Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

А Линне ничего не заметила.

Когда они вернулись на базу, первой их ринулась встречать Магдалена. Она подбежала к аэроплану, запрыгнула на крыло, обняла Ревну за плечи с радостным смехом, который утешил и девушку, и летательный аппарат. Ее лицо расплывалось в широкой улыбке.

– В стане врага невообразимая паника. Эльды поднимают по тревоге свой воздушный флот. Тамара хочет, чтобы вашей следующей целью стали тыловые склады. Любые – продуктовые или с амуницией.

– Да мы их в клочья порвем, – сказала Линне, отключая двигатель.

Магдалена вспомнила о Линне, и ее улыбка поблекла.

– Ага, – сказала она, – порвите их. Я сейчас загружу боекомплект. Потом нужно будет поговорить с Олей, у нее есть какие-то вопросы.

Она повернулась и тут же умчалась прочь.

Из-за них в воздух подняли целую армию. Одиннадцать крошечных аэропланчиков, выполнивших свое первое боевое задание, вызвали в стане врага панику.

«Мы ведь и в самом деле способны на все». Эта мысль расцвела в ее душе. И пусть Гесовец теперь злословит о них, сколько хочет.

Рядом с кабиной возникла Оля – далеко не такая радостная, как Магдалена. Из-под ее вязаной шапочки торчали коротко стриженные волосы, на лбу было размазано машинное масло. На лице застыла почти незаметная, раздраженная улыбка – уголки губ напряженно вытянулись вверх. Она стояла, похлопывая по ладони гаечным ключом.

– Что у вас было с двигателем?

– Замерз, – объяснила Ревна.

У Оли гневно раздулись ноздри, словно пилот специально заморозила мотор Стрекозы.

– Это же глупо! Пропеллер покоробился, но, может, я смогу что-нибудь сделать. Да не мельтеши ты искрами, когда я здесь! – сказала она Линне.

– Они сами из меня брызжут, – ответила та.

Ревна повернулась и посмотрела на нее. Линне была бледна как смерть, под глазами образовались отечные мешки. Она массировала себе предплечье. У края закатанного рукава буквально на глазах проступил красный рубец.

– Ты как? – спросила Ревна.

Линне тут же включила свой фирменный хмурый взгляд.

– Нормально, – сказала она.

– Просто… ты сегодня израсходовала огромный запас искр и…

– Я в порядке. И готова лететь. – Линне схватилась за дроссель. – Ты, главное, с курса не сбейся.

– Это еще что такое? – донесся со стороны левого крыла разгневанный голос Оли.

– Нас подбили, – ответила Ревна.

– И помни: если от полетов отстранят меня, ты в небо тоже больше не поднимешься, – добавила Линне.

– Но я только… – начала было Ревна и тут же сдалась.

Линне никогда не поймет, почему она тревожится, но не это проблема Ревны. Ее проблема – эльды, и она сотрет их с лица земли. По той простой причине, что она способна на все.

Магдалена подвесила к Стрекозе еще несколько бомб, Оля постучала молотком по пропеллеру и наложила на крыло заплату. Они спешили, но когда закончили, на летном поле, кроме Ревны и Линне, уже никого не было.

– Возвращайся целой и невредимой, – сказала наконец Магдалена.

Не успела она отойти, как Линне уже врубила двигатель.

Вернувшись к линии фронта, они услышали приглушенный гул сотен голосов. С востока протяженной, черной массой надвигались Семьдесят седьмая и Сорок шестая армии. Эльды возвели баррикады из мешков с песком, и пока их ружья грохотали, стреляя в тайге по приближающемуся противнику, прожектора чертили небо, охотясь за крыльями и хвостами.

– Если они не дураки, то склады с провиантом должны быть в глубине базы, – сказала Линне.

– В каком из этих строений? – спросила Ревна, вглядываясь в очертания темных сараев и одновременно уворачиваясь от бороздивших небо прожекторов.

– Остановись на минутку, я сейчас выйду и спрошу.

– Сарказм тут ни к чему, – сказала Ревна.

– Это еще что такое? – спросила Линне, вытянув шею и посмотрев через плечо.

От фигурок внизу поднималось бледно-голубое облако.

Догадка озарила их одновременно.

– Газ!

Стрекозы бросились врассыпную. Вокруг них заклубился голубоватый туман, забрался в кабины и защекотал нежные ноздри девушек. От едкой вони у Ревны закружилась голова. Щеки защипало, словно их расцарапали или натерли песком. Что-то пробралось в мозг, потом еще раз, и исчезло. И все исчезло.

Свободной рукой Линне зажала Ревне рот и нос.

– Давай, – задыхаясь, сказала она.

Давать? Что давать? Неужели ей надо куда-то идти? Ревна попыталась отодвинуть сгущавшийся в голове туман в самый отдаленный закуток разума. Потом схватилась за нити Узора, и машина стала набирать высоту. Бомбы под ее брюхом закачались, будто маятник.

– Максимальная тяга, – передала она пальцам Линне.

Они ринулись вверх, в ясное небо.

В легкие Ревны ворвался ледяной воздух, она тут же закашлялась. Мозг изо всех сил пытался обрести ясность мысли. Эльда. Война. Склады с провиантом. Она знала, где она. И знала, что делала.

Девушка выровняла аэроплан.

Они только что на несколько секунд окунулись в облако газа, и она глотнула его совсем немного. Последствия, в чем бы они ни заключались, по всей вероятности, скоро пройдут.

Впереди вздымалась голубая стена. Теперь, когда эхо взрыва затихло, она медленно расплывалась в разные стороны. Им ни за что не пробиться через нее, не заморозив двигатель, без…

– Противогазы?

– Остались на базе, – ответила Линне.

– Какие у нас варианты?

– Задерживаем дыхание и пытаемся пробиться. Или ищем другую цель.

Ревна пронеслась на бреющем полете над строениями на окраине лагеря. Они сбросили на какую-то крышу свои зажигательные бомбы, набрали скорость и бросились догонять остальных Стрекоз. А когда уже почти подлетели к горам, Линне нарушила молчание и сказала:

– Отличный полет.

Ревна хотела было снять наушники и попросить ее еще раз повторить эти слова. Но лишь прочистила горло и ответила:

– Спасибо. А еще спасибо, что помогла мне, когда… словом, ты сама знаешь… – добавила она и закашлялась.

Линне немного помолчала и произнесла:

– Э-э-э… пожалуйста.

Ревна вздохнула. Прогресс был налицо, пусть даже такой медленный.

Как только они приземлились, к ним с противогазами в руках подбежала Магдалена.

– Мы все слышали! – сказала она. – Тамара в панике.

– Что это было? – спросила Ревна, взяла противогазы и протянула один из них Линне.

– Газ грез. После него трудно сосредоточиться, но очень легко заблудиться. Например, принять облака за землю или сесть на вражеской территории.

В Союзе каждый знал, что случалось с солдатами, побывавшими на территории врага. По подозрению в измене их забирали скаровцы, едва они возвращались домой. Если возвращались.

– На этот раз лучше, – произнесла Оля, выныривая из-за двигателя. Она больше не сердилась. – Так держать! Тогда нам не придется ничего особо ремонтировать.