Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

— Не могу сказать, что они так уж перед нами расстилались, — усмехнулся я. — Да и дверей распахнутых с ковровыми дорожками, проводами, подарками и взглядами из-под руки что-то не припомню!

— И будет он не один, — не унимался бледнолицый рассказчик, с каждым словом входя в раж. — По правую его руку пойдет хранитель с глазами цвета неба, а по левую — хранитель с глазами цвета солнца…

Я хотел вольно пошутить, но тут с удивлением вспомнил, — совпадение? — что цвет глаз моих двоих — именно двоих?! — сотоварищей был соответствующих оттенков. Может, моаны — известные фантазёры! — просто всё придумали? Ведь события-то уже миновали, а текст легенды зачитывается мне только теперь. Легко им вещать вдогонку происшедшему!

— А когда он придёт вновь, двери распахнутся и откроются тысячи дорог. К нам вернётся наша память и чувства, мы вновь обретём свободу и сможем начать или завершить свою жизнь в настоящем мире! — рассказываемая история постепенно стала походить на легенды моей досточтимой родины. Хотя — нет, сравнение всё же малость притянуто. И как там ещё у меня дела повернутся, неизвестно. Буду ли я действительно в этих виртуальных краях — как знать?! Не говоря уж об вскользь обещанном благодетельствовании.

Я нечаянно задумался, упустив, как обычно, самое главное.

— Дафэн, дафэн! — плаксиво постанывали моаны, незаметно придвигаясь ближе ко мне. Видимо, Пер давно закончил и отступил, давая возможность и другим изложить лично свои душещипательные просьбы.

— Назад! Все назад! — забеспокоился я, безрезультатно жестикулируя руками и пытаясь усмотреть в переполненной комнате хоть толику свободного места — тщетно. — Будете напирать — ни за что не спасу! — проворчал я, думая лишь о том, что вот сейчас бы не задавили: кто тогда потом к ним вернется, к глупым и неразумным, согласно расписанию?

Никто не слушал. Передние ряды пыхтели, задние тянули шеи и руки, подвывая чуть нетерпеливее и безысходнее. Мне надоело, и я показательно толкнул кого-то в лоб, стараясь не навредить и не спихнуть бедолагу под чьи-нибудь одержимые ноги — не помогло! Тогда я устремился сквозь толпу, но застрял, ощущая прохладу прижатых тел и ни с чем не сравнимый запах, ассоциирующийся у меня с чувством потерянности в большом тёмном доме, запертом и обдуваемом стужей — запах одиночества и никомуненужности.

— Назад! Назад! — продолжал вторить я, хоть на меня больше никто и не давил, лишь засасывала тоска и безнадежность, выдаваемая мне взамен тепла и непримиримости бьющегося живого сердца. — Эй-эй!!! Так не договаривались!!! Наза-а-ад!!!

Кажется, кому-то досталось уже по-настоящему. Я снова заорал на них и…

И проснулся.

Опять что ли?! Больше не могу!!! На-до-ело!!! Сколько можно кругами ходить вокруг да около? И что я так старательно кричу «назад!»? Куда назад-то?

— Назад? Куда назад-то? — укоризненно поинтересовался Враххильдорст, сидевший у меня на груди и методично, с интервалом в пару секунд, — это у нас традиция теперь такая? — лупивший меня по щекам, начинавшим болеть, краснеть и все такое прочее. — Только глаза открыл — и снова назад! Зря мы, что ли, по тебе так соскучились?

Дома?!. От неожиданности я чуть приподнял голову, получая очередной шлепок, теперь по уху, — как приятно! — ошалело оглядываясь и погружаясь в состояние полного — до дебилизма — счастливого восхищения. Даже, если это опять сон!

Я полулежал на мягком полу в той же беломраморной комнате без окон и дверей, из которой мы отправились с Иллас Клааэном за потерявшимся Фастгул'хом. Кстати, вот и он, собственной персоной, живой и абсолютно не спящий, почему-то со слезами на глазах, трясущий мою руку и умоляюще бормочущий. Что, малыш? Почему плачем? Я прислушался.

— Дядя Вася, — лепетал мальчик. — Пожалуйста, проснись! Я-то уже проснулся, я там не хочу, я здесь хочу-у-у! С ва-а-ами! Я больше так не буду-у-у! Мне страшно! Пожалуйста, проснись!

Нет, кажется, не сон!

— Малыш! — хрипло позвал я. — Не плачь! Настоящие вулфы никогда не плачут!

Он удивлённо замер, а потом, ещё более разрыдавшись, пал мне на грудь, спихнув головой Враххильдорста. Ну вот, точно — дома!

— Спокойно! Прошу соблюдать очередность! — пробормотал я, допросыпаясь окончательно и оглядываясь на ждущих рядом Зорра и Иллас Клааэна (тоже живого и невредимого — ура, пули не смогли-таки достать его!), наблюдавших за происходящим с одинаковым выражением легкой иронии и облегчения. — Надеюсь, вы-то обойдетесь без методичного намазывания своих дефицитных соплей на мою и без того мокрую рубашку?

— Отчего же?! — хохотнул вдруг Горынович. — Сейчас обернусь Змеем и буду пускать пузыри всеми тремя головами сразу! А лучше стану рыгающим и икающим Рэйвильрайдерсом! Или тем и другим в одном лице!

— Где тут у вас снотворное?! — притворно испугался я, не забывая при этом тихонько гладить по голове мальчика, посапывавшего на моем плече. — Уж лучше быть синюшным моаном, чем захлебнуться в твоих сопл…

— Нет уж, не лучше! — вдруг совершенно серьезно возразил Зорр, оглядываясь на Фастгул'ха. Этот взгляд почему-то окончательно убедил меня, что — всё, путешествие закончилось на самом деле!

— Конечно же, закончилось, — сочувственно кивнул Иллас Клааэн, поднося мне чашку с дымящейся жидкостью. — Глотни! Хватит растекаться во всеобщем обожании. Ты ведь и так знаешь, что твои друзья тебя любят.

— А они любят? — восхищенно уточнил я, делая первый острожный глоток. — Здорово!.. А что это такое? В смысле, я о напитке.

Голова вмиг прояснилась, события укомплектовались и разложились по полочкам. Чувствовал я себя прекрасно, помнил всё: до мелочей и последствий, до того, как и после того, как, в целом и в частности. А главное, я твердо знал, что я это я — Вася во плоти, лихой и молодецкой, сбегавший в страну Соррнорм и благополучно вернувшийся обратно. С боевого задания, так сказать, выполненного и завершенного, с трофеем и последующим орденом за него.

— Чарку поднесли, а орден на бюст? — улыбнулся я, хлопая себя по предполагаемому месту прикрепления этого самого желаемого ордена и натыкаясь рукой на массивную и горячую королевскую печать. Так, понятно, место занято. Боевая подруга, как всегда, со мной. Тоже, небось, в сражениях участвовала? Точно, она же меня от расстрела в упор и спасла — получше пуленепробиваемого жилета! — даром что во сне была в виде вышивки на рубашке.

— Вот-вот! — подтвердил катт. — Зачем тебе орден с такой-то наградой? А пил ты оррос — напиток, который обязательно пьют для восстановления памяти.

— Сон или не сон?

— Да. Тебе, правда, чтобы понять, спишь ты или нет, достаточно всего лишь подержать в руке королевскую печать. Только в настоящем мире она имеет вид печати — такой, какой ты привык ее видеть. А вот восстановить ход событий, перемешанных в твоей заспанной голове, было просто необходимо. Для неопытного путешественника легко сместить или перепутать реальности, увлекая его в лабиринты снов и иллюзий, запирая в ловушки и тупики.