил Крауч, и глаза его предвкушающе загорелись.

Фридрих и Фадж переглянулись.

— Драконовы меры, Барти, — проговорил герр Фадж, промокнув лоб накрахмаленным белым платком. — Не озлобит ли их это ещё больше?

Герр Крауч отставил стакан и, пригладив и без того ровно лежащие волосы, грозно выпрямился на стуле.

— В таком случае, они сами дадут нам повод перейти к более радикальным действиям.

За столом повисла тишина. Фридрих нейтрально наблюдал, подмечая, как горит идеей герр Крауч; как страшится столь жёстких мер герр Фадж; как глубоко плевать фрау Фадж на происходящее, платья дам за соседними столиками занимали её куда больше; с каким страхом смотрит на мужа фрау Крауч. Лицо Арабеллы не выражало ничего.

Вернулся официант, а вместе с ним ещё двое — подошло время основных блюд. Оценив первоклассный аромат баранины в мятном соусе, Фридрих между тем не торопился к ней приступать. Мысли портили аппетит. Крауч настолько самонадеян и верит в собственный успех, что позволяет себе громко заявлять о подобном плане в присутствии его, Фридриха, представителя международного магического сообщества? Геноцид — а именно его Крауч собирается предложить министру Дженкинс — никогда не поощрялся Конфедерацией. Крауч считает ситуацию в стране настолько экстремальной, что без крайних мер не обойтись?..

— И всё-таки, мистер Крауч, возвращаясь к первоначальной теме. Удалось ли вам захватить кого-нибудь из Пожирателей Смерти? — произнесла Арабелла.

Герр Крауч, уже почти донёсший до рта вилку с куском митлоуфа, замер.

— Как и сказал, мадам, мы схватили шестнадцать только на этой неделе, — ответил он и принялся жевать.

— Вероятно, вы поняли меня превратно, — не отступила Арабелла. — Я имела в виду высшие чины армии Волан-де-Морта, так называемый Ближний круг.

— Мы знаем мало о его составе, — пошевелив идеально ровными усами, признал герр Крауч. — Личности этих людей не так-то просто раскрыть, мадам.

Арабелла сузила глаза, но промолчала. Легко наклонив голову, принимая ответ герра Крауча, она вернулась к лососю.

Официант подошёл, чтобы проверить, всё ли в порядке, и фрау Фадж не преминула выразить удивление тем, что при приготовлении её оленьего стейка не был использован шафран. Пока она говорила, Фридрих сделал официанту знак вновь наполнить бокалы себе и супруге, на что в ответ получил короткий кивок — если бы фрау Фадж заметила, что прислужник уделяет внимание кому-то кроме неё, лекция затянулась бы на дольше. А так всего спустя три минуты юноша удалился в сторону кухни. Улыбка официанта была точно приклеенная.

Дальнейший застольный разговор мало чем отличался от любого другого в обществе чиновников любого Министерства магии на планете. Фридрих, наученный опытом, вежливо поддерживал его. Арабелла была втянута фрау Крауч в обсуждение Парижа, но было видно, что она скучает — светские обязанности никогда не доставляли ей удовольствия, это Фридрих знал. А потому после ужина, когда Винтерхальтеры простились с сотрапезниками и вернулись в свой гостиничный номер, серьёзно сказал жене:

— Вам следует научиться притворству, Арабелла. От вас презрением разит за милю — это вовсе не помогает мне в переговорах.

— Разве это переговоры? — возразила она, усаживаясь на мягкую софу перед камином. Тот красиво горел, но тепла не давал — августовский вечер выдался душным. Ночью быть грозе. — Не думаю, что этим людям есть, что дать вам.

Фридрих глубоко вздохнул. Взяв бокал с коньяком, вновь оставленном на журнальном столике, он собрался было сесть в кресло. Передумал, опустился на софу рядом с женой.

— От них мне нужна была информация. Ни Крауч, ни Фадж не идиоты, чтобы выдавать её всю, но общие черты можно уловить. Про оборотней же, как я предполагаю, Крауч заговорил неспроста. Он знает, кто мой отец… — Фридрих дёрнул щекой, — кто я.

— Вы — чиновник Министерства на невысокой должности, — сказала Арабелла, неодобрительно посмотрев на стакан в его руке. Впрочем, на этот раз испарять не рискнула. — Так что, на мой взгляд, вы были правы в первой формулировке: Крауч знает, кто ваш отец.

Фридрих отвернулся и, уставившись в огонь, отхлебнул коньяка. Злость на эту женщину вновь поднялась в нём удушливой волной, и чтобы не ответить резкостью, пришлось крепко сжать подлокотник и сосредоточиться на напитке.

Но Арабелла и не думала замолкать.

— Я никогда не могла понять, — продолжала она холодно и безапелляционно, — как вам гордость позволяет быть на такой должности. Помощник директора департамента, — Арабелла поморщилась. — К этому времени вы могли бы стать во главе одного из отделов…

— И стал бы, — прервал её Фридрих, всё ещё избегая смотреть на жену. — Американского, если быть точным. Герр Кестенхольц прочил мне такую возможность несколько лет назад. Предлагал перевод.

Арабелла широко распахнула глаза.

— И вы отказались?

— Потому что в карьерной гонке нет смысла, — ответил Фридрих, — когда ты по праву рождения стоишь выше начальника любого отдела или департамента. Ястреб не соревнуется с голубями, — он сделал ещё глоток и иронично улыбнулся огню. — Впрочем, скорее всего, никто бы и не осмелился соревноваться со мной. А восходить по карьерной лестнице, когда никто даже не пытается свалить тебя вниз, чрезвычайно скучно.

Фридрих провёл рукой по лбу, волосам, затылку, не прекращая бездумно кружить коньяк в бокале. Какие смешные отговорки, однако, он выдумал. И главное, зачем? Он ведь хочет научиться доверять этой женщине — действительно хочет, потому что это выгодно в перспективе. И она сама хочет того же. Вот только, слишком резкая в суждениях, сумеет ли понять?..

— Но покидать свою должность я не хочу и по другой причине, — тихо сказал он, играя с бокалом. — Я многое приобрёл на ней: навыки, знания, контакты. А также… — он замолчал на момент, борясь с самим собою. — Также я приобрёл человека, мнением которого действительно дорожу. Дорожу разговорами с ним и вниманием. Дорожу как наставником… почти отцом.