Александр Гром - Приключения Алекса

— Знаешь, а твоя маман права, — подначил я друга, но Джон и бровью не повел.

— Ага, так вот, говорит: «Повеса ты, Джонни, еще тот, поискать таких надо, да не найдешь. А Грэточка направит тебя на путь истинный. Потому как умница, хозяйственная, чистюля, красавица и Бог знает кто еще. Несмотря на свою молодость». «Матушка, — едва не рыдал я, — ей что, этой Грэтке-малолетке, больше замуж не за кого выйти?»

— Дурак ты, Джонни, — сердилась она. — И не просто дурак, а дубина. Ей-то, голубушке, стоит пальцем поманить, так любой почтет за честь тенью ходить. Но она тебя любит, тебя, болван ты дремучий!

Словом, потерял я терпение, собрался потихоньку ранним утречком, по старой привычке оставил родным записку и был таков. Ну и прямиком во второй дом, конечно, в Обреченный форт. А там гонец как раз отдыхал, из «банды» Бешеных. Вот он-то и поведал мне за кружкой пива о тебе, эльфийке и дурпоходе в Покинутые Земли. Я, конечно, решил двинуться следом. Однако не будь дураком, смекнул: коли уж Алекс все-таки там, то Лоншира ему не миновать. Зайдет, не удержится, охламон несчастный. Ну я, значит, прямиком сюда. И, кажется, вовремя.

— Да, Джон, спасибо, — серьезно кивнул я. — Тебя вела сама Судьба. И я, и Арнувиэль обязаны тебе жизнью.

— Вот уж ни за что не поверю, — глаза Джона заискрились весельем, — вы вдвоем там до того разбушевались, что, пожалуй, и с тем последним десятком справились бы непременно.

Я не стал переубеждать друга. Какого черта? Ведь он и сам прекрасно понял: еще минута-другая и нас бы истыкали копьями…

Остановились мы посреди поляны, в ельнике, где провели с Арнувиэль прошлую ночь. Смеркалось, но следовало подумать не о ночлеге, а о моей бедной нянюшке. Надо было освободить ее бессмертную душу, и, странное дело, я был уверен, что справлюсь с этим. Расстелил свой пятнистый маскировочный плащ на толстый ковер из прошлогодней хвои, я бережно уложил на него няню, смотревшую на меня с безграничной любовью и печалью. Еще во взоре ее была надежда, теплившаяся пугливым огоньком. Надежда на милое солнышко — маленького мальчика, успевшего превратиться в закаленного битвами мужчину. И разве мог я не оправдать ее доверия?

Став перед нянюшкой на колени, я гладил и гладил некогда блестящие и роскошные, а сейчас тусклые волосы, стараясь оттянуть начало обряда, финалом которого послужит разлука навсегда. Мне помог Лонширский лес: шелестящие от ветра деревья вдрут задвигались в одном плавно завораживающем ритме. Ощущение было таково, будто мы все очутились в одной, мягко покачивающейся колыбели. И словно ниоткуда или отовсюду раздалось нежное, убаюкивающее пение. Сладкая, но щемяще-грустная мелодия. Так, наверное, поют матери засыпающим безнадежно больным детям, вкладывая в пение всю ласку и боль исстрадавшегося сердца. Няня сразу как-то притихла и внутренне успокоилась, ее глаза заволокло туманной дымкой, и она уснула, трогательно сжав два пальца моей левой руки в своей маленькой ладошке. Постепенно замирая, звуки чудесной мелодии стали исчезать.

«Теперь очередь за мной» — со страхом и нахлынувшей неуверенностью подумал я. Но отступать было некуда. Мысленно воззвав к помощи Господа, я встал и воздел руки к алому шару заходящего солнца. И тут из меня совершенно самостоятельно пошли слова, которые сам я не понимал абсолютно. Наверное, на таком языке говорили ангелы, обитающие в кущах Райских Садов. А может, загадочные восточные демоны? Не знаю… И чем дольше я говорил чужим, певучим голосом, тем явнее проявлялись колдовские путы, сковывающие душу няни и удерживавшие ее в давно умершем теле. Хуже всего было то, что все они хаотично переплетались, я даже основательно взмок, пока распутывал их. Конечно, я хорошо понимал: не будь поддержки Высших Сил, совершить это вряд ли бы смог. Да и вообще, под силу ли подобное простому смертному?

Но даже приведенные в порядок путы крепко держали нянюшку. Туго Натянутые, как струна, они звенели от моих усилий, но не поддавались ни на миллиметр. И тогда, словно по какому-то наитию, я снял с шеи свой золотой амулет и положил его на нянин лоб.

Едва он коснулся ее кожи, как рядом, только с дутой стороны, возник призрак. Мой старый приятель — Лонширский Олень. Трижды ударил он копытом о землю и вызвал этим такой звон, что даже ветер утих, а пушистые облака на небе приостановили свой вечный бег. Путы напряглись еще больше, некоторые пустили дым и истаяли без следа, другие же с громким хлопком лопнули. Но все же большая их часть осталась невредима.

Повинуясь мысленной команде лонширского призрака, я осторожно прикоснулся к амулету, а он стал горячий, словно уголек, и поместил его как раз над сердцем нянюшки. Олень уже в какой-то ярости вновь трижды грохнул копытами оземь. Путы, удерживаюшие няню, взорвались. Все до единой! От них просто не осталось и следа. А нянюшка лежала будто живая. Такая, какой я запомнил ее много лет назад: красивая, розовощекая и чуть насмешливая.

Маленький Джон и Арнувиэль изумленно охнули. Чудо — а это было поистине настоящее чудо — вывело эльфийку из шокового состояния. Но тем дело не кончилось.

Нянюшка вдруг изогнулась дугой, словно исторгая из себя что-то, и со стоном упала на плащ. А в полуметре над ней появилась ее бессмертная душа… Она подрагивала, будто марево в знойной пустыне, но, тем не менее, ласково улыбалась мне. Последние слова няни запомнились мне на всю жизнь.

— Прощай, Солнышко! Не свидеться нам больше на этом свете. Но Бог милостив, может, когда-нибудь на небесах наши души и повстречаются? Но ты живи, долго живи, а я буду ждать, и молить за тебя Всевышнего. И еще завещаю тебе: не расставайся ты со своей девушкой. Чувствую, она для тебя и лучше тебе не найти. И прошу, береги себя, ибо есть могучие силы, ненавидящие Дитя Источника Жизни.

— Кто они, нянюшка? — тихо спросил я, надеясь разговором отсрочить ее уход.

— Чада Источника Смерти — твоя сестра Синдирлин, твой брат Эрик, который тоже живет в замке, но ныне где-то отсутствует, а также некто Морли, странное создание, летающее ночью на черном ковре. Есть другие, но их я не знаю…

— Вот как? — искренне удивился я. — И чем же это я их так достал?

— Ты Дитя Источника Жизни, — повторила няня, — и где-то там, в колдовских книгах тайных библиотек Зла, есть предостережение против тебя или предсказание, не знаю. Ведаю только, что Силы Тьмы опасаются, что именно с тебя начнется наступление людей на Покинутые Земли. И они сделают все, чтобы погубить тебя…

— Няня, — начал, было, я, но она уже покидала бренный Мир. Душа ее медленно, но неуклонно стала подниматься ввысь. — Нянюшка! — в отчаянии закричал я. — Не оставляй меня, нянюшка!

— Прощай, Солнышко, — донеслось в ответ, — не убивайся, ведь я счастлива и свободна. Спасибо тебе, родненький. Что лучшего ты мог сделать для меня? Прощай…