Ричард Морган - Хладные легионы [litres]

Он застыл в трех футах от советницы, будто привязанный невидимым, слишком коротким тросом, и сверлил ее взглядом. Унизанные кольцами пальцы опущенной вдоль тела правой руки подрагивали от еле сдерживаемой ярости.

Слева от себя Арчет почувствовала движение Рингила – едва заметную, не поддающуюся определению перемену позы, подмеченную краем глаза или каким-то иным чувством, не зрением. Ей и не надо было его видеть, чтобы понять: Рингил наблюдает за Джиралом и подрагивающей рукой императора, которая будто сопротивляется приказу сжаться в кулак. Он полностью поддался жуткой, слегка веселой отчужденности, предваряющей песнь стали, – лишь ее умел петь Друг Воронов.

Она почувствовала, как воздух сгущается от предзнаменований, почувствовала, как равновесие, установившееся на балконе, пошатнулось, и чаши весов начали движение. Если Джирал сожмет кулак и поднимет…

Гил его убьет – она это знала так ясно, как будто все уже случилось.

Она подняла руки, открыто признавая вину, и левая на мгновение опоздала, словно придерживая Рингила и плавное движение Друга Воронов. Она надеялась, что этого хватит. Склонила голову перед императором.

– Вы правы, повелитель. Вина лежит на мне.

– Безусловно, Арчет, мать твою, – омерзительное удовлетворение в лице и голосе Джирала мелькнуло и пропало. Он откашлялся и сделал выверенный жест рукой, которая едва не сжалась в кулак. – Ну что ж. Полагаю, нет смысла останавливаться на том, что в этом деле ты потерпела неудачу. Я вновь должен принять трудное решение и поступить правильно. Арчет, Монаршие гонцы уже в городе. Дело сделано. Я подписал приказ час назад. Они достанут этого варвара живым или мертвым, справедливость восторжествует. А в это…

– Повелитель, если я…

– А в это время, моя госпожа, – он подождал, проверяя, посмеет ли она опять перебить, убедился, что не посмеет, и продолжил более резким тоном: – Командующий Гонцами нуждается в подсказках и желает расспросить тебя о привычках и излюбленных местах их цели. Думаю, к твоему северному другу это тоже относится. Ракан?

Нойал Ракан вздрогнул.

– Повелитель?

– Как можно быстрее доставь госпожу кир-Арчет и ее благородного спутника в крыло Монарших гонцов. Таран Алман их там ждет.

– Да, повелитель. Немедленно.

Они повернулись, чтобы уйти. Арчет поспешила отвернуться, спрятать глаза и жгучее желание высказать все, что было у нее на уме. Стиснула зубы. Рингил чуть помедлил, окинув императора спокойным и задумчивым взглядом.

Джирал заметил и ощетинился.

– Ты что-то хотел мне сказать, Рингил Эскиат? Может, обратиться с ходатайством или просьбой?

– Нет, – Рингил не пошевелился. – Нисколько. Я так понял, ваша императорская блескучесть сказала все, что стоило сказать. Дело за исполнением.

Джирал рассмеялся, но в его смехе нарастала дрожь, которую не удалось замаскировать. Арчет и Ракан ее распознали и оба застыли, как вкопанные. Гвардейцы тоже ее расслышали и напряглись.

Рингил мельком бросил на них взгляд, произвел быстрый расчет, а потом опять уставился на Джирала.

– Я каким-то образом развеселил вашу блескучесть?

Джирал откашлялся, слегка повернулся к рабам и солдатам, работая на публику.

– Что ж, твое владение нашим языком заслуживает похвал. Для северянина весьма замечательно, правда. Но, похоже, твой словарный запас в тетаннском несколько ограничен. Ты хотел сказать «светлость».

– Неужели? – невыразительным голосом ответил Рингил.

Он задержал взгляд императора еще на миг, будто запечатлев лик ихельтетского владыки в каком-то особом уголке памяти. Его губы искривились в улыбке столь же тонкой, как шрам на щеке. Он кивнул, словно отвечая на фразу, произнесенную голосом, который другие не могли услышать.

Затем повернулся и ушел.

– Так вот, чем ты зарабатываешь на жизнь последние десять лет?

– Если ты имеешь в виду служение Блистающему трону и его народу в меру моих сил, – прошипела Арчет, – то да, верно. Мне показалось, от этого больше толку, чем прятаться в горном захолустье, рассказывать небылицы о своих подвигах ради карманных денег и платить конюхам, чтобы те со мной трахались.

– Ну, некоторым из нас рабы для этой цели не по карману.

– Иди ты на хуй, Гил!!!

Самообладание испарилось, и она, перейдя на наомский, завопила с сильным акцентом. Они резко остановились посреди сада, едва покинув зону слышимости вокруг балкона и императора с его свитой, почти нос к носу. Ракан стоял рядом, не в силах понять, с чего вдруг кир-Арчет перешла на другой язык, но не нуждаясь в объяснениях относительно интонаций. Рингил глумливо оскалился, его похмельная раздражительность вспыхнула с новой силой, и он открыл рот, чтобы…

Что-то с воплем пронеслось позади него.

Он отчетливо почувствовал прикосновение холодных пальцев к затылку. Нахмурился, забыв, что собирался сказать.

Одинокий лист по спирали спускался сверху, в плену у лезвия солнечного света, пронзающего кроны деревьев. Рингил, сбитый с толку, проследил за его падением. Листва поблескивала в редком утреннем свете, но тот казался холодным и далеким. Здесь, вокруг Гила, воздух был темным и прохладным, и что-то…

Что-то было не так.

– Если они убьют Драконью Погибель, – сказал он тише, – я спалю дворец. Ты знаешь, я это сделаю.

– Ага, – огрызнулась Арчет, явно не ощущая внезапного холода вокруг. – И где ты армию возьмешь? Война закончилась, Гил. Это тебе не Виселичный Пролом.

– Нет. Здесь не так чисто.

– Ой, да хватит уже, – она подняла раскрытые ладони и ударила себя по лбу – это был настолько кириатский, отцовский жест, что на мгновение он увидел отпечатавшиеся в ее лице черты Флараднама. – Это цивилизация, Гил. Помнишь, да – та штука, за которую мы сражались? Ты – вы с Эгаром, оба! – не можете просто так бродить по округе со сталью в руке, убивая своих обидчиков!!!

– Совершенно верно. В наши дни это дозволено лишь херам вроде того, что остался на балконе, и его клике. Цивилизация. Привилегии, сопутствующие положению.

– У тебя было положение, Гил. Ты от него отказался.

– Ага. Зато ты в свое вцепилась.

Она широко распахнула глаза и отпрянула, будто между ними открылась пропасть с неровными краями.

– Госпожа, – вмешался Ракан. Он посмотрел на Рингила, облизнул губы. – И господин. Таран Алман ждет. Воля императора ясна. Мы не должны медлить.

На мгновение они оба замолчали. Затем Рингил кивнул, переключился на тетаннский.

– Он прав, Арчет. Тебе не надо заставлять Гонцов ждать.

– Нам, Гил, – поспешно исправила она, так как видела, что скрыто в его взгляде. – Нам не надо заставлять их ждать.

Но он уже уходил. Мимо Ракана, бросив на него взгляд, который выразил все без остатка – и капитан Трона Вековечного, опустив голову, дал ему пройти. Прочь от Арчет, которая в отчаянии кричала ему вслед: