Александр Гром - Странствие по ошибке

— Поберегись! — успела крикнуть чародейка, ловко уклоняясь от струй крови обильно ударивших из разрубленных артерий.

Повторять второй раз никому не пришлось. Тем более что тело обезглавленного змея стало вдруг покидать недра норы, извиваясь и судорожно скручиваясь. Зрелище оказалось не для слабонервных. Что и доказал дикий истошный вопль ужаса, раздавшийся оттуда, где укрылся принц.

Бешеные конвульсии продолжались минуту или чуть больше, а потом Эгрым-Трабаган постепенно стал утихать, в итоге замерев грудой толстых переплетающихся колец.

И пока мы четверо в почтительном молчании рассматривали его, сзади крадучись подошёл принц и, округлив глаза, поражённо выдохнул:

— Ну, ни фига себе, ужин…

Хельга самодовольно усмехнулась, но лицо её тут же накрыла тень сожаления и она, цокнув пару раз языком, раздумчиво произнесла:

— Жаль только много нам не унести. Мясо змея тяжёлое, и если мы загрузимся им основательно, то ощутимо замедлим наше продвижение к побережью океана. Хотя… Возможно вам оно и ни к чему. Ведь отказались же ваши милости от ящериц. В таком случае неволить никого не стану. Однако сочту своим долгом заранее предупредить: на привале просить у меня хотя бы маленький кусочек — пустое занятие. Принципиально не дам. Так что думайте сразу. Здесь.

— А-а… А я, например, буду есть, — шумно сглотнув обильно набежавшую слюну, неожиданно заявил принц. — Да и почему нет? Ежели, госпожа, гарантирует его, вполне съедобные качества.

Мы трое без особых колебаний тоже подтвердили свою готовность отведать с риском добытое лакомство.

Уже когда мы опять вышли на древний тракт, предварительно уложив фунтов тридцать добычи в ещё один вещмешок, предоставленный запасливой чародейкой, мне вдруг пришло на ум спросить:

— А кстати, на сколько времени мог парализовать своего врага Эгрым-Трабаган? Полагаю не очень надолго?

— Навсегда, — с предельной краткостью заверила меня чародейка, довольно таки безразличным тоном.

Дриада промолчала, не став вслух соглашаться с этим заявлением Хельги. Но брошенный ею красноречивый взгляд на мою левую руку, лучше всяких слов свидетельствовал о том, что розыгрышем здесь отнюдь не пахло.

И меня помимо воли всего передёрнуло. Ведь только что я вполне мог превратиться в неподвижную, безвольную куклу! В жалкого инвалида. И это в мои то годы… Бр-р-р, жуть… Уж лучше смерть, чем подобная участь.

Привал мы сделали в густых чернильных сумерках, с которыми тщетно пытались бороться изредка проглядывающие сквозь густую облачность сапфировые огоньки далёких звёзд и бледный, в оспинках лик луны.

Как всегда место выбрала Хельга, знавшая этот маршрут не понаслышке. Находилось оно минутах в десяти, ходьбы от тракта. Среди невысоких холмов, в обрывистой округлой яме глубиной с мой рост, а то, пожалуй, и больше. И с диаметром примерно пятнадцать на пятнадцать ярдов. Дно укромной впадины, поросшее мягкой, пушистой травой, сулило роскошный, как для неизбалованных странников, отдых. Но всё это мы рассмотрели, когда уже развели костёр, надёжно укрытый от посторонних глаз. Благо в ближайших окрестностях оказалось полным полно сухостоя, и приготовить мясо огромного змея, было на чём. Заниматься сим деликатным процессом взялась собственноручно Хельга. А принц, выказавший себя искусным поваром по части рыбы, стоя неподалёку, только наблюдал за её действиями с откровенно недоверчивой миной. Чародейка же, не обращая на него совершенно никакого внимания, с деловитой ловкостью разделала белую нежную плоть, очищенную от шкуры, на примерно одинаковые кусочки. Затем, нанизала те, на взятые нами с собой, давешние шампура из ветвей железного дерева. Но не успела она их установить над пышущей жаром золой от прогоревших дров, как перед ней возникла где-то запропавшая дриада, с целой пригоршней чего-то круглого, отсвечивающего тёмно-красной кожурой.

— Это дикий лук, — больше для Хельги, чем для нас, пояснила она. — С ним, наверное, будет гораздо вкуснее?

— Да без сомнений, — пробормотала чародейка, окидывая дриаду неожиданно одобрительным взглядом. — Но… Честно говоря, маловато его.

— Пошли, принесём ещё, — предложила дриада, — это неподалёку.

Чародейка согласно кивнула головой и обе словно тени, растворились в темноте.

Вернулись они очень быстро. И уже вместе, дружно очистили добытые овощи от шелухи, порезали на кружочки и все пятнадцать шампуров переделали по иному: чередуя лук с мясом.

Нда-а… Вот ведь редкая идиллия…

К моему удивлению на приготовление сего редкого блюда ушло совсем не много времени. И вот перед каждым из нас, на вымытых в ручье широких листах лопуха, лежат по три ветви железного древа, длиной чуть более полуярда, унизанные жёлтыми колечками лука и аппетитными на вид белыми ломтиками, истекающими прозрачным жиром.

Первой, свою стряпню отведала Хельга. И так как её лицо осветилось гримаской удовлетворения, то вся остальная, выжидающе замершая компания, синхронно потянулась за угощением.

Прожевав пару кусочков, я пришёл к выводу, что мясо по вкусу сильно напоминает куриное, но вместе с тем, оно было гораздо нежнее и буквально таяло во рту. Судя по чрезвычайно довольным лицам товарищей, им кушанье из плоти змея, понравилось тоже. Особенно принцу, челюсти которого работали словно неутомимые мельничные жернова. Споро очистив первый шампур, он даже попенял на недостаточное количество приготовленной еды. На что чародейка, с многозначительной усмешкой, предложила ему сначала осилить три порции, а уже потом, вернуться к данной теме. И действительно, вкушаемый нами деликатес оказался весьма и весьма сытным. Лично мне с эльфом с лихвой хватило по два шампура, девушки едва приговорили по одному, а вот принц, слопал всю свою долю подчистую. Впрочем, даже он последние кусочки дожёвывал явно через силу, поэтому просьбы о добавке, мы так и не услышали.

— А что будешь завтракать, Высочество? Может лопухи, сохранившие едва уловимый аромат жареного мясца? Конечно, надо признать, это так себе салатик… Но, как говорят в простонародье — на безрыбье и маленький ёршик рыба, — уже после трапезы, с ленцой потянувшись, не преминула подначить его чародейка.

— Госпожа, попрошу тебя… Не шутить столь злобным, бессердечным образом… — прежде чем задохнуться от праведного негодования, негодующе просипел принц, и мешком осел на небольшой, плоский валун.

На что чародейка совершенно безжалостно отрезала:

— Я тебя вовсе не развожу. Я — преподаю тебе, Высочеству, урок заботы о самом себе. Вот получишь его и в следующий раз поневоле подумаешь о завтрашнем дне.

Вся эта «крамола», высказанная Хельгой, была для чревоугодника принца, сродни подлому удару ниже пояса. Он опять что-то попытался сказать, однако, исторгаемые им слабо мычащие звуки, мало походили на связную, сколько ни будь понятную речь.