Александр Гром - Приключения Алекса

Незаметно я задремал, но во сне не перестал настороженно вслушиваться в окружающий мир трав. К счастью, никто и ничто до самого рассвета не потревожил наш покой. А едва забрезжила заря, я был уже на ногах. Следовало хорошо подкрепиться, ибо сегодня предстояло пересечь границу Покинутых Земель, по крайней мере, я на это рассчитывал. Кругом в изобилии шмыгали степные зверьки и птицы, и потому подстрелить, не отходя далеко от палатки, крупную дрофу не составляло труда. Проснувшуюся эльфийку ожидали наваристый, крепкий бульон, а так же подрумяненная, истекающая жиром и соком тушка на вертеле, над уже погашенным очагом. Компаньонка при каждом движении морщилась, но все же чувствовала себя много лучше, чем можно было ожидать после произошедших Приключений.

Плотно позавтракав, мы оседлали лошадей, и вновь старая дорога повела нас на запад. Все ближе и ближе к когда-то уютному родному дому, ставшему теперь мрачным, сырым склепом. Стоило ли вообще туда соваться, уже не в первый раз спрашивал я себя. Неужто мало хлопот с поиском братца моей компаньонки? Да, я, конечно, давно мечтал побывать в отчих стенах, но вот вопрос: стоило ли туда тащить еще и эльфийку? К сожалению, я хорошо знал ответ, и он мне не нравился. Нэд-Паладин часто бывал в Покинутых Землях, но взять меня с собой не мог, строжайшие инструкции гласили, что разведчик действует один, на свой страх и риск. Он обещал мне как-нибудь заглянуть в Лоншир, однако задания, которые ему поручал Лорд Западных Рубежей, уводили его в сторону, в основном в направлении Байлирана и Алинора. Потом мы все же уговорились, что Я возьму отпуск и тайком отправлюсь с ним, но… Нэд-Паладин погиб, и наш замысел так и остался неосуществленным. Черт побери, а теперь я, идиот, суюсь в Покинутые Земли с девчонкой, с сопливой девчонкой, почти ребенком, возможная смерть которой ляжет на мою совесть.

Со времени последней порки, заданной Старым Бэном пятнадцать лет назад, я мало поумнел — пришла в голову безрадостная мысль: ой мало, хотя в этом виноват Маленький Джон, его дурное влияние. Помимо воли я усмехнулся, Джона всегда веселили тщетные попытки свалить на него пакостные проявления моего скверного, характера, ибо он, в свою очередь, уверял окружающих в том, что это именно я ходячий набор всего плохого. Впрочем, этот невинный спор нисколько не мешал нам быть неразлучными друзьями. Эх, Джон, где ты сейчас? Как нужны мне твоя помощь, твое надежное плечо рядом… Но, даст Бог, выберемся мы с эльфийкой живыми из этих проклятых краев, и тогда, если тебя не окажется в Обреченном Форте, я отправлюсь сам к тебе в гости в Красные Каньоны. А кто-нибудь из наших гномов, Фин-Дари, например, покажет дорогу. Эх, Джон, и пьянку ж мы устроим! О-го-го!

— Вспомнили свою первую девственницу, Алекс? — грубо развеяла благостные мечты проклятая эльфийка.

— С чего вы решили? Я никогда не грущу о прежних бабах.

— Скажите, какой сердцеед, — ядовито процедила она, — ну прямо Дон Жуан. А знаете, Алекс, вам бы на своем родовом гербе стоило сделать некоторые изменения. Например, вместо Золотого Лонширского Оленя Золотая Бабская Юбка. Как считаете, нормально будет?

— Глупости болтаете, госпожа, — с раздражением проворчал я, — притом несусветные.

— Но почему же? — эльфийка сделала невинные глаза. — Ведь герб должен хоть как-то характеризовать своего владельца. А женская юбка, согласитесь, весьма красноречивая вещь.

— Тьфу! — я даже в сердцах сплюнул. — Знаю, черт побери, что мои прежние увлечения — ваша любимая тема для разговоров, госпожа. Но к чему это? Может, вы попросту ревнуете?

— Да вы спятили, Алекс! — эльфийка буквально задохнулась от возмущения. — Как можно такое подумать? Да мне глубоко безразлично.

— Хм, странно, тогда почему же вы покраснели?

Ответа я так и не услышал.

Часам к десяти далекая линия горизонта на западе взволновалась цепью высоких холмов. И я хорошо знал их название — Сторожевые. Знал я и другое: за ними начинались Покинутые Земли.

— Неужели Костяному Полю конец? — обрадовалась эльфийка, тоже заметив на горизонте волнообразную линию. — Ну, Слава Создателю!

— Сильно не восторгайтесь, госпожа. Там, где кончается эта равнина, простираются Покинутые Земли. За Сторожевыми Холмами.

— Вот как? — эльфийка притихла лишь на мгновение. — Ну и черт с ними. В конце концов, мы туда и идем. Да, идем к вам в гости, Алекс.

Я только покачал головой, уже хорошо чувствуя, что в гостях придется несладко. Несколько раз вдалеке от тракта виднелись одинокие постройки или небольшие поселения. Вернее, их руины, в большей части обугленные и закопченные. Взглянув в сторону холмов еще раз, я достал из кармана две черные шелковые повязки и одной из них стянул свои волосы на лбу. Эльфийка молча, но вопросительно смотрела на меня.

— Наденьте, — посоветовал я ей, — это старая традиция солдат Обреченного Форта, означающая, что они готовы к смерти и будут биться до конца.

— Давайте, Алекс, — Арнувиэль вздохнула и покосилась на запад. — И вы, пожалуй, правы, смерти нас не испугать.

Чуть погодя она поинтересовалась:

— А что за история предшествовала этой традиции? Может, расскажете, Алекс?

— Отчего же, — сразу согласился я, — тайны тут нет никакой. Лет двадцать назад на форт двигался один из отрядов Мертвой Головы, верховного вождя гоблинов Закопченных Гор. И, на беду, гарнизон крепости после недавнего кровопролитного похода в Ничейные Земли был весьма малочисленным. Но за фортом раскинулись мирные края: поля хлеборобов, поселки рыбаков, торговые караванные тракты, небольшие, почти не защищенные городки, которые надо было отстоять.

— Вы обречены, — самоуверенно заявил главарь отряда. — Сдавайтесь, и мы дадим вам с почетом уйти.

— Нет, — ответили защитники форта. — Мы предпочитаем с почетом умереть.

Повязав на головы черный знак смертников, они открыли ворота и все, как один, вышли навстречу врагу. И все полегли… Но гоблины не прошли. Их жалкая горстка оставшихся в живых повернула назад. С тех пор, идя на очень опасное дело, мы, воины Обреченного Форта, всегда повязываем голову траурным знаком Смерти. Впрочем, в других фортах и традиции, естественно, другие. Иногда довольно смешные: стражи форта Бешеных, например, перед походом вовсю разыгрывают друг друга. В форте Гончих Псов в этот период под строгим запретом мат и даже просто нелюбезный тон.

— Представляю, — прыснула со смеху эльфийка, — не пограничные матерые волки, а божьи одуванчики. Вот умора-то!

— Да, — я откашлялся. — Но есть и грустные обычаи. В форте Обитель Монахов воины с оголенным оружием идут на кладбище, к могилам друзей. И там, положив клинки на надгробья, в скорбных размышлениях проводят ночь. Да, госпожа, что ни форт, то свои обряды, свои традиции.