Василий Криптонов - Эра Огня 5. Мятежное пламя [СИ]

— Вообще Стихийная магия — зло? — уточнила Натсэ.

— Не то чтобы... Печати — зло. Но Стихиями можно управлять и без печатей. Вернее, не управлять, а...

— Я поняла, — перебила Натсэ. — Не нужно мне разжёвывать. План: уничтожить Сердца, правильно?

Я вздрогнул. Вот так запросто, таким будничным тоном?!

— Ну да-а-а, — протянул я. — Только не сразу.

— Ясно. Если уничтожить Сердца сейчас, почти все маги лишатся сил. Ну, кроме тебя и тебе подобных, но и тебе придётся нелегко в бою. А Пламя сил не лишится, потому что оно сейчас обрело собственные разум и душу.

— И всё-таки ему зачем-то нужно Сердце. Мне так кажется.

— Конечно, нужно. Благодаря Сердцу маги Огня до сих пор пользуются его силой. Представляешь, как его это бесит? Завладеет Сердцем — и клан Огня лишится магии. Уничтожит три остальных — и победа за ним. Выходит, что у нас с ним на три четверти совпадают цели?

— Нет, — возразил я. — Наша цель — с помощью Сердец победить его. Уничтожить его душу и разум. Потом — убить Мелаирима. И вот уже тогда — уничтожить Сердца. Не раньше.

Я почувствовал в темноте, как Натсэ кивнула.

— Авелле не рассказывал? — осведомилась она.

— Пока нет. Мне кажется, она не обрадуется...

— Как знать. Если купить ей кулёк карамелек...

— Натсэ!

— Что? Ну я не виновата, что она такая... такая Авелла.

Я улыбнулся:

— Ты сейчас чуть-чуть покраснела?

— Откуда ты знаешь? — проворчала Натсэ. — Темно.

— Абсолютная магия, — сказал я.

— Магия души! — тут же отозвалась Натсэ.

Похоже, у нас появилась общая шутка с изрядной долькой правды. Мы пожали друг другу руки, будто заключив некий пакт. Остаток пути я молча размышлял о Мелаириме и Старике.

Мелаирим хотел от меня избавиться. Убить не смог — вышвырнул из этого мира. Насоздавал мальчиков и девочек из огня с землёй и заставил их выучить моё имя и лицо, а до кучи — Натсэ. Авеллу он, как видно, в расчёт не брал. Её и Огненные Девы не узнали, и страж на рынке о ней не спрашивал.

Чем же я мог так сильно помешать Мелаириму? Магией? Пятой Стихией? Слабо верится. Нет, конечно, приятно думать о себе, как о сильном сопернике, единственной надежде и тому подобное. Но на свете существует огромное множество приятных вещей, от которых по факту никакого толка. Завышенная самооценка — из их числа.

Что ещё у меня такого есть? Слова Старика о том, что моя сильная сторона — не ум, но сердце. Хм... А ведь если задуматься, то я раньше почему таким робким и мягким был? Потому, что всегда за всех думал и боялся всех обидеть, не хотел поперек дороги становиться, мешать не хотел. А себя сам бесконечно унижал.

Потом в меня посадили Искорку. Она сильно изменила мой характер... Так я думал. А на самом деле? Просто у меня, наконец, появились близкие люди. На себя я мог плюнуть, на них — нет, вот и сражался за них, как только мог. Не Искорка меняла меня, а я создавал её. Вот о чем Дракон говорил той ночью, в Дирне. Его воля — это моя воля и...

Стоп!

Я дернулся от внезапного озарения. Почувствовал, что Натсэ почувствовала, но промолчала. Она, умница, хорошо меня изучила и знала, что когда буду готов — расскажу всё. А до меня, последними искрами, доходило понимание всей ситуации, в общем и целом.

Анемуруд был гением на грани безумия. Он использовал Мелаирима дважды. Во-первых, назначил выполнять свой план по возвращению Огня, зная, что Мелаирим — фанатик. Во-вторых, дал ему какие-то весьма конкретные описания Огня души, который нужно искать в другом мире. Мелаирим, судя по тому, как ласково поначалу со мной обращался, и как жёстко заставлял Талли со мной возиться, прекрасно понимал, какой я человек и почему. Не понял он лишь одного: Огонь тоже будет таким. Пусть со знаком минус, пусть чёрное превратит в белое, но Огонь будет мною. У него моя душа! Вернее, её копия. И мой разум. По крайней мере, был, пока Мелаирим не заменил его своим.

Даже то, что Мелаирим получил, видимо, не слушается его на все сто процентов. Всё бы изменилось, если бы он отыскал Огненное Сердце и подчинил его своему разуму, ну, или уничтожил. Но главой клана ему сделаться не дали, а тут вдруг вернулся я. Не разум моя сильная сторона, но — Сердце. Что если я найду его? Не подчинится ли тогда всё Пламя мне? Вот чего он боялся! Что я могу одним движением развалить всю его империю. Мелаирим боялся, а Анемуруд только на это и рассчитывал.

Одна беда. Мой не самый сильный ум никак не может победить загадку.

— Почему печати Огня чёрные? — спросил я.

— Это твоя загадка? — сообразила Натсэ.

— Угу.

— Тогда сам отгадывай. Ответ нужно найти самому. Потому что это загадка не про конкретное место. Тебе нужно сообразить, о чём вообще идёт речь, и тогда Магическое сознание подскажет, куда двигаться.

Интересно... Это получается, такая дополнительная защита. Вот Денсаоли догадалась, что речь идёт про солнце, небо и землю — и сознание тут же сказало ей, что речь о закате. И, небось, не пропустило бы иначе, если б я ей напрямую сказал ответ.

— А ты, что ли, догадалась? — спросил я.

— Конечно. Очень простая загадка.

— Да иди ты! — расстроился я.

Натсэ тихонько хихикнула, и тут повозка остановилась. Я сразу же отодвинул на задний план эмоции и философию, сосредоточился на деле. Пока Зован отвлекал извозчика, преувеличенно яростно торгуясь, Вимент стащил на землю холсты и с удивлением посмотрел на пустое место под ними.

— Мы тут, — тихо сказал я, слезая с телеги.

Вимент лишь молча кивнул. Понимая в нём было — на десяток человек хватит. Великий и талантливый художник. Он свернул все холсты в компактный рулон, сунул его подмышку и, взяв кисть, как бы случайно махнул ею. Я сообразил, что он куда-то указывает. Повернул голову.

— Мило, — заметила Натсэ.

Да уж, ничего милее в жизни не видел. На двери трактира висели наши с нею портреты, с подписанными именами и словами: «Разыскиваются маги. Вознаграждение. Внимание! Могут становиться невидимыми. Если вы столкнётесь с чем-то невидимым — немедленно сообщите страже при помощи ближайшей руны вызова».

Причём, явно плакаты появились только что, иначе в беседе наши бы сообщили. Значит, не видели. Быстро работают эти стражи. И рисуют неплохо.

— Останемся невидимыми? — спросила с сомнением Натсэ.

Сомнение было вполне понятно. В узкую дверь то входили, то выходили люди. Кабак процветал, жизнь в нём кипела. Пойдём невидимыми — тут же с кем-нибудь столкнёмся, пропала вся маскировка.

— Пачиму не далы мнэ заказ? — сокрушался Вимент, разглядывая наши портреты. — Я бы в шесть раз красивее нарысовал, и савсэм нэ похоже.

Зован, увидев, что повозка более не используется, закруглил свою торговлю, грозившую уже перейти в мордобой, рассчитался с извозчиком и, отослав его, подошёл к нам.