Синтия Хэнд - Свободная [litres]

– Похоже, вы зря потратили свое время, – добавляет подруга. – И мое тоже.

На мгновение воцаряется тишина, а затем Азазель начинает аплодировать. Его хлопки медленные, но такие громкие, что я невольно вздрагиваю каждый раз, когда ладони соприкасаются друг с другом.

– Отличное представление, – говорит он. – Ты настоящая актриса, моя дорогая.

– Можешь не верить мне, – отвечает она. – Мне все равно.

– Обыщите квартиру, – приказывает Азазель с таким невозмутимым спокойствием в голосе, которое напоминает гладь воды на озере. – Загляните во все уголки и шкафы. Уверен, ребенок где-то здесь.

Из коридора доносятся удаляющиеся шаги, а затем раздается грохот ломаемой мебели и бьющегося стекла. Анна начинает тихо и отчаянно шептать, и через мгновение я понимаю, что это молитва Господу.

«Мы должны что-то сделать», – мысленно обращаюсь я к Кристиану.

Но он снова качает головой.

«Мы не выстоим, Клара. Там два падших ангела, а твой отец говорил, что мы не сможем победить даже одного из них, если столкнемся лицом к лицу. И не забывай об остальных. Уверен, с ними пришли и Триплары. У нас нет ни единого шанса одолеть их всех».

Я прикусываю губу.

«Но мы должны помочь Анджеле».

Кристиан качает головой.

«Мы должны выяснить, где находится Уэб. Вот какой помощи от нас хотела бы Анджела», – говорит он.

Я ощущаю его желание убежать, как его учили делать в подобной ситуации. А еще страх, граничащий с паникой. Но он боится не за себя, а за меня. Ему хочется посадить меня в пикап и увезти подальше отсюда. Кристиан понимает, что если мы останемся, то его видение обязательно сбудется, и я в конце концов окажусь в собственной крови с остекленевшими глазами. И он не собирается этого допускать.

Теперь пришла моя очередь качать головой.

«Мы не можем бросить Анджелу».

– Я же говорила, что его здесь нет, – говорит подруга.

– Ты моя, – уверенно заявляет Азазель, явно начиная терять терпение. И, судя по скрипу половиц, подходит к ней. – Ты – кровь от моей крови. Плоть от моей плоти. И это отродье тоже принадлежит мне. Седьмой Триплар мой . И я его получу.

– Ребенок, – мягко поправляет она, когда шаги раздаются вновь.

– Мы никого не нашли, – сообщает женский голос. – Но в одной из задних комнат стоит детская кроватка.

Они принимаются обыскивать кухню, вываливая ящики и сбрасывая вещи на пол. Анна начинает молиться еще громче.

– Хватит, – останавливает Азазель, и в его голосе вновь слышится спокойствие. – Скажи нам, где он.

– Его здесь нет, – дрожащим голосом отвечает Анджела. – Я отослала его отсюда.

– Куда? – допытывается Азазель, вновь начиная терять терпение. – Куда ты его отослала?

Но подруга не отвечает.

– Анджела, пожалуйста, скажи ему, – хриплым голосом просит Пен. – Скажи ему, и он вас отпустит.

Азазель громко усмехается.

– Ох, Пенемуэ. Кажется, ты действительно заботишься о ней. Как забавно. Когда я отправлял тебя отыскать мою давно потерянную дочь в Италию, то и представить не мог, что ты отдашь ей свое маленькое серое сердечко. Но, думаю, тебя можно понять. Серьезно. Она ведь так молода, так свежа. Как зеленый росток, пробивающийся из земли.

Я вновь вижу перед глазами утонувшую женщину, но в этот раз Азазель несет ее на руках, прижавшись лицом к мертвенно-бледной шее.

– Послушайся своего возлюбленного, – продолжает Азазель. – Скажи нам, куда ты дела ребенка.

– Нет.

Он вздыхает.

– Ладно. Мне не хотелось прибегать к этой тактике, но… Десмонд, можешь подержать ее мать?

Вновь раздаются шаги. Анна замолкает на мгновение, а затем начинает молиться еще громче:

– Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя как на земле, так и на небе.

– Аминь, – заканчивает Азазель. – Надеюсь, Он нас услышит. А теперь скажи мне, где ребенок, или твоя мать умрет.

Анжела резко втягивает воздух, а я бросаю отчаянный взгляд на Кристиана и мысленно спрашиваю:

«Что нам делать?»

– Какая дилемма, – говорит Азазель. – Твоя мать или твой сын. Но я могу помочь тебе с выбором. Если ты скажешь нам, где ребенок, я обещаю, что ему ничего не будет угрожать. И он ни в чем не будет нуждаться. Я выращу его как своего собственного.

– Да, вот только ты забыл, что я твой ребенок, – напоминает подруга. – И тебя трудно назвать «Отцом года».

Падший удивленно смеется над ее словами.

– Тогда стань моей дочерью, как эти две очаровательные девушки – твои сестры. У тебя будет комната в моем доме и место за моим столом.

– В аду? – уточняет она.

– Ад не так уж и плох. Там мы свободны. Падшие там считаются королями, а значит, ты будешь принцессой. И сможешь остаться со своим ребенком.

– Не делай этого, – встревает Анна.

– Пойдем со мной, и я не трону твою мать до конца ее жизни, – обещает Азазель.

– Нет. Вспомни, чему я тебя учила, – бормочет Анна. – Не беспокойся обо мне. Они могут погубить мое тело, но не навредят моей душе.

– Зря ты так думаешь, – возражает Азазель. – Оливия, дорогая, подойди к нам. Думаю, самое время для небольшого урока. Это, – он делает короткую паузу, – особый клинок. Я называю его «Dubium Alta» – великое сомнение. И его лезвие способно повредить не только плоть, но и душу. Так что, стоит мне сказать всего лишь слово, как Оливия, моя умная девочка, с большим удовольствием исполосует твою душу.

– Не дай нам поддаться искушению…

– Оливия, – требовательно произносит он.

Не слышно ни единого шороха одежды или шагов Оливии, но вдруг воздух пронзает долгий и мучительный крик Анны.

– Мама, – шепчет Анджела, когда Анна начинает рыдать.

Я прикусываю губу до крови, которая тут же заполняет мой рот. А Кристиан так сильно сжимает мою руку, что точно останутся синяки.

«Нет», – мысленно говорит он.

«Я призову венец, – отвечаю я. – И мы ворвемся туда прежде, чем они успеют…»

Я чувствую, как он перебирает все возможные варианты, но, что бы мы сейчас ни сделали, это не спасет Анджелу и не сохранит нам жизни.

«Мы ничем не сможем помочь, – говорит он. – Они молниеносны. Так что даже эффект неожиданности нам не поможет. Они слишком сильны».

– И защити нас от лукавого, – выдыхает Анна.

– Она вам еще не надоела? Оливия, дорогая…

Анна вновь вскрикивает.

– Остановись! – просит Анджела. – Перестаньте мучить ее. – Она делает глубокий вдох. – Я отведу вас к Уэбу… к ребенку.

– Отлично, – едва не мурлычет Азазель.

– Нет, Анджела, – молит Анна так тихо, словно ей тяжело выговаривать слова.

– Ты должен пообещать мне, что о нем позаботятся. Что ему ничего не будет угрожать, – говорит Анджела.

– Даю слово, – отвечает Азазель. – Ни один волосок не упадет с его головы.

– Хорошо. Тогда пошли.

Кристиан тянет меня за руку, желая убраться с лестницы.