Александр Гром - Приключения Алекса

Эльфийка бросилась ко мне, чтобы прикрыть спину, но дорогу ей преградила спрыгнувшая тварь с мордой рыси и обоюдоострым топором в могучих руках. Я бы расправился с ней мигом, но тут на меня самого навалилась пара здоровенных убийц с харями медведя и быка. Вдобавок ко всему завыли оборотни, пошедшие в атаку. Выродок-медведь со свистом вращал кистенем, бычара косил налитыми кровью глазами и пытался пронзить меня жутковатого вида широким копьем. С ними надо было быстро кончать; иначе помощь моя компаньонке запоздает. Рысь теснила ее, да оно и понятно: легкая шпага, притом в руках женщины, не оружие против боевого топора. Эльфийку пока спасали невероятное проворство и гибкость, но долго так в небольшом помещении продолжаться не могло.

— Получи, падло! — я в самый последний момент ушел от кистеня и тут же сбоку нанес его владельцу страшный сквозной удар в бок. Времени вытащить меч уже не было, копье человека-быка едва мне самому не пропороло живот. У-у! Выродок затряс рогатой головой и пошел в новую атаку. — А чтоб тебя!

Рогоносец начинал действовать на нервы, и тогда я вспомнил уроки Старого Бэна. Перво-наперво вырвать оружие, желательно вместе с рукой. Сделано. Потом пробить пальцами глаза до самого мозга. Сделано.

Теперь возьмемся за рысь, уж больно она распоясалась. Интуитивно ощутив меня сзади, выродок злобно зашипел и отскочил спиной к стене. Арнувиэль, тяжело дыша, осталась на месте. Эх, девонька, это тебе не зачуханные разбойники Спокойных Земель! Не давая твари опомниться, я метнул целый веер стальных, остро оточенных звездочек, из которых ни одна не пролетела мимо. И можно было б играть отбой, но тут у самых стен завыли оборотни.

Выхватив меч из тела поверженного врага, я бросился защищать пролом. Эльфийка, прихрамывая, заковыляла к окну. Спектакль, где каждый играл свою роль, продолжался. Спектакль-трагикомедия под названием Жизнь. Окошко было нешироким, и потому Арнувиэль обороняла его из лука, посылая стрелу за стрелой в завывающие тени, мерцавшие разгоревшимися от жажды крови глазами-угольями. Пролом, где стоял я, представлял собой внушительную дыру, способную свободно, плечом к плечу про пустить парочку крупных оборотней. И эти поганые твари старались вовсю, они лезли с такой прытью, что я едва успевал работать мечом. Порой мне уже начинало казаться, будто сил осталось на удар-другой, но я превозмогал себя и вновь колол и рубил рычащие, оскаленные пасти. Мы положили уже тьму врагов, но еще большее количество в неистовой ярости кружило вокруг развалин. И будь в их распоряжении еще полчаса, они бы нас уделали. Но тут вмешались неумолимые силы природы: небо на востоке заалело, затем приняла опенок расплавленного в тигле золота, и вот уже первые робкие лучи солнца скользнули по громадам белоснежных, неспешно плывущих облаков и по еще пока темной земле. Оборотни дружно, разочарованно завыли. Их Время вышло. Тонкий, едва различимый серп луны, солнца нечистой силы, таял, исчезая в светлеющей бездне неба. Незаметно, шмыгнув в разные стороны, стая растворилась в сереющей предрассветной мгле. Вскоре мы с Арнувиэль остались одни. Не считая, конечно, скрюченных трупов врагов, после смерти превратившихся в обнаженных мужчин и женщин и устилавших подступы к неприступному домишке.

— Ну как, госпожа? — не скрывая иронии, полюбопытствовал я. — Братца разыскивать не расхотелось?

Арнувиэль тяжело привалилась спиной к стене и, вытянув правую ногу, вдруг тихо, по-детски заплакала.

— Почему вы бываете таким злым, Алекс? — полные боли и слез глаза укоризненно смотрели в самую душу. — Неужели это такое удовольствие смеяться над одинокой девушкой, всецело доверившейся вам? А, знаменитый рыцарь Границы?

Я невольно закусил губу. Черт! А девчонка-то права, я, в самом деле, болван. Она наверняка первый раз в таком деле и все же показала себя молодцом. Да, не всякий парень вел бы себя столь достойно, а я лезу со своими идиотскими насмешками.

— Не сердитесь, госпожа, — Сосем тихо пробормотал я затем. — Это все дурное влияние весельчака Маленького Джона, охламона с Красных Каньонов. Простите. Да, а почему вы хромаете? Что-то неладно с ногой?

Эльфийка осторожно сняла сапог и закатила штанину. Колено выглядело скверно: оно распухло и посинело.

— Сначала я подвернула ногу, — пояснила эльфийка, — а потом еще этот зверочеловек лягнул меня в самую чашечку своим сажищем.

— Все будет в порядке, — успокоил я ее. — Вы ведь стойкий воин и не раскиснете от такого пустяка. Отдохните минутку, пока я разыщу в мешке одну мазь, как раз и приготовленную для подобных случаев. Можете даже подремать.

— Спасибо, Алекс, — эльфийка тепло улыбнулась, — вы действительно хороший друг.

«И только? — несколько огорченно подумал я. — Ну да еще не вечер, милая госпожа». Между тем быстро светало, и даже без помощи факела мазь скоро нашлась. Лошади, находившиеся в этой же комнате, немного нервничали, но все-таки не настолько, чтобы удариться в панику. По пути ободряюще похлопав их теплые, шелковистые морды, я, не теряя времени, подошел к Арнувиэль и занялся ее коленом. Боже правый! Даже я, бабник из бабников, никогда ранее не то что не дотрагивался, но и попросту не видел таких стройных, изящных и нежных ножек. Конечно, я изо всех сил постарался скрыть предательское волнение, хотя вряд ли это полностью удалось. Уж больно проницательна была сия эльфийская госпожа.

— Готово! — наконец решил я, хорошенько втерев мазь в ушибленное место и туго перевязав его бинтом. — Через пару дней запросто танцевать сможете. Гарантирую.

Отказавшись от помощи, компаньонка, держась за стену, самостоятельно встала. Перекусив на скорую руку, мы вывели лошадей, и тут уж эльфийке без моей поддержки было не обойтись. Осторожно; словно драгоценную хрустальную вазу, я поднял ее и посадил в седло, потом вскочил сам, и мы вновь двинулись по старой, ведущей на запад дороге. Правда, уже через минуту я вспомнил одну вещь и, резко осадив Дублона, извинился:

— Простите, госпожа; придется немножко подождать, — а сам тем временем, порывшись в самом большом мешке, нашел то, что искал, — пакет с одурей-травой. Тщательно натерев ею копыта наших лошадей, я махнул рукой — поехали, мол.

— Что за дрянью вы измарали Иль-Чару, Алекс? — не стерпев, спросила эльфийка, при этом наморщив очаровательный носик. — Странный и отвратительный запах.

— Для вас, госпожа, — я довольно ухмыльнулся. — А вот оборотни очень его любят. Для них эта редчайшая травка, словно мощный наркотик. Ночью-то остатки стаи соберутся вновь, чтобы идти по нашему следу и отомстить, да не тут-то было, обнюхаются одурей-травы, глядишь, до смерти передерутся. Ну а коли нет, то все одно в эту ночь они нам не противники.