Александр Гром - Фианэль Отважная. Книга 1

Минут пять бесцельно послонявшись по пустому жилищу, я ушла, притворив дверь, взявшись за массивное, бронзовое кольцо.

У моста я ненадолго задержалась, внимательно обозревая раскинувшийся по ту сторону пропасти, зелёный океан, таивший в себе неизвестно откуда появившуюся угрозу. И опять в моё сердце вонзилась игла тревоги за дядюшку, заставившая вновь пожалеть о том, что он отправился в разведку один.

Совершенно без настроения я вернулась в пакгауз. На сей раз волк на моё появление в комнате, не отреагировал даже коротким взглядом. Присев на корточки, я осторожно потрогала его нос, тот оказался чрезвычайно сухим и горячим. Но по-другому, пожалуй, пока и быть не могло, учитывая полученные ранения и потерю крови.

К моему огорчению, день так и прошёл в бесплодном ожидании. В свой черёд наступил вечер, а от дядюшки не было ни слуху, ни духу. Локи за это время несколько раз сбрасывал с себя оковы тяжёлого сна: я поила его прохладной водой, и он снова засыпал. Когда в комнате стало совсем темно, я зажгла бронзовый канделябр на пять свечей, однако потом, решив, что яркий свет может быть неприятен больному, четыре огонька погасила. Сон сморил меня на кожаном диване, куда я перебралась, устав от долгого сидения в кресле, и главное, от треволнений за дядюшкину судьбу. Проснулась же, как всегда на рассвете, сладко, с удовольствием потянулась и встала, стараясь не побеспокоить слегка похрапывающего волка. Затем тенью выскользнув из пакгауза, я направилась к ближайшему зигзагу Змейки, что бы умыться и освежить рот. После чего последовала неспешная пробежка к башне, где мне предстояла обязательная, утренняя разминка, включающая в себя: час Боевой Подготовки без оружия и час, отрабатывая различные приёмы, используя: меч, кинжал, копьё, топор и лук. Ко всему этому набору, ещё полагались увесистые, трёхгранные шипы — метательное оружие Ночных Призраков: откованное из отменной, превосходно закалённой стали, способной при сильном броске, пробить даже прочный панцирь. Очутившись на восьмом этаже нашего жилища, я первым делом посетила Оружейную, прихватив оттуда с собой всё необходимое. А уже только потом распахнула дверь зала для занятий Физическими Упражнениями, в котором хватало всяческих специальных устройств и приспособлений. В частности тут были: различные перекладины: стенные лестницы, упирающиеся в потолок: кольца на лёгких, серебристых цепях: два ряда вертящихся, деревянных фигур, размахивающих привязанными к ним камнями, чьё прикосновение, особенно в былые времена, мне довелось почувствовать не раз. А так же: внезапно исчезающие и вновь возникающие щиты, используемые для стрельбы из лука, метания шипов, кинжалов и всего прочего. Чуть особняком, располагались «пыточные» орудия дядюшкиного производства: система натянутых под высокими сводами канатов, где я вела себя так же уверенно, как и внизу: изощрённая полоса препятствий: большие и малые кожаные мешки, висящие на разной высоте и наполненные песком либо мелким щебнем. По ним я щедро, без устали колотила руками, ногами и даже головой. Хотя в общем-то, не только по ним: ещё в дядюшкином арсенале имелись дубовые балки, служившие для укрепления ребра ладоней, вкупе с костяшками кулаков.

Скупо улыбнувшись, я вспомнила как одиннадцать лет назад, дядюшка Рифли взялся вплотную за моё обучение, сказав при этом две, надолго запомнившиеся фразы:

— Отныне, госпожа, ты не маленькая девочка, а воин. Поэтому… должна вести себя соответственно. Договорились?

Я, глупая, радостно закивала, охотно соглашаясь поучаствовать в предложенной, интересной затее, но конечно и близко тогда не предполагала, чего мне это будет стоить.

Для начала дядюшка стал ежедневно поить меня отвратительно-горьким отваром из собранных им трав и кореньев, призванным необычайно сильно обострить все мои реакции, на всю оставшуюся жизнь. Затем последовали азы обучения воинскому искусству. Следующий этап — хитрости и методы ведения войны Ночными Призраками. Когда я их более-менее постигла, наступила пора ученья во тьме. А суть его такова: мне на глаза одевалась чёрная повязка, в которой я должна была двое суток в неделю, делать всё, что я делаю без неё: есть, пить, спать, ходить по нужде, плавать в реке, нырять в воду с обрыва, сражаться мечом, бросать шипы, стрелять из лука, ну и так далее и тому подобное. По прошествии нескольких месяцев, поначалу пугавшая темнота, стала вполне привычной, усилив и без того отличный слух, позволяющий теперь уловить малейший шорох и соответственно, молниеносно на него отреагировать. Тётя сперва возмущалась по поводу, как она выражалась, «издевательств» над бедным ребёнком, и даже пыталась этому всячески препятствовать. Но дядюшке удалось её переубедить, заявив, что его суровая наука ещё не раз спасёт мою жизнь.

Будто наяву пред моим мысленным взором предстало Первое Испытание. Пройти его я должна была, едва мне исполнилось пятнадцать лет. А заключалось оно в необходимости любой ценой прорваться сквозь строй опытных воинов. Дело происходило в Пьяном Колодце, главной деревне Края, где находился наш похожий на крепость — дом, построенный ещё при папе, и где мы с тётей и дядюшкой проводили летние месяцы. И нельзя сказать, что десять молодцов, выстроившихся в две шеренги, заведомо отнеслись к поставленной дядюшкой, задаче, легкомысленно. Нет! Ни в коем случае, ибо они знали с кем имеют дело. Ведь до этого я не единожды принимала участие в тренировочных, рукопашных поединках, постоянно проводившихся во всех подразделениях нашего войска и практически всегда, выходила из них победительницей.

Вобщем, Первое Испытание я преодолела, хотя далось оно естественно не легко. Но я призвала на помощь всю дядюшкину многолетнюю выучку и сумела таки одержать над ними верх, атакуя разящими, не знающими промаха ударами. При этом мне приходилось непостижимо быстро для обычного человека, уклоняться самой, либо же, в зависимости от ситуации, ставить защитные блоки.

Следующее, Второе Испытание заключалось в совсем «простом» задании: я должна была самой себе разрезать кинжалом ногу и тут же зашить рану иглой, снабжённой нитью, пропитанной специальным травяным отваром. Присутствовавшая на Испытании тётя, вдруг побледнев, принялась настаивать на необходимости сначала позволить мне пожевать лёд-корень, убивающий любую боль минимум на час-полтора, а уже потом только исполнять «дикий» гоблинский ритуал. Но дядюшка был неумолим, а его сердитый ответ звучал примерно так:

— В реальной обстановке, мол, этого чудо-средства может не оказаться. Так что лучше пусть госпожа Фианэль действует так, как будто его нет и сейчас.

И я, стиснув зубы, распорола голень левой ноги, чистой тряпочкой вытерла кровь, а затем сделала аккуратный шов наживую, без всяких поблажек.