Александр Гром - Приключения Алекса

— Джон! Рыжик! Пора сваливать! Через толпу к лошадям. Двинули!

Джон, хоть и был азартным парнем, всегда понимал, что во всем надо знать меру. Вот и теперь, швырнув напоследок, словно бревно, тело увесистого камбала в одну из последних жалких кучек сопротивления и свалив там с ног трех или четырех человек, он огляделся и с устрашающим ревом пошел на толпу. Та, естественно, с визгом и истошными воплями расступилась, образовав клиноподобный проход, увеличивающийся по мере продвижения по нему нашей «процессии» и смыкавшейся за спиной. Я невольно ухмыльнулся, ибо если солдатня решится нас сейчас преследовать, то сделать это будет, ой, как нелегко. В итоге измазанные, изодранные и окровавленные, мы вырвались к терпеливо поджидавшим лошадям. Мальчишки-сторожа, увидев нас, двинули так, что аж пятки засверкали. М-да, еще бы им не испугаться…

— Эй, Святая Наивность! — я только сейчас выдернул кляп изо рта таки ошалевшего светловолосого. — Вот тебе конек, прыгай в седло и дуй за нами. Да смотри, предупреждаю — отстанешь, ждать не будем. Вперед, друзья! Нам надо успеть добраться до ворот раньше, чем туда поступит приказ никого из города не выпускать.

— А вдруг Серые уже успели предупредить стражу? — «оптимизм» гнома не знал границ.

— Проверим, — буркнул, нахмурясь, Джон, — н-но, приятель, выручай хозяина! — и мы с места рванули в галоп так, словно за нами гнался легион чертей. Да, теперь все решала быстрота. По крайней мере, на это очень хотелось надеяться. Высекая подковами искры из булыжника, наши кони вихрем неслись по людным улицам. Все живое, завидев этот бешеный, сумасшедший бег, шарахалось во все стороны, спеша освободить дорогу. Очень скоро без потерь и приключений мы добрались до городских ворот. Какое счастье, они оказались открыты! Заслышав приближающийся топот, из дежурной будочки выглянул разрумяненный страж Порядка. Природа здорового цвета его лица была вполне очевидна: горячительные напитки повышенной крепости. На что безошибочно указывал сногсшибающий перегар.

— В-вы чего, мужики? — он с недоумением, пьяно уставился на нас. — День-то только начинается, а вы спешите, как оглашенные. Н-нехорошо!

В башне над воротами раскрылось оконце. Оттуда свесился, едва не вываливаясь, дюжий детина с физиономией родственной по цвету физиономии внизу стоящего караульного.

— Гей, Том, балда стоеросовая! Ну чего, сучий потрох, дорогу загородил господам? Чего пристал? — с трудом ворочая языком, промычал он. — Едут, значит, нужда у них такая. Проезжайте с Богом, любезные, проезжайте.

Минуя ворота, Джон кинул серебряную луну детине, тот, несмотря на хмель, довольно ловко поймал ее. Видимо, сказывалась немалая практика. Фин-Дари швырнул медь караульному, и в итоге все остались довольны. Без всяческих препятствий мы покинули пределы Баденфорда. Теперь он на веки веков для нас закрытый город. Как, впрочем, и все остальные населенные пункты в Спокойных Землях Английского Континента. Вновь попасть на славную площадь Согласия мы могли по одной-единственной причине: угодив в сети Святой Инквизиции. После чего костер будет лишь последним завершающим этапом хождений через все круги Ада. А ловить нас будут, не жалея никаких сил и средств. Еще бы! Неслыханная, чудовищная, по меркам современности, дерзость: открытое убийство, на глазах сотен людей, двух отцов-инквизиторов и несчитано много их верных холуев-красноплащников. Проклятье! И кто нас просил записываться в гостинице под своими настоящими именами? Хотя, заявись мы даже в этот городок инкогнито, все одно ищейки Церкви быстро вызнали б, кто на самом деле разыскиваемые преступники. Уж больно колоритная была наша компания, в одежде пограничных цветов: великан, гном и человек… Так: невесело думал я, нещадно погоняя Дублона по тракту, ведущему обратно на запад.

Примерно такие же мысли, наверное, были и у моих друзей. Содеянное только сейчас предстало во всем своем ужасе и перспективы сулило более чем мрачные, продолжал про себя дальше рассуждать я. Ну, во-первых, я сам. Сначала меня отлучат от Церкви, из чего вытекает, что всякий предоставивший минимальную помощь или просто не попытавшийся меня задержать, сам становился преступником, подлежащим суровому наказанию. Дальше: будет объявлен розыск, начата охота и назначено вознаграждение. Вероятно, оно будет столь высоко, что разыскивать мою драгоценную головушку отправится уйма народа. Золотоискатели на время оставят промывать песочек. Киллеры позабудут о своих заказах и возьмут в своем Синдикате срочные отпуска. Лихие солдатушки плюнут на скудное жалованье, паршивый паек и, прихватив казенное оружие, станут тихо дезертировать толпами. И это, не принимая в расчет целую армию шпионов самой Святой Церкви, агентов Общеконтинентальной полиции и вездесущих разведчиков различных государств Спокойных Земель. М-да, многовато выходит…

Так, теперь Джон. Все видели, какое опустошение внес он в недавний погром, но все же крови отцов-инквизиторов на нем нет. Если его все-таки задержат во владениях людей, где у Церкви, естественно, длинные руки, то скорей всего просто-напросто тихо, без огласки замучают соответствующими инструментами. Замуровывать великанов в темницы как-то не рисковали никогда. Укрыться же в Красных Каньонах Джон вряд ли бы решился. Конечно, родичи спрячут его, но рано или поздно, а скорее рано, церковники узнают о его присутствии там. Пошлют посольство с требованием выдать злодея. Получат решительный отказ, после чего объявят: любой, немедленно не прервавший с великанами торговых отношений, будет отлучен от церкви, а имущество его конфисковано. Что явится для общины Красных Каньонов серьезным экономическим ударом. Конечно, они не помрут от отсутствия хлеба, картофеля, мясных продуктов, овощей, фруктов и т. д. и т. п. Ведь кое-что имеется и в горах, но… Все это обозначает лишения, а захочет ли Джон из-за своей персоны обречь на них свой народ? Вряд ли.

Все вышесказанное прекрасно подходит и к Фин-Дари. За одним лишь исключением. Гномов, в отличие от их земляков по Оружейным Горам, церковники обожали заточать в темницы, до самой смертушки заставляя нещадно трудиться над изготовлением оружия, дорогих украшений и безделушек. Тоже не мед…

Стены, башни Баденфорда, ею дворцы и купола храмов скрылись за очередным поворотом дороги, и лишь тогда друзья почти вплотную подъехали ко мне.

— Алекс, дубина! — первым завопил Рыжик. — Ты че, мать твою, отмочил, кретин чертов! Надо было оставить тебя подыхать в лапах этих серых пауков. Надо же, еще и наставлял нас: вы же, мол, смотрите, не болтайте лишнего, не дразните Матушку Церковь, язычники. Ведите себя хорошо, будьте паиньками. Тьфу! А сам взял и кончил двух высокопоставленных святых отцов. Идиот!