Ричард Морган - Хладные легионы [litres]

Он с этой хренью справится и во сне.

А что касается прочего, его беспокоил Эгар.

«Имрана думает, он еще где-то в городе». У Арчет было маловато подробностей – ей, как и остальным, приходилось играть в догонялки. История о том, как Сарила Ашанта убили в собственной опочивальне, перевернула двор вверх тормашками, но у Имраны было достаточно связей, чтобы до минимума перекрыть хлещущий поток сведений. А долгие годы независимой жизни при дворе научили ее ловкому искусству никому не верить больше, чем это необходимо. Арчет добилась неохотного предложения поговорить и беседы в несколько минут, на протяжении которых Имрана в общих чертах описала последний визит Эгара.

«Появился на рассвете, приволок какую-то грязную девку – дескать, спас ее от жрецов-садистов и их злого колдовства…»

«Колдовство? Жрецы?»

«Ну да, я знаю, как это звучит. Но вы же в курсе, какой он, Арчет. Он действительно не видит разницы между северным шаманом с костью в носу и Откровением. Для него все – магия, причем злая. В глубине души он по-прежнему романтически настроенный неуклюжий громила, который приехал в этот город пятнадцать лет назад. У него в голове сплошные байки о героях, рассказываемые у костра, вечные узы и… – Имрана устало взмахнула рукой, указывая на городской пейзаж за окном. – Нет, правда, Арчет, кто теперь верит в такую ерунду?»

«Семья Сарила уже назначила награду за его голову?»

«Возможно, – слабая гримаса. – Они сейчас не рвутся со мной советоваться. Думаю, до сих пор решают, не попытаться ли усадить меня в пыточное кресло за случившееся».

– Кресло? – перебил Рингил тем вечером, когда Арчет пересказывала ему эту беседу. – Гребаное кресло?! Я думал, оно для изменников.

– И для женщин, цитирую, «уличенных в кознях против законного супруга», конец цитаты. Это очень старый закон, из той эпохи, когда Империя только зародилась. Раньше его применяли относительно любой разновидности прелюбодеяния, совершенного женщиной, но современные судьи обычно расценивают «козни» как посягательство на жизнь или собственность мужа. Так или иначе… – Она взяла свой кубок и осушила, но он успел заметить дрожь в ее руках. – …теперь у нас есть для изменников Палата разоблаченных секретов, а кресло ржавеет потихоньку.

– Точно. Ну ладно. – Он налил ей снова из фляги на столе. Дом был тихим и сонным, из западных окон лился розовый вечерний свет. – Значит, нет шансов, что ее туда усадят?

Арчет изучила новую порцию выпивки.

– Пару лет назад я бы сказала – нет, никаких. Но Демлашаран сотряс дворец до основания. Нынче военные фанфары звучат на каждом углу. А Сарил Ашант – подлинный герой войны… то есть был им.

Рингил хмыкнул.

– Как и я. И какая мне с этого прибыль, кроме шрамов?

– Для того, кто выбился из рядовых, почти никакой, – призналась Арчет. – Но если прибавить к этому знатную семью и богатство, появляется проблема. При дворе никто не хочет, чтобы его заподозрили в нехватке рвения по части поддержки наших славных имперских войск.

– Но у Имраны есть друзья при дворе, верно?

– У Имраны есть союзники. Это не одно и то же. И если Эгара не поймают, тогда начнут искать другого козла отпущения. – Ее губы скривились от отвращения. – Правосудие в этом городе выражается в видимом воздаянии – и в конечном итоге людей не заботит, кого оно настигнет, лишь бы отмщение свершилось.

– Совсем как у меня дома. Имрана действительно считает, что Эг не уехал?

– Судя по тому, что он говорил, так и есть.

Рингил потер подбородок.

– Странно.

– Даже не знаю, что тебе сказать… – Арчет развела руками. – Последние месяцы он вел себя странно. Особенно последнюю пару недель, после того как Ашант вернулся в город. Знаешь, возможно, он совершил ошибку, вернувшись сюда после стольких лет, проведенных в степи. Может, городская жизнь ему больше не подходит.

– Это не объясняет, почему он не уехал из города, – Рингил поднес свой стакан к свету и критически нахмурился, увидев цвет выпивки. – Во всяком случае, я думаю, больше всего Эгу не подходит, когда не удается потрахаться. И кто его может в этом винить? А?

Она проигнорировала его взгляд, проигнорировала шутку.

– Они натравили на него Городскую стражу в полную силу.

– Бедные стражники.

– Ох, не знаю, Гил. Эти ребята сильно изменились со времен войны. Сейчас в их рядах много демобилизованных ветеранов, настоящих крепких парней из тех, кто участвовал в походах и осадах. Они уже не такое посмешище, каким были когда-то. А Эг уже не так молод.

Рингил встал и подошел к одному из окон, за которыми полыхал закат. Вгляделся, будто мог рассмотреть в красноватом вечернем свете маджака, пристроившегося на какой-нибудь из черепичных крыш. Увидеть, как тот ухмыляется и машет ему, держа в другой руке копье-посох.

– Я поставлю на Драконью Погибель против чего угодно, что этот город может выслать против него, – задумчиво проговорил он. – Возможно, за исключением Монарших гонцов. И я не думаю, что Джирал будет тратить такие людские ресурсы, чтобы поймать еще одного степного кочевника, не сумевшего удержать член в штанах, верно?

Арчет поджала губы.

– Как сказать. У семьи Ашант есть кое-какой вес в дворцовых делах. И, как я уже сказала, этот тип был героем войны. Если Стража в ближайшее время не добьется хоть какого-то успеха, они могут потребовать жестких мер. Надавят посильнее – Джирал может и уступить.

– Ах, это ведь будет царственное величие Блистающего трона в действии, да? Несгибаемая воля его императорской блескучести?

– Светлости.

– Тебе не кажется, что для света это тускловато?

Она отмахнулась от вопроса, как от осы, которая ужалила столько раз, что еще один ничего не меняет.

– Послушай, я буду мешать отправке Монарших гонцов, как только смогу. Но Демлашаран расколол этот город надвое. Джирал соперничает с Цитаделью, и прямо сейчас ему нужна вся поддержка придворных.

– Как я понимаю, включая Ашантов и иже с ними.

Усталый кивок.

– Аристократы в основном встают на сторону трона, потому что до усрачки боятся религиозно озабоченной толпы, если та хлынет на улицы. Благодаря этому Джирал заполучил большую часть профессиональных военных, офицерский класс и всех, кто им предан. Кое-кто из Учителей Цитадели тоже с нами: они столковались со знатью и не хотят, чтобы кто-то раскачал их уютную лодочку. Но они и близко не составляют большинство, так что, если начнется серьезная заварушка, фронт не удержат. У нас там тысячи разозленных и набожных рядовых ветеранов, Гил. А по всей Империи – десятки тысяч. Все эти люди пошли на войну по приказу Цитадели, а потом вернулись и обнаружили, что дома все по-старому.

– Да, их можно понять, – он резко отвернулся от окна, будто принял какое-то решение. Снова подошел к столу. – Так что, они переходят к организованным действиям?