Барб Хенди - Голос в ночи [ЛП]

Он еще не настолько отчаялся, потому что свет мог выдать их положение.

Осторожно он начал расправлять и ощупывать пальцами сухую, пыльную землю. И там что-то было. Он нащупал твердую, но изгибающуюся полу-гладкую поверхность и очистил ее часть. Хотя в темноте было трудно что-либо разглядеть, он уже не в первый раз прикасался к такой твердой коже.

Лисил отыскал край толстой кожаной пластины и тихонько щелкнул ею, чтобы заглянуть в черную дыру в утрамбованной земле. Не было ни веревки, ни ведра, ни урны, чтобы ее опустить. Это облегчило бы задачу ворам. Или, по крайней мере, любой, кто нашел это место и оказался неподготовленным.

Лисил трижды тихонько щелкнул языком. Домин поднялся из укрытия за гребнем и поспешил к нему. Лисил начал разворачивать кожаную веревку, обвивавшую его талию.

Прежде чем он закончил, Гассан привязал свободный конец веревки к ручкам одного из бурдюков с водой. Затем он бросил камень в широкий рот шкуры, чтобы помочь ей утонуть. Как только Лисил закончил разматывать другой конец веревки, Гассан бросил шкуру в отверстие.

Лисил опустил веревку, пока она не ослабла на мгновение, а затем опустил ее вниз.

— Будь начеку, — прошептал он.

Он был хорошо вооружен, и у Гассана были свои методы защиты. Вдвоем они могли бы справиться с шестью или семью мужчинами. Опасность заключалась в том, что их поймает большее число. А здесь любая группа, которую они заметили, была больше. Они спрятались от всех них.

В пустыне не было ни одиночек, ни двоек, ни троек. Большие числа были единственным способом выжить.

Кожа быстро отяжелела, и ее было трудно подтянуть. Гассан помог ему, и как только первая шкура была извлечена из отверстия, он завязал ее под ручками кожаным ремешком. И следующая — и следующая-шкура была спущена.

Гассан слегка приподнялся и стал наблюдать за тем, как опускают каждую шкурку. Они оба были одеты в легкую, свободную одежду, включая темные муслиновые балахоны и такие же ткани, повязанные вокруг их голов, чтобы драпировать их спины. Это помогало им сливаться с ландшафтом, если только они не двигались внезапно. Лисил мысленно вернулся назад, когда почувствовал, что последняя шкура достигла ватерлинии.

Это путешествие уже казалось слишком долгим. Они задержались в Имперском городе, пока Гассан хлопотал над выбором припасов и предметов первой необходимости, особенно еды, которой хватило бы на всю жару.

Они также купили палатки, одеяла, фонари и масло, хотя большинство из них несли Кристалл холодной лампы. В день их отъезда Гассан велел им встретиться с ним за городом, а потом исчез. Прибыв на условленное место встречи, Лисил, Винн, Магьер и Бротан задержались дольше, чем хотелось бы Лисилу.

Когда домин наконец прибыл, он вел двух верблюдов. В спешке они привязали к животным сундуки с Шаром и припасы и отправились в путь сразу после наступления темноты.

Лисил всегда задавался вопросом, как именно Гассан добывает этих дорогих вьючных животных, но никогда не спрашивал. По крайней мере, им не пришлось самим таскать сундуки и припасы.

Последующие дни стали монотонными в постоянном напряжении попыток выследить что — то-не зная толком, что именно, — в то же время оставаясь незамеченными. И даже когда они пересекли раскаленные пески и достигли подножия хребта Скай-Каттер, особого облегчения не было.

Жара, даже после наступления сумерек в тени горных вершин, все усиливалась по мере того, как они продвигались на восток. Они спали в полдень, избегая напряжения, а затем снова в полночь. Так продолжалось до тех пор, пока Лисил не потерял счет дням и ночам. И даже в этом случае, судя по донесениям нового императора, они не ушли достаточно далеко на восток, чтобы что-то разведать.

Во время этого, казалось бы, бесконечного пути Лисил часто думал о Мальце, своем самом старом друге, а также о Страннице и Оше среди эльфов. Это все еще казалось безумием, что они разделили всех таким образом.

Лисил поднял последний наполненный бурдюк с водой. Пока он снова обвязывал плетеную веревку вокруг пояса, Гассан завязал последнюю шкуру и проверил остальные. Ничего не оставалось делать, как взять по две штуки и улизнуть в долгий путь обратно в лагерь.

Лисил вглядывался в темноту ночи. Похоже, никто их не видел и не слышал … снова.

Гассан двинулся вперед, сделав несколько шагов и оглянувшись, но Лисил задержался, вглядываясь — и прислушиваясь-во все стороны в темноте.

— Ну и что?"

Резкий шепот домина заставил его действовать, и он шагнул вперед под тяжестью двух полных бурдюков с водой. Это был девятый колодец, на который они совершили набег, не будучи замеченными или пойманными, и все же они были даже не так далеко на Востоке, как это было необходимо.

Лисил начал гадать, как долго продлится эта удача.

Чейн бежал рядом с мчащимися санями, чап впереди, а Игалук бежал сзади с поводьями собачьей упряжки. Таким образом, единственным грузом, который тянули собаки, были припасы, снаряжение и пустые сундуки, загруженные в сани.

Земля была промерзшей, с достаточным количеством корки и снега в большинстве мест для саней. Зима здесь наступила рано, и воздух был холодным.

Под плащом и капюшоном Чейн носил несколько слоев одежды, перчатки и тяжелое меховое пальто. Хотя он не чувствовал холода, он все еще был восприимчив к нему. Без бьющегося сердца риск замерзнуть был больше, чем для живого человека. Однажды, во время путешествия в Щербатные пики, он был неосторожен.

Одна из его рук начала замерзать.

Он никогда не забывал ту ночь и оставался бдительным. Прошло четыре ночи, и на полпути к пятой каждая ночь казалась холоднее предыдущей.

Несколько раз Малец менял курс и менял направление их движения. Каждый раз Чейн приказывал Игалуку следовать за ним. Если это и показалось гиду странным, он ничего не сказал и до сих пор выполнял свою сделку без лишних вопросов. Но в те дни Чейна беспокоили еще большие проблемы.

Он приказал Игалуку не входить в его палатку, сославшись на необходимость уединения. Малец всегда дежурил у входа в палатку, но это не давало Чейну покоя — совсем наоборот.

Тень заполнила его мысли в те мгновения, когда он уже не мог больше сдерживать сонливость. Они оба стали надежными союзниками, даже когда расстались с Винн. А теперь вместо нее у него был враг, который не раз охотился на него, лежа в его палатке и наблюдая за ним, когда он засыпал и становился беспомощным каждый день.

Когда Чейн снова просыпался, ночи всегда были одни и те же.

Малец все еще смотрел на него, как будто никогда не засыпал, и мысли Чейна обратились к Винн. Он представил ее в пустыне с другими — с Магьер-охотящейся за неизвестной нежитью. Он ни с кем не делился этим страхом, и что-то еще мучило его в эту пятую ночь.