Ярослав Морозов - Ларин Петр и параллельный мир

Странник почтительно кивнул головой в знак благодарности.

— Благодарю, — промурлыкал он и бросил взгляд вниз.

Под чёрным небом расстилался не менее чёрный лес, окутанный настороженной тишиной. Наездник напряг своё зрение и заметил едва мерцающий огонёк.

— Фу! — облегчённо выдохнул он. — Наконец-то!

Вцепившись в невидимый руль огромными лапами, неведомая зверушка, прищурив один глаз, направила своё странное средство передвижения в сторону светящегося огонька в лесной хижине, чтобы попасть внутрь помещения. Однако, то ли не рассчитав, то ли забыв, где находится вход, наездник промахнулся и со всего размаха с грохотом врезался в бревенчатую стену. Отскочив вместе с колесом от толстых брёвен, как резиновый мячик, существо взвыло от боли и страшно выругалось.

— Мяу-у! Чёрт подери! — воскликнул кот, потирая ушибленный лоб, на котором мгновенно выросла огромная кровавая шишка. — Чтоб тебя Сам Самыч…

Произнеся запретное имя, кот зажмурил глаза, ещё больше почернел от своей неосторожности и втянул огромную голову в узкие плечи. Потом медленно огляделся вокруг и, никого не заметив, немного посветлел и успокоился.

— Фу, — выдохнул он, — пронесло! Ещё немного, и я точно стану дохлой кошкой.

Сделав несколько кругов над странным сооружением и не найдя ни дверей в сторожку, ни места для посадки своего волшебного транспорта, воздушный извозчик взвился высоко ввысь и, закрыв глаза, стал стремительно пикировать вниз, рассчитывая попасть в раскрытое окошко.

В тесном, затхлом и сумрачном помещении раздался грохот и страшный переполох. Обитатели хижины встрепенулись и угрожающе зашипели, заухали и заскрипели. Незваный гость не успел и глазом моргнуть, как почувствовал нависшую над собой смертельную опасность: ядовитое жало гадюки и острый коготь филина готовы были впиться в косматую шкуру кота. Однако гостя спас или временно отсрочил его кончину злобный глухой и скрипучий голос.

— Кто там!? — раздалось недовольное старческое ворчание из дальнего угла.

Кот в полумраке заметил скрюченную фигуру хозяйки, которая, не поворачиваясь к гостю, что-то колдовала над кипящим котлом. Мгновенно сообразив, что можно попасть в огромную ёмкость колдуньи и стать лакомым куском на ужин ведьмы, он не стал медлить и заискивающе подал свой осипший голос.

— Доброй ночи, уважаемая Гангремена! — поспешно вставая и отряхиваясь от пыли, с некоторой боязнью и опаской произнёс гость. — Я к вам с поручением!

Обитатели жилища на мгновение застыли в ожидании, прислушиваясь к разговору хозяйки и непрошеного гостя.

— Кто это «я»? — не отрываясь от своего занятия, тем же недовольным тоном проскрипела старуха.

Существо с рожками и пышными усами аккуратно отставило своё потускневшее фосфорное колесо к стеночке, выпрямилось и покорно склонило разбитую голову:

— Обромот!

— А, это ты, старый лис, — усмехнулась хозяйка и медленно повернулась к гостю. — Для кого-то ночь и добрая, а для кого-то и последняя в этой жизни.

Физиономия кота перекосилась в изумлении, и слова, готовые сорваться с уст, надолго застряли в глотке. Глаза вылезли из орбит, а подбородок упал на тощую грудь. На скрюченной в три погибели старческой фигуре сидела голова молодой женщины. Красивое розовощёкое лицо дышало молодостью и здоровьем, глаза были огромные и чёрно-жгучие. Несоответствие костлявой дряхлой фигуры с молодым очаровательным лицом привело кота в замешательство. Он никак не мог понять, как на теле ведьмы держалась её, а возможно и чужая, голова.

Ведьма заметила замешательство и растерянность гостя, и её красивые глаза резко сверкнули злобным огоньком. Однако они тут же потухли и приняли прежний вид.

— Давно тебя не было видно, старый прохвост, — сказала Гангремена, не спуская взгляда с перепуганного гостя.

— Дела, уважаемая, дела, — ответил кот.

— У всех дела, — многозначительно проскрипела колдунья, стараясь заглянуть коту в самые потаённые уголки души. — Что с головой?

— Неудачно вписался в поворот, — вздохнул кот.

Гангремена весело рассмеялась старческим голосом.

— Бывает.

— Бывает, — обиженно произнёс кот. — Так и шею недолго свернуть. Ты когда дверь починишь?

— А зачем мне она? — ответила вопросом на вопрос колдунья. — Меньше дырок — меньше сквозняков. А я их ой как не переношу! Да и нельзя починить то, чего нет.

Обромот готов был поклясться, что видел дверь, но не стал спорить с колдуньей, а только неопределённо пожал плечами.

— Наверное…

— Наверное, — фыркнула хозяйка. — Я же не советую тебе летать на двух колёсах.

Обромот развел лапами и оттопырил нижнюю губу.

— Меньше колёс, — многозначительно заметил он, — меньше проколов!

— Вот именно, — поучительно вскинув кверху костлявый морщинистый палец, глухо проскрипела Гангремена, — каждому фрукту своё время!

Кот поспешно закивал рогатой головой:

— Да, да, уважаемая…

Ведьма слегка откашлялась и, возвратившись к кипящему котлу, лениво поинтересовалась:

— С чем пожаловал?

— С поручением, — немного придя в себя, выдавил Обромот.

— От кого?

Кот виновато кашлянул и полушёпотом произнёс.

— От Него.

— От кого? — то ли не поняв, то ли не расслышав, недовольно переспросила ведьма.

Обромот не хотел лишний раз произносить вслух имя своего хозяина, потому что «демон не появится там, где его не вспоминают и не произносят его имя», а лишний раз встречаться с ним у кота, да и у всех остальных, не было никакого желания. Но, посмотрев на решительное и угрожающее лицо колдуньи, он еле слышно выдавил из себя:

— От Сам Самыча.

При упоминании этого имени красивое лицо Гангремены перекосило от злости и возмущения.

— Что?! — загремела на всю хижину ведьма. — И он ещё имеет наглость обращаться ко мне с поручением?!

Гангремена схватила цепкими костлявыми пальцами за шиворот посыльного и несколько раз со злостью сильно тряхнула его.

— Да я тебя сейчас… — угрожающе захрипела колдунья, задыхаясь от возмущения и злости.

Обромот, втянув голову в плечи, готов был раствориться, исчезнуть, умереть на время, но, не найдя ничего лучшего, воскликнул:

— Я ни при чём, уважаемая! Я человек подневольный, что мне приказали, то и выполняю.

Гангремена не слушала возражения гостя. Грубо оттолкнув его в тёмный угол, она раскинула длинные, худые, как плети, руки и затряслась, словно хотела выскочить из своего тела.

— Посмотри, что он сделал со мной, — ревела ведьма, изрыгая пену, извиваясь и кружась над перепуганным котом. — Посмотри!

Не на шутку струхнувший гость, прикрываясь огромными лапами, беззвучно тряс подбородком, усы стали торчком, а маленькие рожки завяли и обмякли. Маленькие глазки увеличивались от изумления и страха, видя перед собой неприятную картину. Старое и немощное тело колдуньи стало приобретать красивые упругие формы молодой женщины. Зато молодое лицо ведьмы вдруг превратилось в безобразное морщинистое месиво из костей и дряхлой кожи. Длинный горбатый нос, обвисшие волосатые щёки и густые брови, нависшие над слезящимися поросячьими глазками, склонились над посыльным.