Мелисса Бродер - Рыбы [litres]

Позвонила Клэр. Я не ответила, и она прислала сообщение.

Твой любимый способ самоубийства?

Где ты и что делаешь?

Терпеть не могу навязываться поэтому притворюсь что ты мне не нужна но серьезно где ты?

Люси я на грани ненавижу все а именно себя

Не могу подняться отвезти детей в школу думаешь я плохая?

Не заводи детей они все портят

Не хочешь пройтись по магазинам?

Я не собиралась быть холодной и равнодушной, но что-то в Клэр по-настоящему меня пугало. Она перешла к тьме, краю пустоты, и сделала это все, пытаясь достичь блеска. Кайф, даже когда мы знаем, что он ненастоящий и не может длиться вечно, кажется таким реальным, когда кайфуем мы сами. Теперь это же случилось со мной. Я не видела, не понимала эфемерности всего происходящего со мной и не желала ни видеть, ни понимать. Возможно, то, что случилось у меня с Тео, было такой же синтетикой, как и то, что происходило у Клэр с ее мужчинами, но мы обе витали в облаках и ни о чем не думали.

Ты стремишься к ложному свету, свято веря в него, хотя все вокруг видят, что ты просто еще один джанки. Думаю, это было самое пугающее: и меня, и Клэр накрыло одно и то же, но ни я, ни она не желали присматриваться к той пелене, что окутала нас. Присмотревшись к Клэр, я бы увидела опасность, кроющуюся на обратной стороне визита Тео, тьму, что неизбежно падает, когда слишком долго нежишься под солнцем мужчины. Поглядев на нее, я бы поняла, что неизбежно вызову собственную тьму, собственное ничтожество. Чем дольше стремишься к эфемерному свету, тем шире раскрывается пустота с другой стороны. Она уже ждала меня там.

Я поставила будильник на пять. Мне нужно было время, чтобы привести себя в порядок, хотя ветер и соленый воздух всегда смывали то, что я делала с волосами или лицом. Доминик, никогда не поднимавшийся рано, еще спал, растянувшись на моей кровати и высунув из-под простыни одно ухо. Я взяла его на руки, перенесла на диванчик в спальне и укрыла одеялом. Он не пошевелился. Потом я сменила простыни, чтобы они пахли чистотой, а не псиной, и наполнила ванну. Утро выдалось прохладное, и горячая вода приятно согревала кости.

Я почистила зубы, после чего побаловала себя обнаруженным в шкафчике сестры дорогим маслом для тела под названием «Exotic Seduction», в составе которого имелись иланг-иланг, ваниль и лаванда. Две дополнительные капли – на оба соска, еще одна – на пупок. Глянцевый блеск – на губы. Пчелиный воск – на волосы. Надев серое, до колен, хлопчатобумажное платье, я накинула сверху шерстяной свитер, вынесла и положила в коляску два больших одеяла, открыла калитку и двинулась через песок к берегу. Было тихо. На улице ни души. Увидев меня с тележкой, любой подумал бы, что я везу вещи на пляж, готовясь провести там весь день.

Подходя к камням, я увидела розовый рассвет – над горами поднималось солнце. Волны накатывали с плеском на холодные, влажные валуны, разбивались и исчезали. Я не выспалась толком и теперь испытывала легкое головокружение. Что, черт возьми, происходит? Стою на берегу и высматриваю парня с хвостом. Может, у меня крыша едет? Может, я превращаюсь в еще одну заблудшую душу этого города, бродяжку с безумными видениями, все имущество которой помещается в тележке? Я даже рассмеялась вслух, представив, как после возвращения Анники в конце лета переезжаю на пляж. Буду спать под звездами, встречаться каждую ночь с Тео, а завтракать и принимать душ в дорогущем доме сестры. Мысль о перебазировании к океану показалась мне в тот момент романтической. Сафо всегда жила у моря, и любовь в ее воображении представала поднимающимся из волн светящимся божеством. Таким будет мой жизненный тезис.

Потом из воды появилась голова Тео с упавшей на левый глаз прядкой густых мокрых волос.

– Эй! – крикнул он, сплевывая воду.

– Ты видишь под водой?

– Да. Я ведь живу там.

– Ну что ж, я здесь, чтобы тебя похитить.

– Нет, я пойду добровольно. Поднимаюсь… – Он огляделся, проверяя, нет ли кого поблизости. – Вау, а ты не шутила насчет тележки. Вижу, отнеслась к делу серьезно.

– Ага. Думаю, сегодня надо хотя бы попробовать. Я тебя защищу. Хочу, чтобы со мной ты был в полной безопасности, чтобы никакой непогоды, чтобы только мы в одном.

– И я хочу быть с тобой, – сказал он.

Я поежилась.

Тео заполз на камень, полежал на животе и, отдуваясь, перевернулся.

– Помочь? – спросила я.

– Не надо.

Я подкатила тележку к самому камню и остановилась, удерживая ее на месте. Перебираясь на нее с камня, Тео напоминал инвалида с парализованной нижней половиной тела. Пользуясь одними только руками, он перекатился на тележку и сел, подтянув к груди ту часть, где могли бы быть колени. Я накинула одеяло ему на плечи, накрыла хвост и подоткнула концы с обеих сторон. Получилось вроде очень даже неплохо. Но оттащить коляску от камня оказалось труднее, чем мне представлялось. Я толкала то в одну сторону, то в другую, но колеса утопали в песке. Тео пытался оттолкнуться от камня руками, как больной в каталке. В какой-то момент его и мои усилия совпали, тележка накренилась, опрокинулась, и Тео выбросило на песок.

– Боже мой, ты в порядке?

– В порядке, в порядке, – пробормотал он, но я заметила, что его трясет. – Ты не накроешь меня одеялом? Только побыстрее, пожалуйста.

Тележка и одеяло лежали всего лишь в нескольких футах от него, но до меня вдруг дошло, что преодоление даже этого расстояния потребует от него напряжения всех сил. Может быть, проблема в хвосте? Что там внутри? Какая плоть, человеческая или рыбья? Я прикрыла его нижнюю половину, и несколько секунд он просто лежал.

– Похоже, идея не самая лучшая и вся затея того не стоит. Может быть, мы получили предупреждение.

Внутри у меня все как будто провалилось. Неужели это падение так его испугало или ему просто неловко и он ждет от меня ободрения и слов поддержки? Нет, скорее всего, говорит, что чувствует. В любом случае просить, умолять я не собиралась.

– Ладно, как хочешь.

Тео закрыл глаза. Укрытый одеялом, он напоминал ребенка. Я стояла рядом, вычерчивая мыском туфли полумесяцы на песке. Вся моя жизнь свелась к этой точке, к решению, принять которое ему предстояло. И при этом никакого отчаяния я не испытывала. Сама близость к Тео действовала на меня расслабляюще. Наверное, даже если бы он вдруг исчез сейчас, я бы сохранила спокойствие, осталась здесь и продолжала свои этюды на песке. Рассыпаться я начинала только вдалеке от океана, когда Тео не было рядом.

– Иди сюда, – сказал он. – Забирайся под одеяло.

Я забралась, и мы укрылись, словно лежали в постели. Сначала просто целовались, а потом он стал прижиматься ко мне все требовательнее.

– Так хочу тебя. – Его горячее ухо коснулось моего уха. – Ты – моя земная девушка.