Джефф Крук - Конундрум

- Хорошая идея” - сказал он, начиная собирать бутылки. “Я тебе помогу.- Через несколько мгновений его руки были полны, но он все же наклонился, чтобы схватить еще несколько. Ему нужен был весь воздух, который он мог бы пронести внутрь этого корабля, когда тот погрузится. Он был уверен, что их и так не хватит на всех.

“А ты иди, - сказал Снорк. “Я могу достать все остальное.”

Танар кивнул и поспешил прочь, пока Снорк складывал последнюю дюжину бутылок на сгиб своей руки. Снорк огляделся по сторонам и, убедившись, что ничего не пропустил, подошел к люку и забрался внутрь корабля. Дверь с лязгом захлопнулась за ним,и двое членов экипажа поспешно запечатали ее.

“А где же сэр Танар?- спросил коммодор, когда Снорк стоял на палубе мостика, с которого капала вода.

“Он шел впереди меня с охапкой бутылок, - ответил Снорк. Конундрум и Размоус забрали свои вещи и исчезли вместе с ними под палубой.

- Жаль, что его не смыло за борт, - пробормотал Коммодор Бригг, поднимая Пирупитскоп. Он впился в него глазами, а потом все его тело напряглось. “Мы спустились вниз как раз вовремя, - прошипел он.

Приглушенный рев эхом отразился от корпуса корабля. Тусклая, мутная вода за иллюминатором переднего мостика внезапно вспыхнула ярким красным светом и закипела. Коммодор Бригг отпрянул от обзорного экрана, кожа вокруг его глаз была обожжена жаром.

“Хорошо, что я придумал его еще и для того, чтобы смотреть на драконов, - заметил доктор Боти. - Металл и линзы должны выдержать даже этот взрыв драконьего огня.”

Свирепо глядя на доктора, Коммодор Бригг повернулся и крикнул снизу: "включайте спускающийся флоупеллар!”

- Включаю нисходящий флоупеллар, да.”

- Идите примерно на север, Мистер Снорк.”

“Да, сэр, идем примерно на север.”

- Охраняемые станции.”

- Целостность корпуса обеспечена. Пирупитскоп неповрежден.”

- Иллюминаторы держатся, сэр!”

Над ними снова взревел дракон в отчаянии и гневе.

Кровавое Море Истара казалось совсем другим местом, чем то, которое они пересекли всего два месяца назад. С первыми признаками осени наступило время штормовой погоды. Шквалы теперь были часты на море, поднимаясь черными на горизонте и настигая корабль прежде, чем они поняли, что происходит. "Несокрушимый" не был приспособлен к такой погоде, и те, кто находился на борту, жестоко пострадали во время их перехода на север, особенно Конундрум, сэр Грумдиш и Рыцарь Шипов, которые не были моряками по профессии. Они могли бы погрузиться и скрыться под волнами, но коммодор хотел приберечь их силы для реальной работы по субнавигации континента. Им совсем не пойдет на пользу израсходовать все свои баллоны с воздухом, прежде чем они начнут последний этап своего путешествия. Они ныряли только тогда, когда погода не оставляла им другого выбора, например, когда они столкнулись с тайфуном на пятый день пути.

Во всяком случае, им все еще приходилось время от времени всплывать на поверхность, чтобы Снорк мог снять показания приборов и проложить курс. Кровавое Море было огромным и безликим местом, где не было ни одного острова, чтобы направлять моряка. Не многие моряки когда-либо искали средину Кровавого Моря. Большинство из тех, кто плавал в этих водах, искали либо ближайший порт, либо толстый неуклюжий торговый корабль. Теперь, когда водоворот исчез, мало кто знал или даже хотел знать точно, где он когда-то был. Большинство карт, составленных до Войны Хаоса, вообще не могли точно определить центр Кровавого Моря. Старые картографы оставляли этот участок пустым или втягивали в него большой водоворот и окружали его зловещими предостережениями. Главная проблема заключалась в том, что местоположение водоворота менялось на целых сто лиг в зависимости от того, к какой карте он обращался. Из всех карт Кровавого Моря, которые гномы позаимствовали или купили, только кендерская карта субнавигационного курса MNS Polywog якобы показывала, где он когда-то лежал.

Именно к этому месту Снорк и пытался добраться на "Несокрушимом", и это была нелегкая задача. Погода испортила все его расчеты, как в том, что ветер гнал их все дальше и дальше через море, когда они бежали “сверху"-как они называли это, когда корабль плыл по поверхности,-так и в том, что облака целыми днями скрывали солнце. Он ориентировался главным образом по положению солнца над горизонтом. Он сравнил эти показания со временем суток и датой на различных картах и массивах, составленных его семьей на протяжении многих поколений в море, и по ним он смог определить их положение в любом месте Кринна в пределах одной-двух лиг. Он надеялся на это.

Единственное, что было хорошего в этой погоде, так это то, что она отпугивала пиратов.

Профессор Хэп-Троггенсботтл провел эти последние дни в уединении в своей каюте, совершенствуя тот или иной эксперимент. В те редкие минуты, когда он выходил навестить камбуз или старосту, он ни с кем не разговаривал, и никто не обращался к нему, потому что у него был какой-то безумный взгляд.

То есть с ним никто не разговаривал-кроме Размоуса. Кендер, казалось, рассматривал молчание профессора как нечто вроде личного вызова его кендерству. Он много часов просидел в засаде у дверей профессорской каюты только для того, чтобы заглянуть внутрь комнаты, когда бы он ни появился, и завести с ним разговор о своих экспериментах или о чем-нибудь еще, что приходило ему на ум. Однажды он даже последовал за бедным профессором и принялся болтать о странных выходках своего дяди, Моргрифа Пинчпокета, пока коммодор не вытащил его оттуда и не устроил кендеру хорошую взбучку.

Иногда, когда он не чувствовал себя так, словно его желудок вот-вот начнет исполнять балет, Конундруму удавалось отвлечь Размоуса, чтобы обсудить карту субконтинентальных проходов. В другое время Конундрум проводил целые часы взаперти в каюте, которую делил со своим двоюродным братом, изучая книги Снорка по навигации и морю. Деятельность и операции корабля мало интересовали его. За время своего пребывания на посту старшего офицера, отвечающего за добычу масла, он успел насытиться морскими навыками. Но навигация - совсем другое дело. Как член Гильдии головоломок, лабиринтов и тому подобных вещей, он увлекался изучением карт в открытом море.

Самый слабый из них, сэр Танар, проводил большую часть времени, свернувшись калачиком в своей каюте, и его лицо было таким же зеленым, как жилет Кендера. Он отмечал время по Энсину, который входил в его каюту каждые двенадцать часов, чтобы покормить светлячков в его каюте. Ему почти казалось, что он слышит, как крошечные черви жуют свои завтраки и ужины из мха, и от этого ему становилось еще хуже. Но он был слишком слаб, чтобы протестовать.