Мелисса Бродер - Рыбы [litres]

– Я тоже тебя хочу.

– Нам нельзя заниматься этим здесь, на берегу, среди бела дня.

– Так что ты хочешь?

– Ладно. Поехали.

Он начал трогать меня, щекотать пальцем клитор. Потом полез глубже. У меня уже текло.

– Ну же, – выдохнула я ему в рот. – Давай.

– О’кей. – Он добавил активности.

– Ты лапаешь меня на пляже. Ты еще молодой парень и впервые делаешь такое с девушкой. И как оно тебе? Что скажешь?

Разумеется, это было у него не впервые, просто я так хотела.

– Я лапаю твою чудную вагину и делаю это впервые в жизни. Ты самая красивая девушка из всех, что я видел. Даже не верится. Не могу поверить, что запускаю в тебя пальцы.

Тео как будто интуитивно знал, что именно нужно сказать, чтобы завести меня.

Или, может быть, слова в него вложила я, ведь большая часть того, что говорят и делают наши любимые, это воображение. Мы сами делаем их такими, какими хотим видеть. Мы наделяем их придуманными словами и телами.

Тео вынул палец, пососал его и сунул мне в рот.

– Попробуй сама. Ты вкусная.

– Неужели? – Я пососала его палец.

– Правда. Но здесь вот так небезопасно.

– Что будем делать? Хочешь вернуться в океан?

– Не особенно.

– Тогда давай попробуем еще разок.

Я выкатилась из-под одеяла и встала на ноги. Подняла и подкатила к Тео тележку.

– Ладно. Только не дергай. Держи покрепче.

Он снова забрался в тележку, и я накрыла его одеялом. На этот раз все обошлось без происшествий.

Пока я катила его по песку, на берегу появилось несколько разрозненных джоггеров и разномастных бродяжек. Едва прикрытый одеялом хвост высовывался из тележки, но Венис видел и кое-что почуднее, так что на нас никто не обратил внимания. Никому не было до нас ровным счетом никакого дела. Да и не мертвеца же я катила.

Я подкатила тележку к боковым воротам дома.

– Ничего себе, – удивился Тео, разглядывая стеклянное сооружение. – Тот дом, о котором я упоминал, был обычной деревянной лачугой.

– Да, у моей сестры здесь настоящий дворец.

За дверью лаял Доминик. Лаял так громко, на пределе голоса, как я ни разу не слышала.

– Господи, совсем забыл, что у тебя собака. Я их жутко боюсь.

– Вообще-то, Доминик милый. Но если хочешь, его можно отвести в другую комнату.

– Да, пожалуйста.

Я вошла в дом. Доминик встретил меня с оскаленными клыками.

– Ну все, остынь, – сказала я, но он угрожающе зарычал. А еще я увидела его пенис, красный, словно выехавшая из тюбика помада. С псами такое случается, когда они злятся или очень взволнованы.

– Иди сюда. – Он жалобно тявкнул. – Ты пойдешь вот в эту комнату.

Я открыла буфетную, поставила туда поднос с едой и воду, а потом, взявшись за ошейник, затащила Доминика. Он положил голову на передние лапы, зажал между задними хвост, но едва только я закрыла дверь, как снова залаял. Я не знала, что делать. Мечта о сияющем пузыре не сбывалась.

– Боишься? – обратилась я к Тео. – Может, выпустить, чтобы он с тобой познакомился?

– Тут есть проблема. Если он нападет, убежать я не смогу.

– Не нападет, – сказала я, но тут же засомневалась – уж больно недовольным выглядел Доминик.

Представляя ту или иную ситуацию – когда наши сердца решают, что вот то-то и то-то должно случиться, – мы идем на все ради того, чтобы наши задумки сбылись. В придуманной мною фантазии никакого лая не предусматривалось. Там были только мы с Тео на мягких чистых простынях и вселенная безмолвия.

– Подожди секунду. Сейчас вернусь, – сказала я, вспомнив, что видела в одном из кухонных шкафчиков собачий транквилизатор. Взяв две таблетки, я спрятала их в угощение, вернулась в буфетную и сунула вкуснятину Доминику в пасть. Доза была двойная. Ужасно, да? Заслужила ли я наказания? Потом включила музыку, что-то в стиле эмбиент из электронных йога-песнопений сестры, способных смягчить самую растревоженную душу. Хоть человека, хоть животного.

– Должен скоро успокоиться, – сообщила я, выйдя через боковую дверь, и вдруг с опозданием осознала, что Тео до сих пор в тележке. – Боже мой, извини, давай я помогу выбраться.

Он нервно улыбнулся. Я втащила тележку в дом. В моих мечтах Тео передвигался сам и был кем-то вроде паралимпийского чемпиона и гигантской улитки, легко скользящей из комнаты в комнату и поднимающейся по ступенькам. В действительности доставить гостя наверх не представлялось возможным.

Я указала на софу.

– Может, на ней расположимся?

Софа у сестры была белая, и я боялась, что Тео испачкает ее водорослями, песком и прочей океанской грязью, собравшейся у него на хвосте.

Я сняла одеяло, и Тео ловко соскочил на пол и потянулся к софе. То, что он не постеснялся показать свою уязвимость в моем присутствии, вызвало у меня чувство гордости. Стремясь продемонстрировать силу и решительность, он продвигался вперед на руках, и это выглядело так трогательно и мило. Что за удивительное, магическое создание появилось в доме Анники? Как вообще такое могло случиться?

Забравшись на софу, Тео лег на спину.

– Что это? – Он протянул руку, указывая на телевизор.

– Телевизор. Передает образы и звук. Но сейчас выключен. Спит.

– Он тебе нравится?

– Не особенно.

– Иди сюда.

Я села на него, и мы принялись целоваться открытыми ртами, всасывая друг друга, словно мидии.

Темп понемногу замедлялся, и в какой-то момент я заметила, что Доминик перестал лаять. Долго ли Тео сможет оставаться со мной? Сможем ли мы склонить время в желательном для нас направлении или реальность нам не поддастся? До тех пор, пока у нас оставался хоть один момент, я ощущала себя в безопасности в оболочке лона света, защищающего меня от пустоты небытия. Но растворяясь в его поцелуях, я вдруг почувствовала, как через барьер наползает и накрывает меня какая-то странная тьма. Я снова была частью его и ощущала волнение океана – то ли настоящего, то ли океана сознания, – но теперь океан был страшен и темен, и дышать становилось все труднее. Я нервничала, чувствуя свою ответственность за него, но приходилось притворяться, что все хорошо. Тео перевернул меня, и я вдруг оказалась под огромной тяжелой рыбой.

Он перестал целовать меня.

– Ты в порядке?

Здесь, на суше, в этом доме комфортно должна была чувствовать себя я. Смелость, готовность пойти на риск требовались от него, но все перевернулось, и страх овладел почему-то мной. Я соврала, сказала, что в порядке, но дом Анники уже казался мне загадочной субмариной, затерянной в огромном океане. Ей некуда было идти, ее нигде не ждали. Некоторое время мы еще целовались, но ужас поглощал меня, и я боялась, что уплыву или утону.

Успокойся , сказала я себе, отпусти тормоза . Откуда идет тьма и печаль? От меня или от него? Я снова остановилась.