Александр Гром - Странствие по ошибке

Неожиданно настроение принцу весьма ощутимо поднял метательный нож, предоставленный ему Хельгой перед боем. Его обнаружила дриада воткнутым в бедро угрюмца, зарубленного ею под самый занавес разыгравшегося кровавого представления.

— Я! Я приложил руку к гибели этого могучего борова! Необычайно метким броском, я обездвижел… частично обездвижел оного, чем весьма поспособствовал госпоже Талиналь в победе над ним. О-ля-ля! Слава мне, слава! Я даже жалкой зубочисткой сразил врага! — бурно возликовал принц, едва получив свидетельство о своём успехе, и вприпрыжку словно козлик, заскакал вокруг поверженного тролля.

— Высочество, хватит вопить будто оглашенный, — рявкнула, быстро потерявшая терпение чародейка, занятая осмотром очередного трупа. — Уши от тебя пухнут. Вояка…

Принц обиженно засопел, но стоявшая рядом дриада, наклонившись, что-то прошептала ему, и тот сразу же просветлел лицом.

Справившись со вторым заданием, поставленным чародейкой, мы с превеликим облегчением переглянулись. Поводом для тихой радости послужил факт того, что лишённые жизни враги не могли быть одним из отрядов погони, наверняка ещё рыщущей в поисках наших следов. Потому как оказались они презренными хардарами, то есть изгоями, если перевести это слово с языка троллей на всеобщий. О чём неоспоримо свидетельствовали их тотемные знаки, выколотые по древней традиции на груди и в данном конкретном случае красноречиво перечёркнутые крест на крест пунктиром алых линий. Подобный наглядный способ аннулировать принадлежность индивидуума к определённой общине, не был ни для кого из нас секретом. Ибо существовал в Новом Мире у большинства не человеческих рас, едва ли не с самого его возникновения. Да взять, например, моих троллей-дружинников. Хоть родились они далеко отсюда, в Запретных горах, однако пятеро из них щеголяли с «живописью» подобного рода. Впрочем, я не предавал этому абсолютно никакого значения. Мне достаточно было знать, что они преданны и никогда не подведут.

Наверное, с добрую минуту все стояли, обозревая побоище и не промолвив ни единого слова. Затем, обоюдное молчание прервала Хельга. Презрительно пнув ногой последнего обследованного угрюмца, она небрежно обронила:

— Пойду изучу место засады поближе, — и пружинистой лёгкой походкой направилась в сторону оврага.

Разумеется, с учётом полученных нами сведений, речь о двадцати минутах уже не шла. Хотя конечно и сильно мешкать нам тоже не стоило.

В свою очередь, исполняя наказ Хельги, мы по возможности тщательно обрыскали прилегающую округу, но ничего подозрительного не обнаружили. Узнали только, что изгои пришли с юго-востока и что было их, изначально одиннадцать. Ничем особенным не могла похвастаться и чародейка. Затаившиеся на дне оврага недруги оставили после себя лишь изрядно примятую траву да прохудившуюся кожаную флягу.

Прежде чем окончательно покинуть поле боя, наша разношерстная компания восполнила нехватку вооружения. Дриада присмотрела фламберг убиенного мной угрюмца, с синеватым, волнистым лезвием. Эльф подобрал себе полутораручник довольно изящной как для мастеров пещерных троллей работы. А принц отхватил слегка изогнутый кинжал, с витиеватой гравировкой по клинку, в богато изукрашенных ножнах. По своим размерам тот мог сойти их Высочеству за вполне приличную саблю. Словом, вся троица осталась чрезвычайно довольна, неожиданно сделанными приобретениями. А мой кинжал в паре со стилетом вновь перекочевали на свои привычные места.

Но не прошли мы дальше и сотни ярдов, как принц, налюбовавшись на кинжал, принялся за исполнение старой песни, в какой то степени ставшей даже привычной. Он понуро брёл, опустив голову и по своему обыкновению, на все лады жалобно ныл следующее:

— Я с голоду помираю. Помираю… В самом деле, между прочим! И скоро у меня совсем-совсем не будет сил переставлять бедные мои ноженьки. Да… Вот не будет и всё. И тогда, упав в дорожную пыль, я в предсмертной агонии буду грезить не о родном батюшке и покинутой любимой отчизне, а о простой корочке хлеба. Как это до слёз обидно! Не о высоком, а… О бренной жратве, которой то и нищий побрезгует. А из-за кого, сиё гнусное унижение? Из-за растяп, отправившихся в грабительский рейд, с пустыми котомками. Ну, разве так поступают опытные вояки? Вай-вай-вай… Вот мерзавцы, вот подонки… А ещё твари. Вай-вай-вай! И сволочи бессовестные…

— Навряд ли Высочество, убиенные нами изгои были столь непредусмотрительны, — покачав головой, «вступилась» за бродячих отщепенцев чародейка.

— Почему же в таком случае у них напрочь отсутствует продовольствие? Почему, госпожа? — волком зыркнул на неё до глубины души расстроенный принц.

— Думаю… Где-то неподалёку, в одной из пещер, расположено жилище разудалой шайки. В ней и находится всё имущество разбойничков, — пожав плечами, сделала вполне правдоподобное предположение чародейка.

— Так следует поскорей отыскать сиё логово, да осмотреть его на предмет чего ни будь съестного, — ухватился за слова чародейки, воодушевившийся принц. — А там, может, ещё чё занятное найдём. Мало ли каких диковинок могли натащить туда хозяева?

— Главное, мы разжились стоящим оружием. А до остального нам дела нет, — как ножом отрезала Хельга.

— Нет, ну вы слышали? Слышали? — возмутился принц, призывая всех в свидетели. — Железо есть, еда не надо! Сильная позиция, признаю. Даже уважаю. Но замечу в который раз, госпожа, лично я хочу и кушать. К твоему, конечно же, великому недовольству.

— Завтра на закате я рассчитываю добраться до очередного тайника с продуктами, — «утешила» его чародейка. — О чём, кстати, ты прекрасно осведомлён.

— Ну, спасибочки, добренькая предобренькая госпожа, за это напоминание, — кривляясь, поблагодарил принц. — Только для того, кто умрёт уже сегодня, оно имеет весьма сомнительную ценность.

— А за других порадоваться слабо? — хмыкнув, с откровенной издёвкой поинтересовалась чародейка. — Хотя о чём я… Ведь ты, Высочество, эгоист каких поискать. Думаешь всегда только о себе и ни о ком больше.

— С вами станешь эгоистом. Со вчерашнего то утра маковой росинки во рту не было. Тьфу ты, ну ты… Спутнички на мою голову, — проворчал принц, обличительно тыкнув указательным пальцем в свой живот. Одновременно, он попытался для наглядности его втянуть, однако, затея эта предсказуемо потерпела крах, и ничего впечатляющего не вышло.

— Врёшь и не краснеешь. А про ужин, почему позабыл? — с фальшивым недоумением, укорила его Хельга.

— Издеваешься, госпожа? Да три форели на столько ртов, не стоят даже упоминания. Капля в море и то больше значит. Ей-ей…Аппетит токмо раздраконили. Вот и весь с них толк, с рыбёшек энтих, — расстроено пробубнил принц.