Светлана Таскаева - Двенадцать звезд

Так Барад-дур избежал штурма всего через год после сражения на Дагорладе, вместе с тем, однако, лишившись возможности выводить на неприятеля крупные силы. Но если раньше, из-за жара лавы, подземные ходы из Башни приходилось прокладывать так глубоко, что один только спуск в них занимал несколько часов, а строились они годами, то после того, как остыли и нижние слои лавы, оказалось, что можно рыть ходы и под самым дном рва-провала… Так у Долгузагара и остатков отряда Двух Мечей снова появилась работа: тревожить вылазками вражеский стан.

В общем и целом положение защитников было более выгодным, чем положение осаждающих. Башня обладала неиссякаемыми источниками воды и почти бесконечными запасами продовольствия не только для людей, но даже для орков, которых ради экономии можно кормить мертвечиной и друг другом, в то время как Последнему Союзу приходилось доставлять издалека все, потому что на Горгороте не было ничего, кроме горелого камня, пепла и лавы, а колодцы и цистерны, устроенные вдоль дорог на севере равнины, почти все были отравлены, пока арьергард разбитой на Дагорладе армии из последних сил удерживал эльфов и дунэдайн в Удуне и Железной Пасти.

Но длинные руки Барад-дура оказались связаны: неприятелю удалось пресечь все попытки Саурона собрать на Востоке или на Юге войско, способное снять осаду, или прорвать ее, или хотя бы отвлечь значительные силы Союза, а все сколько-нибудь крупные военные отряды, шедшие на помощь осажденным, были разбиты на дальних подступах.

Даже магическая сила Башни — сверхъестественная мощь Повелителя и Девятерых, тьмы черных магов — оказалась умалена присутствием Высших эльфов: если обычно довольно одного слабого черного мага или колдуна, чтобы навести ужас на целый отряд Низших, то рядом с тарэльдар даже простые люди просыпались от кошмаров, способных за одну ночь превратить нумэнорца в поседевшего дрожащего безумца. А после Дагорлада выйти на единоборство с владельцем Нарсиля или Айглоса не осмеливался даже Командующий.

В противостоянии неприступной, но обезоруженной Темной Башни и неспособного взять ее штурмом, но упорного противника шли годы.

И кто мог представить, что все кончится вот так, поражался Долгузагар, пока вместе с эльфом и дунэдайн шел по внешней, человеческой части кольца Осады, за семь лет превратившейся в настоящий, хотя и неказистый город.

На перекрестках и развилках были вкопаны столбы с указателями: в разноплеменном и разноязычном лагере, отнюдь не все обитатели которого умели читать, ими служили изображенные на дощечках, коже или парусине гербы и знаки.

Долгузагар узнал голову длиннорогого тура — знак гетов, живущих у моря Рун, и черного медведя лесовиков из верховий Андуина. А при виде увенчанных короной с семью звездами наковальни и молота, герба народа Дурина, не мог не усмехнуться: он по собственному опыту знал, что ни один указатель на квартиры карлов не был настоящим. Поскольку в лагере Последнего Союза никто не разбирался в подземных работах лучше сплюснутого народца, карлы были распределены по всему кольцу Осады, чтобы делать подкопы под рывшиеся Барад-дуром туннели, а жили они, сами бойцы не из последних, под защитой лучших отрядов дунэдайн и западных эльфов.

Другой знакомой бывшему коменданту деталью пейзажа были сторожевые вышки, насухо сложенные из камня или блоков пемзы, а иногда имевшие вид грубо сколоченных лестниц, опирающихся о высокое бревно, вкопанное в землю. Даже сейчас на них дежурили дозорные, готовые трубить в рог при любой угрозе. В темноте они зажигали факелы, с помощью которых, используя условные сигналы, можно было за несколько минут поднять по тревоге хоть весь лагерь.

Скоро они вышли на открытое место — площадь, где можно было собирать и обучать войско. Отсюда открывался вид на Барад-дур, и Долгузагар вдруг понял, что Темная Башня едва ли не впервые предстала перед ним целиком.

Прежде твердыню окутывала завеса мрака, подобная грозовой туче, завеса, сотканная из помыслов Повелителя и испарений Роковой Горы. Редко и лишь на несколько мгновений разрывался этот покров, являя то вознесенные на головокружительную высоту башни, то алый отблеск Ока, то стены, подобные отвесным скалам, то неприступные адамантовые врата.

А теперь Долгузагар видел все: наполненный затвердевшей лавой огромный ров, завал, из которого торчали искореженные устои Северного моста, над ним — стены Первого уровня, сложенные из исполинских базальтовых глыб, Второй уровень с его квадратными окнами-бойницами и выше — все башни, укрепления, подпоры, стены, шпили, врата, зубцы, кровли, камнеметы. Все это, снизу доверху, было залито беспощадным светом: солнечные лучи били между серебристыми облаками точно копья.

Долгузагар поднял взгляд — и почти не удивился, увидев, что верхнюю башню Барад-дура уже не венчает железная корона. И что от верхней башни осталось не более трети высоты. И что девять шпилей, окружающих Башню Ока, обугленные и покосившиеся, теперь похожи на кривые обломанные зубья выброшенного на помойку старого гребня.

Прямо у него на глазах от одного из шпилей отделилась темная точка. Долгузагар понял, что это каменная глыба, когда под ее весом обрушился, подняв облако пыли, кусок стены Пятого уровня. Далекий грохот был похож на треск грянувшейся об пол глиняной миски.

— Это и в самом деле всего лишь груда камней… — тихо произнес бывший комендант Седьмого уровня Барад-дура.

— Теперь — да, — отозвался следопыт Орлин. — Теперь — да.

За плацем начинались ровные ряды палаток войска дунэдайн, а за ними уже виднелись невысокие стены Северной ставки, сложенные из серого туфа.

Как и остальные резиденции командиров союзной армии, Северная ставка была построена на дороге, которая вела к железному мосту, чтобы помешать серьезной вылазке из Барад-дура или прорыву окружения извне.

Впрочем, никаких укреплений, кроме стен в полтора роста да неглубокого рва, вырубленного в застывшей лаве, у Ставки не было. А сейчас на стенах, в караульных башенках даже не было часовых, только у открытых ворот стояли на страже двое охтаров с копьями, в кольчугах вороненой стали и черных налатниках с Белым Древом Гондора.

Подходя к воротам, Долгузагар вдруг ощутил себя волком, нос к носу столкнувшимся с псами: раньше он видел эти шлемы с птичьими крылами и серебряной пятиконечной звездой лишь в бою, поверх стены тангайла. А сейчас эти люди спокойно смотрели на него, не хватаясь за меч. Проходя мимо стражей, морадан отвел взгляд, чувствуя себя умалившимся и незначительным без шлема с крыльями летучей мыши, без кольчуги и щита, без Левого и Правого.

За воротами стояли такие же палатки и шатры, что и перед ними, разве что побольше и повыше, со знаком владельца на пологе или флажке, бьющемся на вкопанном в землю копье перед входом.