Александр Гром - Фианэль Отважная. Книга 1

— Не за что, госпожа, — явно смутился от похвалы дядюшка, — ведь мы же с тобой друзья.

Тогда я так и не вошла в столовую. Постояла, помялась у полуоткрытой двери, а затем на цыпочках спустилась к себе в спальню. Там, не зажигая свет, я забралась на кровать, уставившись на магический купол, начинающий пробуждаться к ночной жизни, пока ещё маленькими, неяркими огоньками звёзд. Однако отнюдь не они занимали мои мысли. Нет. Из головы никак не шёл утренний разговор с тётей, обвинившей меня невесть в чём. Или… Всё-таки у неё были для этого основания? Хм-м, пожалуй, да, с её точки зрения они действительно имелись. Но лично я не считаю преступлением, желание любой ценой отомстить за смерть отца с матерью и причинённые им обиды. И если в эту цену войдёт использование одних сил Зла против других, то почему бы и нет? К тому же я никогда не думала об этом особо всерьёз, прекрасно понимая насколько сии планы нереальны.

Мои не слишком весёлые размышления прервал короткий, тихий стук в дверь.

— Входи, я не сплю, — пригласила я, зная, что это дядюшка. Тётя Ири стучала чуть громче и продолжительней.

Он вошёл в спальню, нашёл в темноте кресло, придвинул поближе к кровати и уселся, так и не издав ни звука.

— Дядюшка, может включить освещение? — выждав несколько минут, спросила я, немного удивлённая его молчанием.

— Госпожа, почему ты, не захотела отужинать с нами? — не ответив на мой вопрос, озабоченно поинтересовался он. — Может, ты захворала? Или… Здесь кроется иная причина?

— У нас с тётей возникли некоторые разногласия, касающиеся одного моего стиха, написанного сегодня утром, — не стала особо темнить я. — Это привело к тому, что я слегка обиделась, вследствие чего аппетит и пропал. Так что здоровье моё, тут совершенно ни при чём. Оно как всегда железное.

— Ага, вот как… Значит, от еды ты отказалась из-за лёгкой обиды, — вроде бы без осуждения, протянул дядюшка, а потом довольно неожиданно потребовал: — Будь добра, прочитай этот стих!

Дважды мне не пришлось повторять, и я быстренько его ознакомила со своим новым, творческим произведением.

Едва дослушав до конца, дядюшка попросил:

— Госпожа, зажги, пожалуйста, свечи.

Я щёлкнула пальцами один раз, и управительница башни — Магия, настроенная на этот сигнал ещё моей мамой, услужливо засветила над серебряным канделябром, стоящим на резном, прикроватном столике, три крохотных, однако ярких огонька несгораемых свечей. От двух щелчков, разгоралась роскошная, хрустальная люстра, висящая на высоком, лепном потолке, в центре спальни.

Встав с кресла, дядюшка подошёл к кровати вплотную и зачем-то долго, испытующе, смотрел мне в глаза. Это мне не очень понравилось, но взгляд я не отвела. В итоге, наверное, сделав только ему понятный вывод, он с чрезвычайно мрачным видом, закружил по комнате. Наконец остановившись и глядя куда-то в сторону, он, со вздохом, начал, по всей видимости, тяжкий для него разговор:

— Понимаешь ли, госпожа Ириндэль обеспокоена не столько жестоким смыслом твоего стиха, сколько своими собственными опасениями насчёт твоего будущего. А те злополучные, поэтические строчки, к её ужасу, их основательно подтвердили. Вот она и не сдержала эмоций.

— О чём ты, дядюшка? — я в притворном недоумении уставилась на него. — Какие такие ещё опасения?

— Э-э, ты ведь осведомлена о даре госпожи Ириндэль порой предвидеть грядущие события? — явно оттягивая время, спросил он очевидный факт.

— Да, — лаконично подтвердила я.

Тогда старательно откашлявшись, он заявил:

— Так вот две недели назад, она видела напугавший её, вещий сон, в котором ты, шла на приступ укреплений Солнечной Долины, ведя вслед за собой многочисленные легионы орков.

— Чепуха! — не совсем уверенно, пробормотала я в ответ. — Да мало ли что может присниться!

— А что ты скажешь насчёт легендарного, знаменитого карлика Горхо, чьи предсказания чрезвычайно точны, недвусмысленны и проверены временем? — произнёс дядюшка, без особого впрочем, воодушевления.

— Кто такой этот… Горхо, да? — осведомилась я, безуспешно пытаясь унять, отчего-то внезапно заколотившееся сердце.

— Чрезвычайно маленький орк, живший отшельником в горах Колючего Ремня, и умерший добрую сотню лет назад, однако оставивший после себя множество пророчеств, касающихся будущего как орков, так и других народов Скандинавии. — С каменным лицом, сообщил дядюшка, и чуть замявшись, добавил: — Пророчества эти, кстати, собраны в одну большую книгу Судеб, переплетённую в человеческую кожу и хранящуюся в главной сокровищнице орков. Однако текст её частично известен в наших горах многим, ибо ещё при жизни, карлик Горхо, слывший не только пророком, но и искуснейшим знахарем, через приходивших в его пещеру за советом либо помощью, распространил десятки, если не сотни пергаментных свитков, испещрённых его мелким, корявым почерком. Содержали они, правда, не одни пророчества. Хватало там всяческих наставлений, размышлений, рецептов лекарственных снадобий и чего греха таить — способов приготовления различных ядов.

— А какое отношение имеет ко мне уродец, которого уже как век нет на белом свете? — не скрывая иронии, полюбопытствовала я.

— Прямое, — дядюшка буквально вытянул из себя это слово, однако последующий рассказ дался ему уже легче. — Он, карлик Горхо, предсказал появление у границ Фэйнхейма, обширной страны, расположенной в недрах гор Колючего Ремня, светловолосой девушки-полуэльфки, в сопровождении идущих по бокам рыжего волка, серо-зелёного дракона и летящего над её головой белого волка. Вооружена она будет волшебным мечём и кинжалом, пьющим кровь.

— Волк не может летать, — угрюмо воззрившись на дядюшку, из упрямства возразила я, хотя прекрасно сообразила, о чём собственно идёт речь.

— Может, — не менее угрюмо возразил дядюшка, и тут же подтвердил мою догадку, словами: — Если он изображён на стяге, реющем на ветру.

— А… Про гоблина твой Горхо ничего не упоминает? — вдруг обеспокоено вскинулась я. — Про верного друга, светловолосой полуэльфки?

— Нет, — дядюшка улыбнулся, — но может это, потому что гоблины существа маленькие и малозаметные?

Мы надолго умолкли, думая каждый о своём.

В конце концов, я, не сумев обуздать обуявшего меня, нездорового, но неизбежного любопытства, торопливо выпалила:

— Ну и что из всего этого следует?

— Из этого следует очень многое, — чуть помедлив, с глубокой печалью ответил дядюшка. — Например, хотя бы уже то, что полуэльфка сначала станет повелительницей орков, а затем, объединив под своей властью ещё и троллей с гоблинами, соберёт из них огромное войско и двинет его на завоевание Солнечной Долины, в итоге стерев её с лица земли. После чего, совершив переход через треть континента, она обрушится на головы данов, подчинит их своей воле и на захваченных драккарах, выйдет в море, держа курс на Англию. Могущественная страна падёт, а повергшую её во прах полуэльфку, станут звать королевой Эсгардой.