Барб Хенди - Голос в ночи [ЛП]

С низким рычанием Малец сделал два шага и снова вцепился когтями в другое место.

Чейн положил инструменты, вытащил и развернул шкуру на земле. Малец принялся перебирать буквы и слова.

Ты копаешь. Я скоро вернусь.

Чейн оторвал взгляд от шкуры. "Куда это ты собрался?"

Малец повернулся и побежал вокруг гранита.

Чейн чуть не закричал, хотя и не мог кричать своим изувеченным голосом. Он все еще быстро отступал назад тем же путем, каким пришел, чтобы увидеть, как Малец исчез в редких деревьях, и еще дольше стоял в нерешительности.

Рано или поздно Малец вернется. Он, конечно, не хотел бы оставлять проводника ждать слишком долго в ночи. И он не оставит два шара в одиноких руках давнего врага.

Со скрежещущим шипением Чейн повернулся, чтобы начать с киркой.

Малец помчался между деревьями, хотя в темноте все выглядело почти одинаково. Это заняло больше времени, чем ему хотелось бы, чтобы найти то, что он искал.

Не было никакой необходимости беспокоиться о Чейне и шарах; одержимость нежити Винн и ее желаниями заставит вампира повиноваться. И все же Малец разрывался между тем, чтобы повернуть назад и идти дальше. Теперь, когда он вернулся так близко к месту своего величайшего греха, он должен был узнать — найти — еще одну уверенность.

Он продолжал бежать в морозную ночь.

Чтобы скрыть шары воды и Огня, он был вынужден сделать нечто невыразимое. Никто — даже проводник, которого Лисил нанял для него в то время, — не мог знать, где находится последнее пристанище Шаров. Если бы только это было их последнее место.

Когда-то он существовал как часть вечного духа. Когда он родился во плоти, его родичи стерли многие воспоминания о его существовании среди них. Их было так много, что только потом он заподозрил, что они с ним сделали. Оказавшись наконец лицом к лицу с ними, он попытался понять, каких фрагментов ему не хватает.

Среди них было понятие о первом грехе-их грехе … свой грех.

Они были так напуганы этим, что даже не хотели, чтобы он об этом вспомнил.

Создав само существование, место для "бытия", отличное от их вневременного и безмолвного существования, они узнали, что могут "быть" всем, что они воспринимают в этом новом существовании. Он только догадывался, что это значит. Его подозрения, должно быть, основывались на чем-то скрытом глубоко внутри с тех пор, как он был частью их, что они не могли извлечь.

Малец повел своего первого проводника по имени Навят и его собачью упряжку далеко за то место, которое он выбрал по пути. Затем он остановился, словно на ночь. Этот проводник был прост, добр и даже странно очарован собакой — волком — как никто другой.

Так легко было злоупотребить доверием простого Навята.

Малец вторгся и взял под контроль плоть этого человека, временно отказавшись от своей собственной. Ему нужны были руки, чтобы рыть мерзлую землю и тайно хоронить шары. И когда он вернулся в лагерь … вернулся в свое собственное тело …

Навят лежал в палатке, тупо уставившись в пустоту. Он едва дышал.

Как ни старался Малец, он не мог найти ни одного воспоминания в голове проводника. Он лежал рядом с Навьятом, снова и снова пытаясь найти что-то от человека в этой оболочке плоти. Магьер и Лисил ждали его на берегу, и он был вынужден уйти.

Он совершил грех, первый грех Духа: господство — полное и абсолютное-в уме, теле и своем собственном вечном духе.

Малец остановился и остановился на той же поляне, где украл тело Навята. Место было голым, заполненным только толченым снегом. Он даже не мог разглядеть затонувших линий там, где сани могли проехать больше года назад. Малец метался, разрывая когтями кору в поисках каких-либо признаков того предыдущего лагеря, из которого он бежал.

Он ничего не мог найти.

Он порвал со своей родней, духов, узнав, как много было вырвано у него при рождении во плоти. Кусочек за кусочком он складывал воедино то, что они хотели, чтобы он был простым, управляемым и жизнеспособным инструментом. Согласился ли он на это, прежде чем расстаться с ними?

Его единственной целью было держать Магьер-через Лисила-скрытой от ее собственной природы, происхождения и цели.

Халида и остальные шли половину ночи, еще одну после многих ночей вдоль края пустыни у подножия холмов. В предрассветной темноте он заметил, что Винн волочит одну ногу за другой, словно едва держится на ногах.

Хранительница проявила удивительную выносливость, но из всех пятерых она меньше всего подходила для этого, казалось бы, бесконечного путешествия. Что еще важнее, после их обычного полуночного отдыха Халида размышлял о том, как занять Магьер и остальных, чтобы он мог заняться своим личным делом. Изнеможение Винн послужило лекарством.

В одно мгновение темнота за его веками наполнилась линиями распространяющегося света. Двойной квадрат, образованный знаками, символами и знаками. Когда его глаза открылись, они зафиксировали этот узор на Винн Хигеорт. Все, что потребовалось, — это тихая команда на краю ее сознания.

Спать.

Она рухнула лицом на песок.

— Винн! — Воскликнула Магьер.

Она и Лисил бросились к хранительнеце, и оба пригнулись, когда Лисил перевернул Винн.

"Она дышит нормально, — сказал он с облегчением. — Но она уже устала."

Он подхватил ее на руки и поднялся, словно она ничего не весила. Магьер встала рядом с ним. Беспокойство на ее лице было омрачено плохо скрытым гневом.

В те дни волосы и кожа Магьер все еще оставались загадочным зрелищем. Они так долго были под солнцем пустыни, и все же ее кожа сохранила свой бледный цвет. Кроваво-красные оттенки всегда были заметны и в ее черных волосах.

Она определенно была отмечена возлюбленным.

В темноте эти черты были не так заметны.

— Найди место, где поставить палатки, — крикнул Бротан, все еще управляя поводьями обоих верблюдов. — Мы разобьем лагерь пораньше."

Халида все еще считал неуклюжего, покрытого шрамами эльфа загадкой.

Хотя Бротан утверждал, что просто помогает Магьер в ее поисках, Халида в это не верила и никогда не поверит. Слишком часто он ловил на себе взгляд Брот'Ана, устремленный на Лисила. Нет, то, что у одного была другая повестка дня, пока оставалось загадкой. Но раньше он открыл кое-что полезное.

Халида не смогл проникнуть в сознание мастера-убийцы на какую-либо глубину, как и в случае с обоими маджай-хи, которые сейчас удобно расположились в другом месте. Была одна аномалия, которая также соответствовала той же самой в этих раздражающих животных. Бротан, как и все остальные, был поражен заклятием, заключенным в святилище Гассана иль'Шанке.

В конце концов, это может оказаться очень полезным. Он почувствовал, что Гассан снова начинает бушевать, но лишь коротко улыбнулся.