Моника Пиц - Невидимый город

Лина встряхнулась. В чем заключается ее задача? Куда бы она ни смотрела, везде стояли стопки голограммных книг. Все эти люди, с которыми судьба обошлась скверно, говорили с ней. Она слышала крики, плач, сердитые голоса, причитания. Голова ее грозила лопнуть, несчастье валилось на нее со всех сторон. Словно телевизор одновременно показывал все каналы.

– К этому привыкаешь, – сказал Ксавьер. – Через пару недель они заткнутся.

– С чего начать? – беспомощно спросила она.

– Тебе решать, – коротко сказал он.

Данте демонстративно посмотрел в другую сторону. Лина не могла винить его в том, что он не хотел поддерживать ее. Она одна виновата в том, что они оба оказались в этом затруднительном положении.

Инстинктивно она схватила книгу, из которой тихо звучала фортепианная музыка. Две тощие балерины со славными пучками, в пачках и с победоносными улыбками выступили ей навстречу голубоватыми мерцающими голограммами. Катерина и Анна. Лучшие подруги, как она и Бобби.

– Дело 1997 года, – удивилась она.

– А что делать? Мы безнадежно перегружены, – произнес Ксавьер, устраиваясь поудобнее в своем кресле с подголовником. Данте уравновешивал внушительную стопку голограммных книг на своем рабочем месте. Никто из них, казалось, больше не обращал на нее внимания.

Лина углубилась в свое дело. Путешественники во времени спасли Катерину от смертельной болезни. Через месяц во время езды на велосипеде ей в рот залетела пчела. Она потеряла контроль над управлением, врезалась в подругу, которая ехала рядом с ней. Анна упала. Ее голова ударилась о бордюр. Больше она не двигалась.

Лина не могла изменить свою судьбу, но могла заступиться за друзей и семью двух девушек. Данте не отрывал взгляда от своей работы, когда Лина прошла мимо него, чтобы положить книгу Анны на ленту, которая вела в зал собраний. Хранительница времени решит дать девушкам второй шанс.

После пятнадцати часов работы она нашла пять подходящих для пересмотра дел, на которые Ксавьер и Данте не обратили внимания. Если она продолжит работать в таком темпе, ей потребуется около 26000 часов, чтобы навести хоть какой-то порядок. И поток новых книг не прекращался.

Болел каждый мускул в ее теле, когда она вечером тащилась к себе в хостел. Добравшись туда, Лина не смогла уснуть. Персонализированные газетные страницы, украшавшие стены, настойчиво напоминали ей о том, какую груду осколков она оставила позади. Статьи изменились. Она читала о трауре в группе детского сада, о суде над Карлом Расмусом, о Генриетте Альберс, которая после смерти дочери и развода основала Траурный клуб, и о бродяге, который не пришел в себя после удара судьбы. Это был Карл Расмус. Лина надеялась остановить зловещую цепную реакцию своим бегством в Невидимый город. Один взгляд на ее фотографии на телефоне показал, что это напрасная надежда. Когда она открывала изображения, они казались испорченными, нечеткими. Даже Йонас, казалось, медленно растворяется в тысячу пикселей. Ей нужно работать быстрее.

Сдаваться Лина не собиралась. На мгновение она закрыла глаза. Как бы поступила Бобби?

– Осторожно! Трудолюбивый ботаник, – прошептал Ксавьер Данте.

Солнце взошло над Невидимым городом, когда Данте прибыл на место работы. С тех пор как Лина вернулась, его работа в отделе ревизии уже не казалась ему такой ужасной. Сегодня он специально пришел пораньше.

Открыв дверь, он едва не столкнулся с Линой, и на мгновение их плечи соприкоснулись. Инстинктивно они оба отпрянули назад. Пока Ксавьер после проявленных усилий встать и попить кофе положил ноги на стол, Лина возилась вокруг заваленного архива.

Данте осторожно выглянул из-за стопки своих книг. Что она задумала? Лина расчищала своего рода коридор. Таким образом, она могла передвигаться по комнате, не рискуя обрушить одну из стеклянных книжных башен. Внезапно она украдкой повернулась к нему. Электрический разряд пронзил тело Данте, когда их взгляды встретились. Испуганно они оба отвернулись назад.

– Скорейшего выздоровления, – прошептал Ксавьер. Диагноз был для него ясен. – Вы оба заразились эмоциональным вирусом, который затуманивает мышление. Я молюсь за ваше скорейшее выздоровление, прежде чем вы окончательно превратите мою жизнь в ад этими гормональными колебаниями.

Данте ахнул. Что навоображал себе Ксавьер? Эмоциональный вирус? Полная чушь. Какое ему дело до Лины? Его не волновало, что она собиралась делать со своей жизнью. Или с архивом. Ему было все равно. На двадцать секунд. После этого он больше не мог сопротивляться желанию взглянуть на нее. А как же тот переполох, который устроила девушка? Украдкой он наблюдал, как Лина переносит горы голограммных книг слева направо и справа налево, расставляя все новые и новые стопки. С каждым переходом на нее все больше оседало пыли и паутины, волосы ее растрепались. Из-под укрытия, которым служила полка, он с удивлением наблюдал, как она потела, охала, стонала, бегала, но продолжала. Внезапно она вытащила книгу, которая была прямо у него под носом, и посмотрела Данте прямо в глаза.

– Что ты там делаешь? – спросил он.

Любопытство пересилило злость.

– Сортирую, – сказала Лина.

Она вытерла лоб локтем, оставляя на нем темный след.

– Все упорядочено по эпохам, – пояснила она.

Данте шагнул ближе. Стопка Античности и Средневековья была относительно небольшой. Чем ближе становилось настоящее, тем меньше людей было готово смириться с собственной судьбой, – с оценкой современности Ксавьер не ошибся. XXI век произвел настоящую гору необработанных дел.

– Чем лучше людям, тем больше жалоб поступает, – сказала Лина. – И это даже при удачном вмешательстве.

Но и для этого она уже нашла решение.

– Я сортировала книги, – объяснила она. – По возрасту пострадавших, полу, причине смерти и году.

Она указала на шесть разрозненных стопок:

– Несчастные случаи, убийства, пропажи, смерть от болезни, стихийные бедствия, самоубийства.

– Лучше разделить их по возрастным группам, – предложил Данте. – Когда кто-то попадает в аварию в девяносто четыре, это имеет совершенно другие последствия, чем в четыре.

Лина кивнула. Оба интуитивно схватились за одну и ту же книгу. Кончики их пальцев соприкоснулись. Испуганно они отдернули руки назад.

– Мне правда жаль, – нарушила возникшую тишину Лина. – Я не хотела причинять тебе боль.

– Ага, – улыбнувшись, повторил Данте. На этот раз он имел в виду то, что сказал. Ее поступок импонировал ему. Столько людей, чьи дела во второй раз попадали в «Агентство ударов судьбы», беспрерывно жаловались. Лина взялась за дело.