Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

— Ни слова больше, Василий. Это же всего лишь некий экскурс в прошлое, ни о чём не говорящий, только констатирующий некоторые факты. В конце концов, ты действительно прямо сейчас можешь встать и отправиться домой к своему дивану и незатейливому распорядку дня под названием «дежавю». Вот только про меня тебе придётся забыть — раз и навсегда. И сюда потом не приходи! Никаких птиц больше не будет! Нет? Тогда изволь дослушать меня до конца. Идёт? Вот то-то и оно!.. Никто тебя ни в чём не упрекает. Можно сказать, ты даже сыграл нам на руку. Так или иначе, время вернуться назад пришло. Я говорю о девушке. (Я только теперь до конца начал сознавать, что наш разговор — не шутка сознания и ведётся об исчезнувшей… Динни?! Всё-таки о ней! Или мне просто этого хочется? Я окончательно запутывался. Да, я хочу вновь увидеть Дин, но при чём же здесь весь этот бред? Королевы, дофресты и передаточные зёрна?) А с твоей помощью этот процесс прошёл хоть и болезненно, но зато естественно и быстро. Свой выбор она сделала добровольно. Тем более, это совпадало с нашими целями.

— Цель оправдывает средства? — я размышлял, пытаясь сопоставлять несопоставимое, соединяя весь свой институтский опыт по философии, весьма скромный, и опыт жизненный, тоже не глубокий, а вообще-то, банально выигрывая время. — И цель, наверное, великая. Может, нужно спасти человечество? — я сделал резкий выпад, в принципе не зная — зачем, но так или иначе пытаясь схватить дофреста. Ладони больно хлопнули по пустому месту.

— Не так резво, молодой человек, не так резво, — Врахх продолжал сидеть, даже не поменяв позы, только теперь не с левой, а с правой моей стороны, непонятно как успев переместиться на два метра вбок. — И что бы ты предпринял, окажись я в твоих руках? Крылья бы повыдёргивал и вставил вместо них теннисные ракетки? Обрил наголо в шахматном порядке, выкрасив в сине-буро-малиновый цвет, или что?

— Или что, — буркнул я, так глупо никогда ещё себя не чувствуя. Раздражение вдруг куда-то улетучилось, уступив место странному чувству успокоения, окутавшему меня подозрительно быстро. — Ну… хорошо. Сдаюсь. Запутался. Объясняй мне с самого начала.

— Вот так-то гораздо лучше. А то я начал уже беспокоиться, что ты никогда не поверишь до конца в моё существование. А сначала-то как восторгался… Фантастика! — кричал. — Фантастика!.. Ну, хорошо. Если не возражаешь, я, всё же, расскажу тебе сказку. Не вздыхай — короткую. Про симпатичную девочку, беззаботно жившую вместе с бабушкой в одном городе. Бабушка, как водится, её очень любила и всячески баловала. А когда она сшила внучке модную зелёную шапочку…

— Мне помнится, что шапка была красной!

— Это носы у алкоголиков поутру красные, а шапочка была умопомрачительного зелёного цвета, да ещё и с вышитыми цветочками по краю, — улыбнулся Враххильдорст. — Надо ли говорить, что, когда девочка надевала шапочку, даже кровожадные серые волки были готовы стричься под овечек и маршировать рядом с ней в торжественном почётном карауле. Все птицы и звери выполняли любое её желание, потому что девочка была заколдованной принцессой великого лесного королевства и пряталась в городе от злых-презлых колдунов, претендовавших на престол. Они искали её, чтобы убить. Шапочка же обладала волшебным свойством делать своего владельца невидимым для врагов. И сказка сказывалась бы как нельзя лучше, но у принцессы появился друг, с которым она проводила свободное время. Они росли вместе, наслаждаясь смешными безобидными глупостями, делающими детей такими счастливыми — шалили, купались, загорали, воровали яблоки…

— Абрикосы. Мы воровали абрикосы, и не было у неё никакой зелёной шляпки!

— Василий, ну, где свободный полёт фантазии, радужные видения освободившегося разума? Это же сказка. Так вот, вернёмся к нашим баранам, точнее детям. Они уже далеко не дети — юноша и девушка, влюблённые друг в друга, но ещё не осознавшие свои чувства. А шапочка-то потихоньку истончалась, ветшала, с каждым днём всё меньше прикрывая свою хозяйку. Но это уже было неважно. Пришло время вернуться принцессе назад и приступить, так сказать, к исполнению своих непосредственных почётных обязанностей. Но как сообщить её высочеству об этом? Ведь она выросла среди людей, и теперь у неё было горячее, любящее, почти человеческое сердце. И тут великому советнику приснился вещий сон, одним махом разрешивший казалось бы неразрешимые противоречия. Была найдена подходящая претендентка, своей фигурой и характером исключавшая любые промахи, своевременно подстроена случайная встреча — и вот юноша и думать забыл о своём первом непорочном увлечении. С этого момента у него практически не было свободного времени. Ему некогда было даже думать!

Вот теперь мне стало по-настоящему плохо. Боль, спрессованная где-то в глубине души, ожила и с новой силой разливалась по всему телу.

— А дальше пошло как по маслу! — дофрест не замечал моих переживаний. Или же удачно делал вид. — Побежало, покатилось, полетело… Юноша превзошел самого себя и наши ожидания. В довершение устроил шикарную — до безобразия! — сцену, тем самым, поставив не то что точку — жирную кляксу, запятнавшую его репутацию, а заодно и репутацию всех остальных людей, если не сказать более напыщенно — человечества. Большего нечего было и желать. Принцесса вернулась, лесные жители возликовали, но радоваться оказалось несколько рановато. Спутав все карты, от молодого человека сбежала его подставная подружка…

— Где Динни?! — собственный голос показался мне чужим. Я был готов на что угодно, лишь бы услышать ответ. Вся моя жизнь, весь смысл сконцентрировался в маленьком нелепом существе, сидевшем рядом.

— Возьми себя в руки! Фи! — продолжал Врахх. — Ты сейчас взглядом прожжёшь на мне дыру или сам захлебнёшься от ярости. Трупа мне только не хватало!.. — он, хрустнув пальчиками, потянулся. — Значит, ты хочешь услышать, где она ? Ну, и что ты сделаешь, когда узнаешь? Пойдёшь, как герои в ваших человеческих сказках, за тридевять земель стаптывать железные сапоги и грызть чугунные хлеба, лбом и кулаком прошибая преграды? Чтобы что? Чтобы сказать, что ты её любишь? Так этого теперь недостаточно. Маловато-с. Да-да. И — увы. Впрочем, и Динни больше нет. Та девушка исчезла, умерла… растворилась на обойном рисунке.

Он вздохнул грустно и проникновенно мудро. Его осведомлённость меня уже не удивляла.

— И знаешь ли ты те единственные заветные слова, которые могут вновь разбудить сердце прекрасной Королевы — великой Диллинь Дархаэллы?

Он замолчал.

А мои губы тихо повторили, складывая буквы в мелодичную песнь колокольчика:

— Великая… Диллинь Дархаэлла.

— И ты ещё говоришь, что у меня есть выбор?!