Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

– Добро пожаловать домой, – сказала сестра, – девушки чуть с ума не сошли, когда вас увидели.

Значит, они добрались до Интелгарда. Только вот… Неужели остальные и в самом деле были рады ее видеть?

Линне закашлялась. Сестра принесла ей стакан воды, приподняла голову и напоила.

– Вам довелось через многое пройти. Как вы себя чувствуете?

– Мне нужно подать рапорт командору Зиме, – ответила на это Линне.

Медсестра покивала головой, словно слышала это постоянно.

– Я держу ее в курсе вашего состояния. И не сомневаюсь – она будет рада узнать, что вы пришли в себя.

– Это касается нашего боевого задания, – сказала Линне.

В голове у нее гудело.

– Прошу вас.

– Может, хотите поужинать? – предложила сестра.

– Я хочу поговорить с командором.

У нее заурчало в животе. Вот предатель .

Медсестра осмотрела перевязанные руки Ревны и прищелкнула языком. Потом задернула занавеску на кровати девушки и повернулась.

– Я принесу вам поесть. И вызову командора, – добавила она, не давая Линне времени запротестовать.

Еда. Самая что ни на есть настоящая еда. Лучше вареной овсяной крупы без соли и кусочков дичи, по вкусу напоминающих древесную кору. Линне задумалась о стейке из оленины, хрустящей жареной капусте и чае с капелькой рома из сахарной свеклы.

Медсестра принесла говяжий бульон. Не совсем то, о чем мечтала Линне, но все же лучше овсянки. Сестра помогла ей сесть, и Линне вычерпала разварившийся лук с ячменем с вожделением, которого прежде никогда не испытывала перед армейской кухней. На миг жизнь показалась ей поистине прекрасной – мягкая постель, горячая пища. Надежные друзья. Когда она дочиста выскребла миску, вошла Тамара.

– Добро пожаловать домой.

Она улыбалась, но темные круги под глазами говорили о долгих бессоных ночах, а уголки губ, казалось, приподнялись лишь значительным усилием воли.

Линне отложила миску в сторону.

– Мы его нашли.

Тамара подалась вперед.

– Рассказывай.

Она описала Змея, и Тамара протянула Линне карту, чтобы она могла указать место их падения. На несколько минут вымученная улыбка на лице Тамары сменилась выражением глубокой сосредоточенности, когда она чертила русло реки Авы, а потом взялась вычислять течение и смещение льда.

– Надо срочно известить полковника и Контрразведывательный отряд. Если действовать быстро…

Командор опять нахмурилась.

Даже если они сию же минуту пошлют поисковый отряд, нет никакой уверенности, что им удастся что-нибудь найти. Линне хорошо помнила и жар огня, и поцелуи снега. Сколько она проспала? А если поисковый отряд ничего не найдет, как это отразится на допросе?

– Если самые важные сведения по возвращении с задания экипаж вам сообщил, то мисс Золоновой пора отдохнуть, – сказала медсестра и кивком указала Тамаре на дверь.

Зима открыла было рот, чтобы возразить, но под властным взором медсестры, казалось, тут же передумала.

– Через пару дней составим полный рапорт, – сказала она, склонилась над Линне и похлопала ее по руке.

В этом самом месте у штурмана был синяк, но она постаралась не поморщиться.

– Отлично сработано, Золонов.

– Как Ревна? – спросила Линне сразу после ухода Тамары.

Сестра заглянула за занавеску. Затем заставила губы растянуться в улыбке, куда менее искренней по сравнению с той, что появилась у нее на лице при виде Линне.

– С ней все будет хорошо. Просто ей надо еще немного отдохнуть.

Сказать, что Линне разбирается в людях, не мог никто, но это была самая дрянная ложь, которую ей только приходилось слышать в своей жизни. Она откинулась на подушку и попыталась убедить себя, что ее затошнило от еды, а не от вида задернутой занавески соседней кровати.

Она опять поспала, опять поела и сумела самостоятельно сесть. Ревна все это время не просыпалась, как и пилот со сломанной ногой, которого принесли утром. Он все время скулил, а когда ему стали собирать кость, вскрикнул, от чего у Линне по коже поползли мурашки.

– Когда меня выпишут? – спросила она, когда сестра пришла посмотреть, как у них дела.

– И думать забудьте, – ответила та, – вы нуждаетесь в отдыхе. Вот пройдет пара дней, там и посмотрим.

Через пару дней? Что она себе вообразила? Что они в генеральском поместье? Пусть не в воздухе, но она могла что-то делать. Упаковывать ящики, цеплять к аэропланам бомбы. Однако сестра и слушать ни о чем не хотела. Она поспешно отошла, чтобы позаботиться о пилоте со сломанной ногой. Через тонкую перегородку Линне услышала, как она кому-то сказала:

– Прошу прощения, моя дорогая, но вам туда нельзя. Им нужен отдых.

Через секунду в палату проскользнула Магдалена. Они уставились друг на друга – Линне с кровати, Магдалена от двери. Форма на Магдалене была помята, будто она перед этим прямо в ней прилегла на кровать. В глазах застыло исступленное выражение человека, который долго не спал.

– Я рада, что вернулась, – подчеркнуто сказала Линне.

Магдалена залилась краской.

– Прости, я не думала, что…

Ее куртка была покрыта пятнами от масла, когда же она перевела взгляд на койку Ревны, в глазах девушки засветилась надежда. Но при виде бледной, спящей подруги тут же померкла. На мгновение Линне подумала, что Магдалена поведет себя так, будто никакой враждебности между ними никогда не было и в помине, но та сделала глубокий вдох и сказала:

– Я лучше пойду.

– Иди, – ответила Линне.

Ревна наверняка захотела бы, чтобы Магдалена осталась. Линне думала, что девушка в любом случае найдет какой-нибудь предлог и оставит ее одну, но та подошла ближе и несмело присела на стул между их с Ревной койками.

– Как ты себя чувствуешь?

«Да тебе-то какое дело?» – хотела спросить ее Линне.

Но им надо было стараться ради Ревны, учитывая, что та могла их услышать и все понять.

– Как человек, сверзившийся вниз с горы. Что, собственно, и случилось.

– Вы упали с горы?

Линне никогда не была мастерицей вести светские беседы, а Магдалена не горела желанием их выслушивать. Поэтому она просто принялась рассказывать о том, что с ними случилось, примерно так же, как докладывала Тамаре, но вскоре заметила, что Магдалена, вклиниваясь со своими вопросами, сбивает ее с толку. Поначалу ее раздражало, что приходится перепрыгивать с одного на другое. Она была вынуждена напоминать себе о Ревне. Ревна ее спасла и, когда проснется, должна увидеть, что ее штурман ведет себя с девушками полка вежливо. Но вскоре Линне поняла, что Магдалена слушает ее не потому, что так положено, а потому что ей действительно интересно, и ей стало немного легче.

Дойдя до их восхождения на гору, Линне умолкла.

Она замялась.